Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 29 марта 2024
Главная Нетематические книги Духовный_прогресс Христианский совет искателям внутренней жизни. 2
Христианский совет искателям внутренней жизни. 2 PDF Печать Email

О ежедневных проступках и самотерпимости.

Вы понимаете, что многие из наших ошибок добровольны в различной степени, хотя они не могут быть совершены с преднамеренной целью неудачи в нашей преданности Богу. Один друг иногда упрекает другого за проступок не для того, чтобы обидеть, а за то, что тот знал, что это будет проступок. Таким же образом Бог кладет этот вид проступков в качестве нашего обличения.

Они добровольны, поскольку хотя и не выполняются со специальным намерением, они все еще совершаются свободно и вопреки некоторого внутреннего света совести, которая должна была заставить нас заколебаться и ждать.

В этих нарушениях набожные души виновны часто; а что касается преднамеренной цели, то это действительно странно, если душа, посвященная Богу, впала в это.

Малые промахи становятся большими и даже чудовищными в наших глазах по мере того, как чистый свет Божий увеличивается в нас; также, как солнце при восходе показывает истинные размеры предметов, которые были мутны и туманны в течение ночи. Убедитесь, что с увеличением внутреннего света, несовершенства, которые вы видели до настоящего времени, станут гораздо большими и более смертельными в своих основах, чем вы теперь считаете, что вы явитесь свидетелем и развития множества других несовершенств, о существовании которых вы теперь не имеете ни малейшего подозрения. Вы найдете слабость отказаться от всякого доверия своей собственной силе; но это открытие, далекое от вашего обескураживания, послужит тому, чтобы уничтожить вашу самоуверенность и снести с места здание гордости. Ничто не способствует такому решительно твердому прогрессу души, как ее способность усмотреть собственную развращенность, не впадая в тревогу и отчаяние.

Это очень важно воздержаться от выполнения чего-то неверного всякий раз, когда мы чувствуем это вовремя, а когда мы не чувствуем, то переносить унижение от промаха смело.

Если ошибка воспринята прежде, чем она совершена, то мы должны позаботиться о этом, что мы не сопротивляемся и не угашаем Духа Божьего, уведомляющего нас об этом внутри. Духа легко оскорбить и Он очень ревнив; Он желает нашего внимания и повиновения; Он уходит, если Его рассердить; малейшее сопротивление Ему неправильно, ибо все должно уступить Ему в тот момент, когда Он воспринимаем. Ошибки поспешности и нетвердости есть ничто по сравнению с теми, где мы закрываем наши уши голосу Святого Духа, начинающего говорить в глубинах сердца. Неугомонность и уязвленное самолюбие никогда не исправят тех ошибок, которые не восприняты, и пока они не совершены; напротив, такие чувства есть просто нетерпение уязвленной гордости, видящей ее смущение. Мы должны спокойно смириться в мире; я говорю о мире, ибо это не оскорбление, побуждающее смириться спорным и озлобленным способом. Мы должны осудить наши ошибки, плакать о них, раскаиваться в них, не ища малейшей тени утешения в каком-то оправдании, и видеть себя покрытыми стыдом в присутствии Божием; и все это должно быть без ожесточения против себя или отчаяния; но мирно пожиная пользу от нашего унижения. Таким образом от самой змеи мы берем противоядие от ее яда.

Часто случается, что мы предлагаем Богу не то, что он больше всего желает от нас; то, что мы часто не желаем отдать и особо боимся отдать, то Он и просит. Он желает жертвы Исаака, возлюбленного сына; все остальное как ничто в Его глазах, и Он допускает отдавать это до болезненности бесполезным способом, потому что Он не имеет никаких благословений для разделенной души.

Он желает иметь все и до этих пор не имеет покоя. Кто укреплял себя против Него и процветал? (Иов 9:4) Разве ты процветал бы и сохранил бы благословение Божие для своих сил? Не оставляй себе ничего, заколи и зажги, не щади ничего и Бог мира будет с тобой. Какое утешение, какая свобода, какая сила, какая широта сердца, какое возрастание благодати будут, когда нет ничего между Богом и душой, и когда жертвы отданы без колебания! Мы не должны удивляться и унывать. Мы не более злы, чем были; мы действительно стали менее злы; но в то время как наше зло уменьшается, наш свет увеличивается и мы в ужасе от пороков. Но будем помнить для нашего утешения, что понимание нашей болезни есть первый шаг к лечению; когда у нас нет чувства нужды, нам не зачем лечить внутри; это состояние слепоты, предположения и нечувствительности, в которое мы встали по нашему собственному совету и согласились плыть по потоку, фатальную скорость которого мы не понимаем, пока мы не услышим призыв бороться против этого.

Нам нельзя отчаиваться и от ощущения наших слабостей и от ненависти к постоянной деятельности, которая неотделима от нашего состояния в жизни. Уныние не есть плод смирения, но гордости; ничто не может быть хуже его. Предположим, что мы преткнулись или даже упали, встанем же и побежим снова; все наши падения полезны, если они раздевают нас от ничтожного доверия себе, не удаляя смиренное и благотворное доверие Богу.

Отвращения, которые мы чувствуем к нашим обязанностям, приходят без сомнения, от несовершенств; если бы мы были совершенны, то мы должны любить все в устройстве Божием, но так как мы рождены порочными и с природой, восстающей против Его законов, то восхвалим Его, ибо Он знает как стать добрым из злого и может использовать даже наши отвращения как источник добродетели. Дело благодати не всегда дает прогресс так регулярно, как дело природы, как говорит св. Тереза.

Тщательно очистите свою совесть от ежедневных ошибок; не терпите никакого греха в вашем сердце; маленький грех, как это может казаться, затеняет свет благодати, отягощает душу и препятствует тому постоянному общению с Иисусом Христом, которое должно стать вашим возрастающим удовольствием; вы станете теплыми, забудете Бога и будете возрастать в привязанности к творению. С другой стороны, чистая душа, которая унижена и встает быстро после самых маленьких ошибок, всегда пылкая и честная.

Бог никогда не дает нас почувствовать наши слабости, кроме цели дать нам Своей силы; мы не должны отчаиваться от того, что является ненамеренным. Никогда не действуйте в возражении внутреннему свету, но желайте идти так, как Бог направлял бы вас.

О преданности в маленьких вопросах.

Св. Франциск из Салеса говорит, что великие добродетели и преданность в маленьких вопросах подобны сахару и соли; сахар более приятен, но реже используется, в то время как соль входит в каждое блюдо нашей пищи. Великие добродетели редки; в них есть редкая необходимость и когда приходит случай, мы подготовлены к ней всем, что ей предшествовало, возбужденные величием жертвы и вдохновляемые либо ее блеском в глазах других, или самодовольством о нашей способности делать такие замечательные вещи. Маленькие случаи, однако, являются непредвиденными; они приходят в каждый момент и заставляют нас постоянно вступить в конфликт с нашей гордостью, нашей ленью, нашим самоуважением и нашими страстями; они рассчитаны полностью на то, чтобы подчинить наши желания и не оставить нам никакого отступления. Если мы верны в них, то у нашей природы не будет никакого времени вдыхать и она должна умереть ко всем ее склонностям. Нам угодило бы принесение некоторых великих жертв, может с болью и с принуждением, но с условием получения свободы следовать за нашим собственным удовольствием, и сохранять наши старые привычки в небольших вопросах. Но благодать истинной любви поддерживается только этой преданностью в маленьких вопросах и отличается от преходящих волнений природы этой же преданностью.

С этим благочестием также, как и с нашими временными продуктами; больше опасности от небольших расходов, чем от больших издержек, и тот, кто понимает как заботиться о незначащем, скоро накопит большое благосостояние. Все великое должно своим величием маленьким элементам, из которых оно составлено; тот, кто не теряет ничего, будет скоро богат.

Посмотрите, Бог не так много смотрит на наши действия, как на мотив любви, из которой они исходят, а также на склонность нашей воле к Его воле. Люди судят наши дела по их внешнему виду; у Бога то, что больше всего ослепляет в глазах человека, не так ценится. Он желает чистого намерения, волю, готовую ко всему и всегда уступчивую в Его руках и честном отказе от себя; и все это может более часто проявляться в маленьких, чем в экстраординарных случаях; также намного меньше в ней опасности от гордости, и она гораздо больше ищет испытание. Действительно, иногда случается, что мы находим тяжелее иметь дело с пустяком, чем с важным вопросом; здесь больше креста, чтобы отказаться от тщетного развлечения, чем подарить большую сумму от милости.

Мы более легко обманываемся относительно этих маленьких вопросов, поскольку воображаем, что они невинны и потому безразличны к ним. Однако, когда Бог убирает их от нас, мы легко признаем боль лишения, насколько чрезмерно и непростительно и их использование, и привязанность к ним. Если мы привыкли пренебрегать мелкими вещами, мы будем постоянно оскорблять наши семьи, наши очаги и общество. Никто не поверит, что наше благочестие искренне, когда наше поведение развязано и непостоянно в малых деталях. Как можно нам верить, если мы готовы приносить большие жертвы, но ежедневно не приносим меньшее?

Но самая большая опасность состоит в том, что, пренебрегая маленькими вопросами, душа приучается к неверности. Мы огорчаем Святого Духа, мы обращаемся к себе и начинаем считать желание Божьего за небольшую вещь. С другой стороны, истинная любовь не может видеть ничего маленьким; все, что может либо угодить, либо не угодить Богу кажется ей великим; истинная любовь не смущает душу тонкостями, но она не полагает пределов верности. Она просто действует с Богом и не заботится о себе в тех вопросах, в которых Бог не требует от нее, так что она никогда не колеблется о том, о чем Он заботится, и в большом и в малом.

Таким образом, это не значит непрерывно заботиться о том, чтобы мы стали верными и точными в самых маленьких вещах, но жить просто любовью, которая свободна от размышлений и опасений у беспокойных и скрупулезных душ. Мы влекомы любовью к Богу и не имеем никакого желания делать чего-то иного, но наше дело не в деятельности. В тот самый момент, когда Бог ведет, душа неуклонно преследует это в самых маленьких деталях, и по-видимому лишает себя всякой свободы, и так находит себя на пространном месте и наслаждается совершенным миром в Нем. Счастливая душа!

Те люди, кто по природе менее строги в маленьких вопросах, должны установить и сохранять ненарушенными наиболее твердые законы о себе. Они соблазнены презирать эти законы; они обычно немного думают о них и не достаточно оценивают их важность; они не рассматривают неощущаемый прогресс наших страстей, и даже забывают их собственный печальный опыт в этом. Они предпочитают лучше быть введенными в заблуждение обещанием мнимой твердости и доверять своей собственной храбрости, которая так часто обманывала их, чем подчиниться никогда непрекращающейся преданности. Они говорят: "Это маленький вопрос". Истинно это так, но это имеет удивительное последствие для вас; это вопрос того, что вы достаточно любите отвергать и отдавать это Богу; вопрос, над которым вы насмехаетесь в словах, чтобы иметь отговорку и чтобы сохранить это для себя; маленький вопрос, но в котором вы нечто отнимаете у своего Творца и который докажет ваше крушение.

Презирать маленькие вещи - это не благородство души; напротив, это узкий дух, который считает их незначительными и который не может предвидеть их неизбежные и удручающие результаты. Чем неприятнее нам быть бдительными в маленьких вопросах, тем больше потребности у нас бояться небрежности, не доверять нашей силе и вмешаться в преодоление непреступных барьеров между нами и малой нерадивостью.

Наконец, судите по своими собственными чувствам. Что вы думали бы о друге, который задолжал вам во всем и который не избегал бы чувства обязанности служить вам в тех редких случаях, которые называются великими, но который не являл ни привязанности, ни склонности к твоим пожеланиям иметь общее общение в жизни?

Не пугайтесь этого минутного внимания к маленьким вопросам. Оно требует прежде всего храбрости; но это возмездие, которое вы заслуживаете и в котором вы нуждаетесь и которое даст тебе мир и безопасность; без него все - неприятность и томление. Бог постепенно сделает это приятным и легким для вас, ибо истинная любовь послушна без ограничения и без борьбы или усилия.

О преходящих эмоциях, преданности и простоте.

Мы не должны удивляться, если мы часто чувствуем в себе чувство гордости, самодовольства, доверия себе, желания следовать нашей собственной склонности вопреки правоты, нетерпения слабостей других или раздражения нашего собственного состояния. В таких случаях мы должны немедленно дать им утонуть подобно камню на дно моря, вернуться в Бога и подождать, прежде чем поступить как-то, пока мы вполне увидим это возвращение и ощутим в себе побуждение к делу. Если отвлечение при работе или оживленное воображение помешает нам спокойно и легко вступить в такое состояние, то мы должны по крайней мере пытаться быть тихими прямотой воли и желанием обращения вовнутрь. В таком случае, желание вернуться, лишает душу собственной воли и делает ее послушной в руках Божиих.

Если нечаянно в твоем волнении некоторое чувство, слишком близкое развращенной природе, уведет тебя, то не отчаивайся; иди прямо; спокойно переноси тяжесть своей ошибки прежде, чем на нее укажет Бог, не задержаваясь на страдании от самолюбия, предающего свою слабость. Перешагните уверенно, не огорчаясь от муки уязвленной гордости, которая не может терпеть своего несовершенства. Твоя ошибка будет полезной в смерти для себя и она станет ничем перед Ним.

Истинный метод лечения этого порока состоит в том, чтобы стать мертвым к чувству самолюбия, не мешая твоему пути по благодати, который был немного прерван этой временной неверностью.

Великое дело - отказаться от своей собственной мудрости простотой хождения и быть готовым отказаться от покровительства, уважения и одобрения каждого всякий раз, когда путь, по которому Бог ведет тебя, проходит эти вещи. Мы не должны смешиваться с вещами, которые Бог не возлагал на нас, и не произносить бесполезных трудных высказываний, которые ближние не способны перенести.

Мы должны следовать за Богом и никогда не предшествовать Ему; когда Он дает сигнал, мы должны оставить все и следовать за Ним. Если после абсолютного посвящения Ему и обличения в совести, Он требует кое-чего от нас и мы колеблемся, задерживаем, теряем храбрость, растворяем то, что Он хотел от нас, потворствуем опасениям за наш собственный покой или безопасность, желаем оградить себя от страдания и унижения или стремимся найти некоторое оправдание на не выполнение трудной и тяжелой обязанности, то мы верно виновны в Его очах. Да сохранит Бог вас от такой неверности! Ничто так не ужасно, как это внутреннее сопротивление Ему; это тот грех против Святого Духа, о котором наш Господь поручился нам, что он не проститься ни одному в этом мире, ни в будущем. (Мф.12:32) Другие ошибки, совершенные в простоте твоих благих намерений, будут полезными, если произведут смирение и сделают тебя маленьким в твоих собственных глазах. Но сопротивление Духу Божиему через гордость и малодушную мирскую мудрость, мягкость к собственному покою в выполнении дела Божьего, является ошибкой, которая бесчувственно подавляет Дух Благодати в твоем сердце. Бог ревнитель, когда Его отвергают после такого великого милосердия, отойдет и оставит вас вашим собственным силам; ты будешь тогда крутиться в своем круге вместо быстрого и успешного продвижения по пути Царя; твоя внутренняя жизнь станет тусклее и тусклее без твоей способности обнаружить уверенный и глубоко помещенный источник твоей болезни.

Бог желает видеть в тебе простоту, которая содержит намного больше Его мудрости, чем в тебе содержится твоей собственной; Он желает видеть Тебя непритязательным в твоих собственных глазах и послушным в Его руках как дитя. Он желает создать в твоем сердце детское расположение, такое неприятное духу человека, но так подобающее духу Евангелия, несмотря на заразу презрительного и высокомерного мира.

Этой самой простотой и смирением Он исцелит в тебе все оставшееся от надменной и самоуверенной мудрости, и ты скажешь с Давидом: "И я еще более уничижусь и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих..." (2Цар.6:22) с момента, когда ты предашься Господу.

На преимуществах тишины и обращения вовнутрь.

Вы должны пытаться быть столь же тихими, насколько правила приличия человеческого общения позволят это. Эта благодать лелеет присутствие Божие, спасает нас от многих гордых и невежливых выражений и подавляет великое множество праздных слов и опасных суждений о нашем ближнем. Тишина смиряет наш дух и постепенно отделяет его от мира; она творит в сердце своего рода одиночество, подобно тому, к которому ты так стремился, ответит всем твоим хотениям во многих недоумениях, которые окружают тебя. Если мы никогда лишний раз не открываем наши уста, то мы сможем наслаждаться многими моментами общения, даже когда неизбежно вынуждены быть в обществе.

Вы желаете быть в свободе, в которой вы можете молиться Богу, но Бог, Кто знает намного лучше вас то, что вам действительно нужно, посылает и недоумение и ограничение, чтобы вы могли умирать. Это испытание от руки Божией послужит тебе гораздо более, чем искомая вами сладость молитвы. Вы знаете очень хорошо, что постоянная самоотверженность не обязательна для того, чтобы любить Бога. Когда Он дает вам время, берите его и пользуйтесь им, но до тех пор ждите в вере, пока не будете точно убежденными, что Он дает лучшее.

Часто поднимайте свое сердце к Нему в удалении от мира; говорите только тогда, когда вы обязаны; переносите с терпением все, что случается для вашего испытания. Вы уже ознакомлены с благочестием, и Бог обращается с вами согласно того, что тебе необходимо; вам больше требуется умерщвление, чем просвещение. Единственная вещь, которой я боюсь за вас в этом состоянии, это блуждание, но вы сможете избежать его тишиной. Только будьте преданны в хранении тишины, когда не обязательно говорить, и Бог пошлет благодать сохранения вас от растления, когда говорить обязательно.

Когда вам не разрешено наслаждаться длинными периодами досуга, то довольствуйтесь короткими; десять минут искренне использованные перед Богом посреди твоих отвлечений, будут также ценны для тебя как и целые часы, посвященные Ему, когда ты не занят. Далее, эти разрозненные промежутки времени составят весьма много в ходе дня и дадут пользу, мысль о Боге будет, вероятно, более хранима в разуме, чем если ты отдашь его Ему однажды. Любовь, тишина, страдание, уступание наших удовольствий воле Божией и любви нашему ближнему, такова наша часть; благословение в несении бремени, которое Бог Сам возлагает на нас в Своем Провидении!

Испытания, которые происходят от нас самих, не могут так уничтожать самолюбие, как те, которые входят в ежедневный план Божий. Эти последние не питают наших собственных желаний и, поскольку они приходят от милосердного Провидения, они даются с благодатью, достаточной для всех наших потребностей. Нам тогда ничего не остается делать, но отдавать себя Богу каждый день, не пытаясь проникнуть в будущее; Он понесет в Своих руках, как чуткая мать носит свое дитя. Будем верить, надеяться и любить со всякой младенческой простотой; в каждой необходимости обращая любящий и доверяющий взгляд к нашему Небесному Отцу. Ибо так говорит Священное Писание: "может ли женщина забыть ее сосущего дитя, не сострадая сыну утробы своей? Да, она может забыть, но я не забуду тебя!" (Исаия 54:15)

Лишение и уничтожение - ужас даже для духовномыслящих.

Много тех, кто желает служить Богу, но по эгоистичным причинам мы ожидаем выгоду, а не потерю; утешение, а не страдание; богатство, а не бедность; увеличение, а не уменьшение. Но вся внутренняя работа имеет противоположный характер; потерять, пожертвовать, стать меньше, чем ничто, лишиться чрезмерного восхищения, даже даров Божиих, чтобы мы были вынуждены стремиться к нему одному.

Мы подобны пациенту, нетерпеливо желающему возвращения здоровья, который чувствуют свой пульс сорок раз в день и требует, чтобы его врач выписал частые дозы различных лекарств и дал ему ежедневную гарантию, что ему становится лучше. Почти только так мы используем наших духовных проводников. Мы путешествуем в маленьком круге ежедневных добродетелей, никогда не достигая достаточной храбрости великодушно выйти из него и наших руководящих принципов, подобно доктору, льстящему, утешающему, поощряющему и укрепляющему нашу эгоистичную чувствительность, и направляя приятными средствами к результатам, от которых мы скоро станем нечувствительными.

В момент, когда мы находим себя лишенными восхищений благодати, этого молока для младенцев, мы сразу оказываемся в отчаянии; это доказательство того, что мы смотрели на средства, вместо цели и исключительно для эгоистичного вознаграждения. Но лишения - это как мясо, является твердой пищей для людей; ими душа отягощается, отделяется от себя и отдается в чистую жертву Богу; но мы оставляем все в момент, когда они начинаются. Мы не можем ничего, кроме того, чтобы думать, что все собирается разрушиться, когда, фактически, основы только начинают полагаться. Ничто не дало бы нам больше восхищения, чем то, которое Бог сделал бы с нами по Его благоволению, никогда не предназначенное, чтобы увеличить и усовершить нас в своих собственных глазах. Но если мы не желаем быть разрушенными и уничтоженными, мы никогда не станем тем всесожжением, которое полностью поглощено в пламени любви Божией.

Мы желаем вступить в состояние чистой веры и сохранить нашу собственную мудрость! Быть младенцем и быть великим в наших собственных глазах! О! Какое грустное заблуждение!

О надлежащем использовании испытаний.

Нас едва можно убедить в благости Божией к тем, кого Он любит в испытаниях. Почему, говорим мы, Ему угодно дать нам страдать? Не мог бы Он сделать нас добрыми, не делая нас несчастными? Да, несомненно, Он мог бы, ибо все возможно с Богом. Он держит в Своих всемогущих руках сердца людей, и поворачивает их, как Он желает; как навык рабочего может давать направление всему. Но способен ли Он спасти нас без испытаний? Он не выбрал этот способ, поскольку он не видел нужным создавать людей сразу в полной силе человечности, но дал им переносить трудности, чтобы расти постепенно среди всех опасностей и слабостей младенчества и молодости. В этом вопросе Он - Господин; мы только превозносим в тишине глубины Его мудрости, не постигая ее. Однако, мы видим ясно, что мы никогда не смогли бы стать полностью добрыми, не став смиренными, бескорыстными и расположенными отдать все Богу без тревожных раздумий.

Дело благодати состоит в отделении нас от себя и разрушении нашего самолюбия, что не может быть болезненным безо всякого чуда. Ни в Своих благих, ни провиденческих поступках Бог не производит чудо просто. Это было бы как великое чудо - увидеть, как человек, полный себя станет через мгновение мертвым ко всякой собственной выгоде и всякой чувствительности, и все равно, что заснуть младенцем, а утром встать взрослым. Бог работает таинственно, благодатью и в обстановке, скрывая Свои действия под незаметной последовательностью событий и таким образом держит нас всегда во тьме веры. Он не только выполняет Свои планы постепенно, но и средствами, которые кажутся наиболее простыми и ведущими к концу, чтобы человеческая мудрость могла приписать успех этим средствам, и таким образом Его дело было меньше проявлено. Иначе каждое дело Божие, казалось бы чудом, и состояние веры, в котором есть воля Божия для нашей жизни, прекратилось бы.

Это состояние веры необходимо не только для того, чтобы стимулировать добро, побуждая их жертвовать своим рассудком в жизни как в полной тьме, но также и ослепить тех, кто по своей самонадеянности заслуживает такого приговора. Они видят дела Божии, но не понимают их; они не могут видеть в них ничего, но только результаты материальных законов; они лишены истинного знания, ибо оно открыто только для тех, кто не доверяет своим собственным способностям; гордая человеческая мудрость не достойна быть принятой в советы Божии.

Бог делает дело благодати медленным и неясным, чтобы держать нас во тьме веры. Он использует непостоянство и неблагодарность творения, разочарования и пресыщенность, которые сопровождают процветание, и отделяет нас от обоих; Он освобождает нас от себя, показывая нам наши слабости, нашу тленность и множество отпадений. Все это кажется совершенно естественным, и этой последовательностью естественных способов, мы горим медленным огнем. Мы хотели бы сгореть сразу огнем чистой любви, но такой конец нам будет стоить мало; только чрезмерное самолюбие желает таким образом стать совершенным через мгновение и по столь дешевой цене.

Почему мы восстаем против длинного пути? Потому что мы увлечены собой и Бог должен уничтожить это безумное увлечение, которое является постоянным препятствием Его работе. На что же тогда мы можем жаловаться? Наша беда в том, что мы прилепились к творению и еще больше к себе; Бог готовит ряд событий, которые постепенно отделят нас от твари и от нас самих. Операция болезненна, но обусловлена нашим тлением и та же самая причина делает ее тревогой; если бы наша плоть была нормальна, то хирург не использовал бы ножа; он только резал бы на глубину раны и больных органов; если мы очень страдаем, то это потому, что зло велико. Является ли хирург жестоким, потому что он режет, чтобы оживить? Нет, напротив это является и любовью и навыком; он обращался бы так же со своим единственным и возлюбленным сыном.

То же самое с Богом. Он никогда не уязвляет нас, если можно так сказать, кроме случаев, когда это Ему нужно; Его отеческое сердце не удовлетворено видом нашего бедствия, но Он обрезает нас, чтобы Ему исцелить болезнь в наших душах. Он должен убрать далеко от нас то, за что мы цепляемся слишком нежно и все, что мы любим неумеренно и к ущербу Его прав. Он поступает с нами также, как мы поступаем с детьми; они кричат, потому что мы прячем нож, который был их развлечением, но мог стать их смертью. Мы плачем, мы отчаиваемся, мы кричим громко; мы готовы роптать против Бога, как дети становятся сердитыми на своих матерей. Но Бог позволяет нам плакать и так гарантирует наше спасение; Он сокрушает только, чтобы исправить; даже, когда Он, кажется, поражает, Он намерен достичь только блага; только чтобы избавить нас от зла, которое мы приготовили. Вещи, которые мы теперь оплакиваем немного, заставили бы нас скорбить навсегда; то, что мы считали потерянным, было действительно потеряно, когда нам казалось, что имеем это, но теперь Бог отложил это в сторону для нас, чтобы мы унаследовали это в вечности, которая так близко. Он только лишает нас того, что мы лелеем, чтобы научить нас, как любить это чисто, твердо и чинно, а также, чтобы обеспечить нам вечное блаженство у Его груди; и чтобы сделать нас в тысячу раз блаженнее, чем мы могли бы просить или помышлять.

За исключением греха ничто не случается в этом мире без воли Божией. Он есть автор, правитель и дающий все; Он перечислил волосы на нашей голове, листья каждого дерева, песок на морском берегу и капли океана. Когда Он сотворил вселенную, его мудрость взвесила и измерила каждый атом. Он вдыхает в нас дыхание жизни и обновляет его каждый миг; Он только знает число наших дней и держит в Своей всемогущей руке ключи смерти, чтобы открывать или закрывать ими. То, чем мы восхищаемся как ничто в глазах Божиих: немного более или менее жизни является различием, которое исчезает в свете вечности. Какая разница в том, когда этот хрупкий сосуд, эта глиняная хижина разрушится и сойдет к пеплу, немного раньше или позже?

О! Как близоруки и обманчивы наши представления! Мы впадаем в ужас от смерти человека в рассвете сил. "Какая ужасная потеря!"- восклицает мир. Кто потерял? Мертвый? Он потерял несколько лет тщеславия, иллюзий и опасности для его бессмертной души; Бог вытащил его из сосредоточия его несправедливости и отделил его от растленного мира и его собственной слабости. Друзья, которых он оставил? Они лишены яда мирского счастья; они теряют бесконечное отравление; они избавляются от забытья Бога и себя, в котором они лежат, но они получают счастье отделения от мира через добро испытаний. Тот же самый удар, который дает смерть, готовит оставшихся в живых страданием первых к делу своего спасения. О! Разве не истинно, что Бог благ, милосерд, сострадателен к нашей нищете, даже когда Он, кажется, низвергает Свои громы на нас и мы открываем уста в жалобе на Его суровость!

Какое различие мы можем обнаружить между двумя людьми, которые жили столетие назад? Тот умер двадцатью годами раньше другого, но теперь они оба ушли; различие, которое тогда казалось таким резким и таким большим, кажется нам как ничто и, фактически, мало. То, что разъединено, должно скоро соединиться и никакого следа разделения не будет видно. Мы считаем себя бессмертными или, по крайней мере, как долгожителей. О безумие и глупость! Те, кто умирает день ото дня, наступают на пятки тем, которые уже мертвы; жизнь течет подобно потоку; то, что ушло всего лишь сон, и пока мы рассматриваем то, что есть теперь, оно исчезает и теряется в пропасти прошлого. Так будет и с будущим; дни, месяцы и годы, ускользают подобно горному потоку, спеша друг за другом. Еще миг и все кончено! Увы! Как коротко то существование, которое видим и которое теперь удручает нас своей грустной и утомительной длиной!

Отвращение к жизни есть результат ослабления нашего самолюбия. Больной человек думает, что ночь никогда не закончится, потому что он не спит, но не больше, чем другие; мы преувеличиваем все наши страдания нашей трусостью; они велики, это истинно, но они увеличены робостью. Способ уменьшить их состоит в том, чтобы отказаться от себя и смело отдаться в руки Божии; мы должны страдать, но цель нашей боли - очистить наши души и сделать нас достойными Его.

О внутренних действиях Божиих с целью привести человека к истинной цели Его творения.

В начале Бог атаковал нас во внешних обстоятельствах; постепенно Он убирал те Его творения, которые мы любили слишком сильно и вопреки Его закону. Но это внешнее дело, хотя и необходимо в положении основания здания, дает немного продвинуться к завершению всего здания. Внутреннее действие, хотя и невидимо, несравненно больше, более сложнее и превосходнее!

Приходит время, когда Бог, полностью раздев нас умерщвлением плоти в ее склонности к творению, начинает внутреннюю работу по освобождению нас от самих себя. Внешние объекты теперь не являются больше предметами Его цели: Он желает оторвать нас от своего "я", которое является центром нашего самолюбия. Только ради этого "я" мы любили все остальное и Он теперь преследует его неуклонно и непрестанно. Снять с человека одежду - это довольно резкое обхождение; но это ничто по сравнению с наказанием, которое раздевает его от кожи и мускулов и доводит его до скелета. Обрежьте ветки дерева, не убивая его, и вы даже добавите ему силу и оно снова даст побеги со всех сторон; но поразите ствол, засушите корень и оно увянет, засохнет и умрет. Но благая воля Божия для нас в том, чтобы таким же образом дать нам умереть для себя.

Внешнее умерщвление чувств Он призывает нас выполнять смелыми усилиями против самого себя. Чем больше чувств разрушено храбростью души, тем более высоко душа оценивает собственные добродетели и живет собственной силой. Но с прошествием времени, Бог оставляеет для Своей руки дело в глубинах нашей души и лишает ее наконец последнего остатка жизни этого "я". Это больше не сила души, которая тогда используется против внешних вещей, но ее слабость, которая обращена против себя. Она смотрит на себя и потрясена тем, что видит: она остается преданной, но больше не созерцает собственную преданность. Каждый порок в предыдущей истории появляется перед ее глазами и часто новые ошибки, о которых она никогда прежде даже не подозревала. Она больше не находит той поддержки от пыла и храбрости, которые прежде лелеяли ее. Она слабеет; и подобно Иисусу она даже идет к смерти. Все удалено, но нет желания ничего возвращать, но позволить делу Божиему совершаться безоговорочно.

Она даже не имеет утешение от того, что имеет такое желание. Ее больше не заметно, она не сложна в планах, но проста, не имеет самонаправленных действий, и скорее скрытна, как будто стала глубже и более сокровенной. В таком состоянии, Бог позаботится о всем, что необходимо для отделения души от себя. Он раздевает ее постепенно, удаляя один за другим все облачения, в которых она была обернута.

Последние действия, хотя не всегда самые великие, но наиболее серьезны. Как и внешние предметы одежды могут быть более дорогостоящими, чем внутренние, но удаление последних более болезненно, чем первых. В начале мы утешаемся тем, что оставлено нам; во втором не остается ничего, а только горечь, нагота, и смущение.

Меня возможно спросят о том, из чего эти лишения состоят; но я не смогу сказать. Они столь же различны, как и человеческие характеры. Каждый человек страдает согласно его необходимости и по планам Божиим. Как возможно знать то, что будет удалено у нас, когда мы не знаем то, во что мы одеты? Мы цепляемся за бесконечное количество вещей, о которых мы никогда даже не подозревали; мы только чувствуем, что они - наша часть, когда они удалены далеко от нас, подобно тому как я сознаю, что имею волосы только когда их тянут. Бог открывает нам постепенно то, что находится внутри нас, о чем мы до этих пор полностью неосведомлены и удивляемся, обнаруживая в самих наших добродетелях пороки, в которые мы никогда не верили, что мы будем способны на них. Это подобно пещере, которая кажется совершенно сухой, но в которой вода внезапно может политься из каждой точки, даже из тех, из которых меньше всего ожидаешь.

Этих агоний обычно не ждут. То, что мы ожидаем, находит нас подготовленными, и не так, как мы думали, ускоряет смерть нашего "я". Бог удивляет нас наиболее неожиданно и по-разному. Это ничтожества, но такие ничтожества, которые опустошают нас и распинают наше самолюбие. Великие и грандиозные добродетели больше не подходят нам, ибо они лелеют гордость и дают некоторую степень силы и внутренней уверенности вопреки замыслу Божиему, который заставляет нас потерять основание. Это простой, прямой путь; все остальное банальность. Другие не видят ничего великого, а человек для себя обнаруживает внутри только то, что кажется естественным, слабым и немощным; но он предпочел бы в сотню раз более вести всю свою жизнь на хлебе и воде и практиковать суровую строгость, чем переносить то, что происходит внутри у него. И не потому, что он наслаждается некоторым вкусом строгости; нисколько, восхищение ушло; он находит его в податливости, которую Бог требует в бесконечном количестве мелочей, в самоотвержении и смерти, чем в великих жертвах.

Однако Бог никогда не оставляет душу, пока Он не сделал ее податливой и уступчивой, проведя ее по разным путям. В одно время человек должен говорить искренне; в другом -молчать; его нужно похвалить, затем обличать, затем забыть и затем испытать снова; он должен быть унижен, возвышен, перенести осуждение, не произнеся ни слова в самозащиту, и снова он должен говорить хорошо о себе. А также должен желать найти себя слабым, беспокойным и нерешительным в простейших пустяках, проявляя своенравие младенца; отвратить своих друзей своей неприветливостью; становиться ревнивым и подозрительным без причины; и даже обнаружить свою наиболее глупую ревность к тем, к кому он ее имеет; разговор с терпением и помощь людям, вопреки их желанию и своему собственному будет бесплоден и покажется искусственным, а сам он неверующим. Короче говоря, найти себя бесплодным, вялым, утомленным от Бога, рассеянным и далеким от всякой благой мысли, как будто в искушении к отчаянию. Таковы примеры некоторых из агоний, которые теперь опустошают меня; но имеется бесконечность других, которые Бог распределяет каждому согласно Его собственным мудрым целям.

Пусть никто не говорит мне, что это только пустое воображение. Можем ли мы сомневаться, что Бог действует непоредственно на душу? Он так действует, чтобы заставить ее умереть для себя? Чтобы подчинить большие страсти, Он атакует все тонкие ресурсы внутри самолюбия, особенно в тех душах, кто великодушно и без остатка отдали себя действию Его благодати? Чем больше Он очищает их, тем более Он испытывает их внутренность. Мир не видел и не слышал таких испытаний; но мир слеп, его мудрость мертва; это не может сосуществовать с Духом истины. "Божьего,"- говорит Апостол, "не знает никто, кроме Духа Божьего"; " Дух проницает глубины Божии" (1Кор.2:10,11) Мы сначала не приучены к этому внутреннему видению, которое таким образом ведет нас к основанию. Мы желаем быть тихими и собранными; переносить все; быть в распоряжении Провидения, подобно человеку, спускающемуся по течению реки; но мы все же не осмеливаемся рисковать слушать внутренний голос, который призывает нас к жертвам, которые наметил Бог. Мы подобны мальчику Самуилу, который еще не знал Господа и когда Господь звал его, он думал, что это был Илий, но ему сказали, что ему послышалось и никто не говорил с ним. Так и мы неуверенны в этом, не является ли это некоторым воображением, которое ведет нас слишком далеко. Часто первосвященник Илий, то есть наши духовные советники, говорят нам, что нам послышалось и предлагают нам лечь спать снова. Но Бог не оставляет нас и продолжает пробуждать нас, пока мы не приклоним ухо к тому, что Он говорит.

Если бы это было вопрос видения, явления, откровений, необычайных просвещений, чудес, то есть, что вопреки истинному учению, то мы были бы правы, не внимая им. Но когда Бог вел нас к некоторому отказу и мы впоследствии ощутили внутреннее обличение, что Он все еще желает, чтобы мы отдали некоторые невинные вещи, чтобы сделать нас более простыми и более мертвыми для себя самих, то разве может быть иллюзией послушание таким влечениям? Вероятно никто не следует им без доброго совета. Отвращение, которое наша мудрость и самолюбие проявляет к этому, является достаточным свидетельством того, что они от благодати, поскольку мы видим, что мы встречаем препятствие следовать за ними из-за эгоистичных соображений. Чем больше мы боимся делать это, тем больше нам нужно делать это; ибо это опасение возникает только от деликатности, желания лелеять и прилепляться к нашим удовольствиям и взглядам. Мы должны умереть для всех сентиментальных чувств естественной жизни. Таким образом каждый предлог отступить есть отвержение обличения в глубинах души о том, что требуемые жертвы помогут нам умереть.

Непринужденность и быстрота в податливости этим движениям, являются средствами, которыми душа делает величайший прогресс. Тот, кто достаточно бесхитростен, никогда не колеблется так прогрессировать. Другие спорят и никогда не найдут достаточного смысла для следования внутреннему чувству. Они желают и не желают, хотят подождать несомненных фактов; они ищут советников, которые предложат им не делать то, что они боятся выполнить; останавливаются на каждом шагу и смотрят назад, томясь в нерешительности и бесчувственно отстраняются Духа Божьего. Сначала они огорчают Его своим колебанием; потом они раздражают Его формальным сопротивлением, и наконец подавляют Его действия повторным сопротивлением.

В то время как они таким образом сопротивляются, они находят предлоги, скрывают и оправдывают сопротивление; но они бесчувственно становятся сухими; теряют свою простоту и пытаются обмануть себя в том, что не имеют мира; на дне совести всегда есть чувство упрека в том, что они желали Бога. Но поскольку Бог становится более отдаленным из-за того, что они отходят от Него, душа постепенно черствеет. Она больше не мирна и не ищет более истинного мира; напротив она блуждает все дальше и дальше от него, ища его там, где его нет; подобно сломанной кости, непрерывного источника боли, находящегося вне своего естественного положения, все же никак не склонно занять свое место, но напротив сростается неправильно.

О! Как жалко ту душу, которая начинает отвергать скрытые побуждения Божии, когда Он требует, чтобы она умерла ко всему! Сначала это всего лишь атом; но атом становится горой и скоро производит своего рода хаос между ним и Богом. Мы глухи, когда Бог требует непритязательную простоту и мы боимся слушать; мы должно быть весьма довольны в убеждении себя в том, что мы не слышали и хотя мы говорим так, но не убеждены. Мы восстаем и сомневаемся во всем нашем прошлом опыте и благодати, которые служили наиболее целесообразно, чтобы делать нас смиренными и простыми перед Богом, и все это начинает выглядеть как иллюзии. Мы ищем духовных советников, которые могут успокоить неприятность внутри; мы с готовностью находим их, ибо многие одаренны великим знанием и благочестием, но которые имеют все же немного опыта.

В этом состоянии чем больше мы стремимся восстановиться, тем более больными мы становимся. Мы подобны раненному оленю, в боку у которого смертельная стрела; чем больше он пробирается через лес, чтобы избавиться от своего врага, тем более глубоко она проникает в его тело. Увы! "Кто укреплял себя против Него и процветал". (Иов 9:4) Как может Бог, Который есть Сам истинный Мир, оставить сердце в мире, которое противопоставляет себя Его замыслам? Такой человек похоже имеет неизвестный для себя беспорядок. Врачи напрасно пытаются дать ему утешение. Вы видите его грустным, угнетенным, вялым; ни пища, ни лекарство не могут помочь ему в улучшении; он умирает день за днем. Разве не удивительно, что блуждая с истинного пути, мы непрерывно будем продолжать отклоняться дальше и дальше от правильного курса?

Но, как вы скажете: "эти вещи - дело маленькое"; истинно, но конец прискорбный. В жертве, которую мы принесли, когда посвятили себя полностью Богу, мы не оставили ничего и, так поступая, чувствуем себя счастливыми, смотря на все со стороны и издали; но когда Бог берет нас в нашем слове и принимает нашу жертву детально, то мы встречаем тысячу отвращений, о существовании которых мы не подозревали прежде. Наша храбрость проваливается; вольные оправдания начинают льстить нашим слабым и соблазненным душам; тогда мы колеблемся и сомневаемся в том, наша ли обязанность повиноваться; мы повинуемся только половине того, что Бог требует от нас и мы примешиваем к Божественному влиянию кое-что свое, пробуя все еще обеспечить некоторую пищу для того испорченного тыла, который не желает умереть. Бог - ревнитель уходит: душа начинает закрывать глаза, чтобы не видеть, что она больше не храбра действовать, и Бог оставил ее слабости и тлению, потому что она захотела такой остаться. Подумайте о величине этого заблуждения!

Чем больше мы получили от Бога, тем больше мы должны отдавать. Мы получили услужливую любовь и однажды благодать: мы получили дар чистой и бескорыстной любви, которую так много набожных душ никогда не испытали; Бог не пожалел ничего, чтобы обладать нами полностью; Он стал внутренним Женихом и перенес боли, чтобы все сделать для Своей невесты, но Он бесконечно ревнив. Не задавайтесь вопросом о требовательной природе Его ревности! Какова ее цель? Таланты, просвещение, регулярная практика внешних добродетелей? Нисколько, Он прост и снисходителен в таких вопросах. Только любовь ревнует о любви; и весь ее испытующий взор падает на состояние воли. Он не может разделять сердце супруги с другим; еще меньше может Он допускать оправдания, которыми она убедила бы себя, что ее сердце разделено обоснованно; на это направлен поядающий огонь Его ревности. Также долго, О невеста, как чиста и бескорыстна любовь, ведущая тебя, так долго Жених будет терпеть с неистощимой выносливостью все твои ошибки через слабость или оплошность, без предубеждения в чистоте твоей любви; но с того момента, как ты отвергнешь то, что просит Бог, и начнешь обманывать себя, оправдывая отвержение, он расценит тебя как неверную супругу и ту, кто стремиться скрыть свою неверность!

Как много душ, сделав великие жертвы, впадают в это! Ложная мудрость - источник всех проблем; не столько через недостаток храбрости, как через избыток разума мы претыкаемся в этом. Истинно, что когда Бог призвал души к этой абсолютной жертве, Он обращается с ними в соответствии с дарами, которые он раздал им; Он ревностен до смерти, потерь, самоотказа; Он даже ревнует нас к Его собственным дарам, потому что превосходство благословений тайно разводит внутри нас своего рода самодоверие. Все должно быть разрушено, все без остатка погибнуть! Мы оставили все и Он приходит теперь забрать все, не оставляя нам абсолютно ничего. Если есть мелочь, за которую мы цепляемся, даже безобидную, как нам может показаться, то он берет меч в руку и проникает в самый отдаленный уголок души. Если мы все еще боимся в каком-то уголке, то Он приходит именно в это место, поскольку Он всегда нападает на нас в наших самых слабых точках. Он подталкивает нас с трудом, не давая нам времени передохнуть. Удивляетесь? Можем ли мы быть мертвыми, пока мы все же дышим? Мы желаем, чтобы Бог нанес нам смертельный удар; но мы стремимся умереть без боли; мы умерли бы собственной силой воли; мы хотим потерять все, но все же иметь все. О! Какая агония, какая беда, когда Бог приводит нас к концу нашей силы! Мы слабеем подобно пациенту при болезненной хирургической операции. Но сравнение не удачно, ибо цели хирурга - дать нам жизнь, цели Бога - заставить нас умереть.

Бедные души! Слабые в духе! Как эти последние удары сокрушают тебя! Само сознание их заставит тебя дрожать и падать назад! Как немного тех, кто желают пересечь ужасную пустыню! Едва будет двое или трое, кто видит обещанную землю! Горе тем, от кого Бог мог ожидать все и кто не принимает благодать! Горе тому, кто сопротивляется внутреннему водительству! Странный этот грех, что против Святого Духа! Неизвинительный и в этом мире и в следующем, кто является сопротивлением божественному водительству внутри? Тот, кто сопротивляется Духу, борющемуся за его обращение, должен быть наказан в этом мире несчастьем и в следующем - болями ада. Блажен тот, кто никогда не колеблется; кто боится только того, что он последует Ему со слишком небольшой готовностью; кто предпочел бы делать слишком много против себя, чем слишком немного! Блажен тот, кто когда просит испытаний, смело представляет себя вполне и переносит Божие обрезание! Блажен тот, кто почитает себя как ничто, не дозволяет Богу щадить себя! Трижды блажен тот, кого все это не пугает!

Думается, что это состояние - болезненное, но это ошибка; в нем мир и свобода; в нем сердце отделено от всего, неизмеримо расширено, чтобы стать безграничным; ничто не стесняет его, и по обетованию оно становится в некотором смысле одним с Богом.

Ты только, о мой Боже, Можешь дать мир, которым тогда можно насладиться! Чем менее робкой является душа в отношении для себяпожертвования, тем больше свободу она приобретает! И когда она больше не смущается терять все и забывать себя, то она обладает всем. Истинно, что это не сознательная зависимость, к которой душа порой прикреплена, ибо должно ей возвратиться к своему "я", оставив его навсегда; но это образ жизни благословенных, которые были всегда приучены рассматривать Бога, не ища момента во всей вечности, чтобы думать о себе и своем счастье. Они так удовлетворены этим, что даже будут вечно радоваться, не сказав себе ни разу, что они счастливы.

Ты даже в этой жизни даруешь предвкушение этого счастья тем душам, кто никогда не сопротивляются Тебе, О жених душ наших!. Они желают всего и ничего. Поскольку это созданные вещи, которые принижают сердце, эти души, ограничиваемые не прилеплением к творению и не размышлению о себе, вступают в Твою необъятность! Ничто не останавливает их; они становятся непрерывно все более и более потерянными для мира; но хотя их вместимость увеличивается до бесконечности, которую наполняешь Ты, они всегда удовлетворены. Они не говорят, что они счастливы, но чувствуют себя так; они не имеют счастье, но их счастье обладает ими. Пусть кто-нибудь спросит их в любой момент: "Ты будешь переносить то, что ты переносишь? Хотел бы ты иметь то, что не имеешь?" Они ответят без колебания и без размышления: "я буду переносить то, что я переношу, и хотеть того, чего я не имею; я буду таким, каким Бог желет видеть меня и ничем иным".

Таково, мой Бог, истинное и чистое поклонение в духе и истине. Таковых поклоняющихся Ты ищешь, но мало находишь их! Немного их, а другие ищут себя в Твоих дарах вместо стремления к Тебе одному в кресте и в самоотвержении. Больше людей стремятся вести Тебя вместо того, что вестись Тобой. Они отдают себя Тебе, чтобы стать великими и забирать все, когда от них потребуются остаться с немногим. Они говорят, что они не прилеплены ни к чему, но разбиты от самых маленьких потерь. Они желают обладать Тобой, но не желают потерять сами, чтобы Ты обладал ими. Это не любовь к Тебе; это желание быть любимым Тобой. О Боже, творение не знает для чего Ты сотворил его; научи его и напиши в глубинах его души то, что глина должна претерпеть изменения формы по воле гончара!

О Христианском Совершенстве.

Христианское совершенство это не строгое, утомительное, стесненное занятие, как многие представляют. Оно требует только полной отдачи всего Богу из глубин души, и с того момента, как это выполнено для Него, оно становится легким. Те, кто является Божиими без остатка, постоянно довольны; поскольку они желают только того, что желает Он и желают делать для Него то, что Он желает от них; они раздевают себя от всего и в этой наготе находят, что все вернулось к ним в стократном размере. Мир в совести, свобода духа, сладкий отказ от себя в руку Божию, радость принятия света, всегда возрастающего в их сердцах, и наконец свобода душ от неволи опасений и желаний этого мира, это составляет то возвращение к счастью, которую истинные дети Бога получают в сотню раз больше посреди своих испытаний, оставаясь преданными.

Они пожертвованы, это истинно, но это то, что они любят больше всего; они страдают, но они будут выносить все, что они получают и предпочтут эту муку всем ложным радостям мира; их тела подвержены мучительной боли; их воображение обеспокоено; их умы становятся вялыми и слабыми, но воля тверда и мирна в глубине души и отвечает радостно "Аминь!" каждому удару, который усовершил бы жертву.

Что Бог требует нас, это воля, которая больше не разделена между Им и любым творением; простое, уступчивое состояние воли, которая желает того, что Он желает, отвергает только то, что Он отвергает, и желает без остатка того, что Он желает, и ни под каким предлогом не хочет того, чего Он не хочет. В этом состоянии разума, все это подобает для нас; наши развлечения даже становятся приемлемыми в Его очах. Блажен тот, кто таким образом отдает себя Богу! Он избавился от своих страстей, от мнений людей, от их злобы, от тирании их принципов, от их холодной и несчастной шутки, от неудач, которые мир приписывает случаю, от неверности и изменчивости друзей, от изобретений и ловушек врагов, от нищеты и кратковременности жизни, от ужасов безбожной смерти, от жестокого раскаяния, которое следует за греховными удовольствиями, и наконец, от вечного суда Божьего!

Истинный Христианин избавлен от этого неисчислимого множества зол, потому что, отдав свою волю в руки Божии, он желает только то, что Он желает, и таким образом находит покой среди всякого страдания на его пути веры, и ему сопутствующей надежды.

Какая же слабость - бояться посвятить себя Богу и получить потом куда более желаемое состояние!

Счастливы те, кто бросаются как бы головой и с закрытыми глазами, в руки "Отца милосердия и Бога всякого утешения!" (2Кор.1:3) Все их желание тогда состоит в том, чтобы знать то, что есть воля Божия о себе; и они не боятся ничего, кроме как не восприятия всех Его требований. Как скоро они видят новый свет в Его законе, то они преображаются с радостью, подобно скупому, нашедшему сокровища.

Независимо от того, какой крест может сокрушить истинного дитя Божьего, он желает всего, что случается и не имел бы ничего, что его Отец ему не назначает; чем больше он любит Бога, тем больше он наполняется удовольствием; и наиболее строгое совершенство, далекое от восприятия его как бремени, только делает его иго более легким.

Какое безумие бояться быть слишком посвященным Богу! Бояться быть счастливым! Бояться любить волю Божию во всем! Бояться иметь слишком много храбрости перед неизбежными испытаниями, слишком много утешения в любви Божией, и слишком большого отделения от страстей, которые делают нас несчастными!

Отвергнем же тогда укоренение наших привязанностей в земных вещах, чтобы мы смогли установить их исключительно на Бога. Я не говорю, что мы должны отказаться от них полностью; ибо если наши жизни уже содержат высокую мораль и хорошо устроены, то нам только нужно изменить скрытый повод наших действий в Любовь и мы можем продолжать почти тот же самый курс жизни. Бог не свергает наши условия жизни, ни наши обязанности, связанные с ними, но мы можем продолжать делать это теперь для служения Богу, что мы делали прежде для того, чтобы удовлетворить мир и угождать себе. Будет только это различие: вместо того, чтобы быть обеспокоенным гордостью, властной страстью, злонамеренными осуждениями мира, мы будем действовать со свободой, со смелостью и надеждой в Боге. Мы будем оживляться с уверенностью; ожидание вечного, которое приходят по мере того, как временное отступает от нас и это поддержит нас посреди страдания; Любовь к Богу, Кто заставит нас почувствовать насколько велика Его любовь к нам, даст нам крылья лететь по Его путям и встать выше прежде всего над нашими бедствиями. Разве в это не трудно поверить?

Опыт убедит нас. "Вкусите и увидите как благ Господь!" - говорит псалмопевец. (Пс.33:8) Сын Божий говорит каждому Христианину без исключения, "если кто пойдет за Мной, то пусть отвергнет себя и возьмет крест свой и следует за мной". (Мф.19:24) Широк путь, ведущий к погибели; мы должны идти прямым путем, хотя немногие идут им. Только сильные достигают Царства усилием. Мы должны быть возрождены, отказаться и ненавидеть себя, стать детьми, быть нищими духом, плакать, чтобы быть утешенными, и быть не от мира сего, который проклят за свои беззакония.

Многие боятся этих истин и их опасение происходит от этого: зная требовательную природу благочестия, они не осведомлены о его дарах и духе любви, которые делают все это легким. Они не знают, что благочестие ведет к высокому совершенству, пока дар мира через принцип любви сглаживает все неровности.

Те, кто в истине и действительно полностью посвящены Богу, всегда счастливы. Они доказывают, что иго нашего Избавителя легко и его бремя благо; в Нем - мир души, и что Он дает покой тем, кто устал и обременен по его собственному благословенному обещанию. Но насколько несчастны бедные, слабые души, которые колеблятся между Богом и миром! Они будут и они не будут; они разрываются сразу от своих страстей и раскаяния; они боятся судов Божиих и мнений людей; они ненавидят зло, но стыдятся добра; они переносят боли от добродетели, не наслаждаясь утешениями. О! Если бы они набрались небольшой храбрости, достаточной только для того, чтобы презреть праздные разговоры, холодное глумление и грубые суждения людей, то каким миром бы они наслаждились у груди Божией!

Опасно для нашего спасения, не достойно Бога и нас, и разрушительно даже для нашего мира в разуме желать оставаться всегда в нашем настоящем положении. Вся наша жизнь дана нам только для того, чтобы мы продвигались быстро и успешно к нашей небесной стране. Мир отступает подобно вводящей в заблуждение тени, а вечность уже приближается, чтобы заполучить нас. Почему мы мешкаем и смотрим назад, в то время как свет Отца милосердия сияет на нас спереди? Поспешим достигнуть Царства Божьего.

Все тщетные предлоги, которые используются, чтобы покрыть нашу неоткрытость Богу, сразу рассеивается первой заповедью закона: "Люби Господа, Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей, всей силой твоей и всем разумом твоим". (Лк.10:27) Отметьте, как много слов здесь дано Святым Духом, чтобы предупредить всю неоткрытость, которую душа может иметь в ущерб этой ревнивой Любви; не только со всем пылом и силой души, но со всей интенсивностью интеллекта. Как мы можем заключить, что мы любим Его, если мы не можем заставить наши умы принять Его закон и прилепиться сразу, чтобы выполнить всю Его благословенную волю?

Те, кто боятся обнаружить слишком ясно, что эта любовь требует, весьма далеки действительно от обладания активной и непрерывной привязанностью, требуемой этой заповедью.

Имеется всего лишь один путь, по которому Бога нужно любить, и это значит не предпринимать никакого шага, кроме как с Ним и для Него, и следовать с щедрым самоотказом всему, что Он требует.

Те, кто живет в некотором самоотвержении, но имеют все еще желание наслаждаться немного этим миром, думают, что это маленький вопрос; но они рискуют войти в число тех теплых, которых Бог извергнет из уст Своих. (Отк.3:16) Бог не доволен душами, которые говорят: "до этого я пойду, и не дальше". Должно ли творение предписывать законы Создателю? Что господин сказал бы о своих слугах, или царь о его подчиненных, кто должны желать служить ему, но только после того, как угодят себе? Кто должен бояться стать слишком заинтересованным своим служением и своих интересов, и кто должен стыдиться публично подтвердить, что прилеплен к себе? Или что Царь царей скажет нам, если мы служим Ему этим лукавым способом?

Время это не далеко; оно рядом, оно под рукой; будем спешить ожидать его; будем любить ту вечную красоту, которая никогда не стареет и которая сохраняет бесконечную молодость тем, которые не любят ничего, кроме нее; будем презирать этот несчастный мир, который уже распадается по частям со всех сторон! Разве мы не видели на протяжении лет тех, кто сегодня высоки в чести и в уважении людей, завтра удивлены смертью и один за одним ложатся в могилу? Мы ежедневно собираемся покинуть этот бедный мир, объект такой великой безумной привязанности; это всего лишь нищета, тщеславие и безумие; мираж, сам образ которого проходит! (1Кор.7:31)

Путь голой веры и чистой любви лучше и более определенный, чем путь просвещений и чувственных восхищений.

Те, кто прилеплены только к Богу, но наслаждаются удовольствием и утешением, походят на тех, кто следовали за Господом не для того, чтобы слышать Его учение, но потому что они ели хлеб и насытились. (Ин.6:26) Они готовы сказать с Петром: "Господи, хорошо нам быть здесь; сделаем три шатра; (Мк.4:5); но они не знают то, что говорят. После того, как они опьянились радостями на горе, они отрицают Сына Божьего и отвергают следовать за Ним на Голгофу. Они не только желают удовольствий, но также ищут и просвещений; разуму интересно созерцать, а сердце требует наполнения мягкими и лестными эмоциями. Разве это значит умирать для себя? Разве это путь, живя по которому праведные живут верой? (Евр.10:38) Они желают иметь экстраординарные откровения, которые могут быть расценены как сверхъестественные дары и признаки особого покровительства Божьего. Ничто так не льстит самолюбию, как это; все величие мира сразу не могло бы так раздуть сердце; эти сверхъестественные дары лелеют в тайне природную жизнь. Это амбиция наиболее очищенного характера, как будто полностью духовного; но это просто амбиция; желание чувствовать, наслаждаться, обладать Богом и Его дарами, созерцать Его свет, различать духов, пророчествовать, короче говоря, чтобы быть необычно одаренной личностью; ибо удовольствия от просвещений и восхищений ведут душу постепенно к тайной жажде всего этого.

Все же апостол показывает нам более превосходный путь (1Кор.12:31), на который он вдохновляет нас со святым подражанием; это путь любви, которая не ищет своего, (1Кор.13:5) и не желает быть скрытой, если мы принимаем, так сказать, язык апостола, то переносим ее открытость. Она ближе всех при поиске угождения Богу, Чью волю она стремится выполнять. Если она находит удовольствие в преданности, она не покоится на нем, но заставляет его служить укреплению своей слабости, как выздоравливающие используют посох, чтобы помочь себе при ходьбе, но бросает его в сторону при своем восстановлении. Таким же образом кроткое и подобное дитя душа, которую Бог вскормил с молоком в начале, переносит отрыв от груди, когда Он видит, что наступило ей время питаться мясом.

Мы не должны всегда быть детьми, всегда висящими на груди небесных утешений; мы должны убрать младенческое со св. Павлом. (1Кор.13:11) Наши прежние радости были превосходны для того, чтобы привлекать нас, отделять нас от грубости и мирских удовольствий другими ощущениеми более чистого вида и вести нас в молитвенную жизнь и размышления; но быть постоянно в состоянии удовольствия, которое удаляет чувство креста, и жить в пыле преданности, который непрерывно держит рай открытым, не есть умирание на кресте и не становление ничем. Эта жизнь просвещения и чувственных восхищений является очень опасной ловушкой, если мы станем настолько прилепленными к этому, чтобы не желать ничего больше; поскольку тот, кто не видит никакой другой привлекательности в молитве, оставит и ее и Бога всякий раз, когда этот источник его вознаграждения высушен. Св. Тереза говорит, вы знаете, что большое число душ уходит от молитвы в тот самый момент, когда их преданность начинает становиться реальной. Сколько тех, кто из-за слишком чуткого воспитания в Иисусе Христе и чрезмерной изнежнности от молока Его слова, возвращаются и отказываются от внутренней жизни, как только Бог пытается отнимать их от груди! Мы не должны удивляться этому, поскольку они ошибочно воспринимают порог храма за само святилище; они желают смерти своих внешних грубых страстей, чтобы вести восхитительную жизнь самоудовлетворения внутри. Следовательно, так много неверности и разочарования даже среди тех, кто казались наиболее пылкими и наиболее посвященными; те, кто говорил громче всех об самоотказе, смерти для себя, тьме веры и опустошении, бывают чаще более удивленными и обескураженными, когда они действительно испытывают это и их утешение удалено. О насколько превосходен путь, указанный Иоанном Креста, кто побуждал нас верить, не видя, и любить, не желая чувствовать!

Эта прилепленность к чувственным восхищениям является плодотворным источником всех наших иллюзий; души земные по своему желанию кое-чего материального, как будто это нужно прежде, чем они смогут почувствовать себя устойчивыми. Но это все неправильно; это по сути ощущения, которые производят нерешительность; мы думаем, что пока удовольствие продолжается, мы никогда не оставим Бога; мы говорим в нашем процветании, что мы никогда не поколеблемся (Пс.29:7); но в миг, когда наше опьянение заканчивается, мы бросаем все за потерянное, таким образом заменяя Бога нашим собственным удовольствием и воображением. Одна голая вера является надежной мерой против иллюзии. Когда наша основа - это не какое-либо воображение, чувство, удовольствие, или экстраординарное просвещение; когда мы покоимся только в Боге с чистой и голой верой, в простоте Евангелия, принимая утешения, которые Он посылает, но не останавливаясь ни на одном из них; воздерживаясь от осуждения и всегда послушны; веруя, что просто оказаться обманутым и что другие могут исправить нас; короче говоря, действуя каждый миг с простотой и праведным намерением, следуя свету веры существующего момента; тогда мы действительно на пути, который ни мало не подчинен иллюзии.

Опыт покажет, лучше чем что-нибудь еще, насколько более уверенный этот путь, чем путь просвещения и чувственных восхищений. Кто попробует его, скоро найдет, что этот путь голой и твердо идущей веры, является более основательной и полной смерти для себя. Внутренние восхищения и откровения возгревают наше самолюбие для внешних жертв, и лелеют тайную и очищенную природную жизнь; но претерпеть лишение внутри и снаружи сразу, внешне от Провидения, а внутри - ночью чистой веры, это полная жертва, состояние самое далеке от самообмана.

Тогда те, кто стремится соблюдать себя от обмана постоянной последовательностью эмоций и несомненных фактов, идут тем самым курсом, подвергающим их опасности противоположного результата. С другой стороны те, кто следуют за движением любви, которая обнажает их и оставляет их с верой, идущей во тьме, без стремления к любой другой поддержке, избавляет их от всех источников заблуждений и иллюзий. Автор "Подражания Христу" (книга 3) говорит вам, что если Бог удаляет твои внутренние восхищения, то твоим удовольствием должно стать его отсутствие. О насколько возлюбленный Божий является душой распятой, которая покоится на кресте и желает только умереть с Иисусом! Разве не истинно, что мы боимся потерять Бога, лишившись чувства; это нетерпение при испытании, неугомонность избалованной и изящной природы, поиск некоторой поддержки для самолюбия, усталость от самоотказа и тайное возвращение к себе после нашего посвящения Богу. О Боже, где те, кто не останавливаются на дороге смерти? Если они усердствуют до конца, они получат венец жизни.

О Присутствии Божием.

Истинный источник всего нашего совершенства содержится в заповеди Божией Аврааму: "Ходи передо Мной и будь совершен." (Быт.17:1) Присутствие Божие успокаивает душу, и дает ей тишину и покой даже в течение дня и посреди занятости, но мы должны быть преданы Богу без остатка.

Когда мы однажды нашли Бога, нам ничего искать среди людей; мы должны пожертвовать нашими самыми дорогими дружественными отношениями; лучшие друзья вошли в наши сердца и ревнивый Жених требует его только для себя.

Для того, чтобы любить Бога не требуется много времени, а также, чтобы быть освеженным Его присутствием, чтобы поднимать наши сердца к Нему или поклоняться Ему в глубинах нашей души, чтобы предать Ему все, что мы делаем и все, что мы переносим; это есть истинное царство Божие внутри нас, которое не может быть потревожено.

Когда отвлечение чувств и оживление воображения препятствуют душе пребывать в сладком и мирном состояния размышления, мы должны по крайней мере быть спокойны относительно состояния нашей воли: обращенной внутрь воли достаточно для состояния полного возвращения. Мы должны возвратиться к Богу и выполнять все, что бы Он хотел от нас сделать с праведным намерением.

Мы должны пытаться пробудждаться внутри время от времени, желая быть посвященным Богу на весь размах наших сил; в нашем разуме знать Его и думать о Нем и нашей волей любить его. Мы должны желать также того, чтобы наши внешние чувства были посвящены Ему во всех их делах.

Будем осторожны в том, как мы добровольно беремся за что-то, либо внешне, либо внутренне, в вопросах, которые вызывают такое отвлечение воли и разума и увлекают их так, что им трудно прийти и найти Бога.

В тот момент, когда мы обнаруживаем что-нибудь, вызывающее чрезмерное удовольствие или радость внутри нас, то отделим наше сердце от этого и, предотвращая его стремление прилепиться к творению, представим его Богу, истинному объекту любви, суверенному Благу. Если мы преданны в разрыве всякого прилепления к творению, то есть, если мы предотвращаем вступление его в те глубины души, который наш Господь оставляет только для Себя, чтобы жить там и принимать почтение, обожание, любовь, то мы скоро испытаем ту чистую радость, которую Он никогда будет не в состоянии дать душе, освобожденной и отделенной от всех человеческих привязанностей. [3]

Всякий раз, когда мы чувствуем внутри жаждующее желание чего-нибудь, что бы то ни было, и находим, что природа (плоть) торопит нас с великой поспешностью сделать то, что необходимо, сказать ли кое-что, увидеть кое-что, то остановимся немного и подавим стремительность наших мыслей и побуждение наших действий, ибо Бог сказал, в что Его Духе не живет беспокойство.

Будьте осторожны, чтобы не слишком интересоваться тем, что происходит вокруг вас, и не слишком заняться этим, так как это плодотворный источник отвлечения. Как только мы обнаружили то, что Бог требует от нас что-нибудь, то остановимся на этом и отделимся от всего остального. Так мы всегда сохраним в глубине души свободу и покой и избавимся от многого, что смущает наши сердца и мешает им легко приходить к Богу.

Превосходные средства хранения нашего внутреннего одиночества и свободы души, это руководиться правилом прекращать всякое действие, все размышления о нем, все размышления о самолюбии, и тщетную радость и горе. Счастлив тот, чей разум содержит только то, что необходимо и кто не думает ни о чем, но только тогда, когда пришло время думать об этом! Бог побуждает наше впечатление, призывая нас исполнить Его волю, как только она показана и быстррее, чем разум с трудом предвидит и ищет ее. Короче говоря, приучимся обращаться вовнутрь в течение дня и при занятости простым взиранием на Бога. Будем так усмирять все движения наших сердец, когда они кажутся даже немного взволнованнымм. Отделимся нас от всего, что не исходит от Бога. Будем подавлять наши лишние мысли и мечтательность. Не будем произносить никаких бесполезных слов. Будем искать Бога внутри себя и мы несомненно найдем Его, а вместе с Ним и радость и мир. В то время, когда мы внешне заняты, будем более заняты Богом, чем чем-то еще. Чтобы правильно браться за что-то, мы должны быть в Его присутствии и быть используемыми для Него. Видя Величие Божие, наше внешнее должно успокоится и оставаться в покое. Только единственное слово Спасителя сразу успокоило неистово взволнованное море: один Его взгляд на нас и нас на Него, должен всегда исполнять то же самое чудо внутри нас.

Мы должны часто поднимать свои сердца к Богу. Он очистит, просветит и направит их. Такой была ежедневная практика священного Псалмопевца: "Я видел Господа всегда передо мной". (Пс.15:8) Будем часто использовать красивые слова того же самого святого пророка: "кого имею я на небесах, кроме Тебя? И на земле никого не желаю, кроме Тебя! Бог сила сердца моего и часть моя навсегда!" (Пс.72:25) Мы не должны ждать в часы досуга, когда мы можем закрыть за собой наши двери; в момент, когда мы сожалеем, что мы не имеем никакой возможности возвратиться, это время могло бы с пользой быть потраченным на обращение вовнутрь. Будем обращать свои сердца к Богу в простом, близком духе, полном доверием к Нему. Наиболее рванные моменты жизни, даже такие как еда или слушание других, являются ценными. Утомительный и праздный разговор в нашем присутствии, вместо раздражения с нашей стороны, позволит нам иметь восхищение от использования некоторого времени в искании Бога. Таким образом, все содействует ко благу тем, кто любит Бога.

Мы должны читать согласно нашей необходимости и желания, но с частыми остановками с целью обращения вовнутрь. Слово или два, простые и полные Духом Божьего, станут для нас как сокровенная манна. Мы забываем слова, но результат остается; они действуют в тайне и душа питаема и обогащаема.

О Сообразовании с волей Божией.

Сущность добродетели находится в позиции воли. Этому Господь учил нас, когда он сказал: "Царство Божие внутри вас" (Лук.17:21). Это не вопрос обширного знания, роскошных талантов, ни даже великих дел; это простой вопрос наличия сердца и любви. Внешние дела являются плодами и последствиями любви, а источник всех благ находится на дне души.

Существуют некоторые добродетели, которые соответствуют некоторым условиям: некоторые хороши в одно время, а другие в другое; но благочестивая воля полезна всегда и везде. Это царство Божие, которое находится внутри нас, состоит в нашем желании воли Божией всегда и во всем и безоговорочно; и таким образом Его царство приходит; ибо Его воля тогда выполняется так, как и на Небе, так как мы не желаем ничего кроме того, что диктуется Его суверенным благоволением.

Блаженны нищие духом! Блаженны те, кто лишен всего, даже своих собственных желаний, чтобы больше не принадлежать себе! Как нищй духом он отдал все Богу! Но как наша воля станет права, когда она не полностью соответствует воле Божией? Мы желаем того, что Он желает; чего Он не хочет, того и мы не хотим; мы прилепляемся своими слабыми волеизъявлениями к этой всемогущей воле, которая управляет всем. Таким образом ничто не может когда-либо произойти вопреки наших желаний; ибо ничего не может случиться вопреки воле Божией, и мы находим в его благоволении неистощимый источник мира и утешения.

Внутренняя жизнь - это начало благословенного мира святых, которые вечно взывают: Аминь, Аминь! Мы превозносим, мы хвалим, мы благословляем Бога во всем; мы видим Его постоянно, и во всем Его отеческая рука - единственная цель нашего созерцания. Больше нет никаких зол; ибо даже наиболее ужасное, которое может придти к нам, содействует нам ко благу, как св. Павел говорит, тем, кто любит Бога. (Рим.8:28) Можно ли назвать злом страдание, которому Бог предназначил очищать и делать нас достойными Его?

Возложим тогда все наши заботы к груди столь благого Отца и будем переносить от Него все как Ему угодно. Будем довольны принятием Его воли во всем и откажемся от нашей собственной абсолютно и навсегда. Как мы можем сохранить что-нибудь для себя, когда мы даже не принадлежим себе? Раб не имеет ничего; насколько же меньше тогда должны иметь мы, кто сами по себе всего лишь ничтожество и грех, и кто обязан во всем только благодати! Бог подарил нам только волю, свободную и способную для себяобладания, чтобы мы великодушно воздали за этот дар, возвратив ее законному владельцу.

Мы имеем только свою волю; все остальное принадлежит не нам. Болезнь удаляет жизнь и здоровье; богатство делает себе крылья; интеллектуальные дарования зависят от состояния тела. Единственная вещь, которая действительно принадлежит нам - это наша воля и именно поэтому, Бог особенно ревнив, поскольку Он дал ее нам не для того, что мы сохранили ее, но чтобы мы возвратили ее Ему, всю полностью, поскольку мы получили ее таковой и без малейшего остатка.

Если маленькое желание остается или есть малейшее колебание, то это грабит Бога, вопреки порядку творения; ибо все исходит от Него, и все у Него в долгу.

Увы! Сколько душ полны собой и жаждут творить добро и служить Богу, но таким способом удовлетворяют себя; которые желают наложить правила на Бога относительно того, как Он влечет их к Себе. Они хотят служить и вместе с тем обладать Им, но они не хотят отказаться от себя и предать Ему все и тогда иметь Его.

Что за сопротивление они выдвигают против Него даже когда они кажутся столь полными рвением и пылом! Определенно, что в одном смысле, их духовное изобилие становится препятствием их прогрессу; поскольку они держатся всего этого и даже своих добродетелей, занимаясь присвоением их себе и постоянно ищут себя даже в добром. О насколько выше по сравнению с такими пылкими и просвещенными душами, всегда идущих в добродетели по дороге их собственного выбора, те смиренные сердцем, которые отказываются от собственной жизни и всякого эгоистичного движения, и отклоняют всякую волю, кроме Божией, которую Он открывает каждый миг по Своему Евангелию и Провидению!

Здесь находится значение тех слов Господа: "Если кто хочет следовать за Мной, то отвергни себя и возьми крест свой и следуй за Мной" (Мф.16:24; Лк.14:33) Мы должны следовать за Иисусом Христом шаг за шагом, а не за собой. Мы можем следовать за Ним, только отвергнув себя; и чем это может быть, как кроме полного отказа от всякого своего права? И так св. Павел говорит нам: "вы не свои" (1Кор.6:19): нет ничего, что остается принадлежащим нам! Жаль того, кто вновь держится за что-то после того, как однажды отказался от этого!

Желать служить Богу в одном месте, нежели в другом, так, нежели иначе, это желание служить Ему нашим собственным способом, нежели Его? Но быть одинаково готовым ко всему, желать угодное Ему и отдать себя в Его руки, подобно игрушке в руках дитя, не устанавливать никаких границ нашей самоотверженности, иначе совершенное господство Божие не может пребывать в нас, это действительно самоотвержение; так подобает относиться к Нему как к Богу, а к себе как к Его творению, созданным исключительно для Него.

Общие направления для достижения внутреннего мира.

Нет мира тем, кто сопротивляется Богу: если и есть радость в мире, то она хранится для чистой совести; вся земля полна скорби и муки у тех, у кого нет ее (чистой совести).

Как отличается мир Божий от того, что дает этот мир! Он успокаивает страсти, сохраняет чистоту совести, не отделим от праведности, присоединяет нас к Богу и укрепляет нас против искушений. Мир души находится в абсолютном предании воле Божией. "Марфа, Марфа, Ты заботишься и обеспокоена многим; но одно необходимо". (Лк.10:41) Боль, которую мы переносим от многих случайностей, является результатом того, что мы полностью не преданы Богу во всем, что с нами происходит.

Тогда отдадим все Ему в руки и принесем все Ему в наших сердцах, как жертву навсегда. С того момента, когда вы прекращаете желать чего-нибудь по вашему собственному суждению и начинаете желать все также, как Бог желает этого, то вы освободитесь от своих прежних мучительных размышлений и неприятностей о своих заботах; у вас больше не останется желания скрыть что-то или заботиться о чем-то.

До этих пор вы будете в беспокойстве, нерешительными в своих взглядах и удовольствиях, легко разочарованными другими и чуть удовлетворенными собой, полными разных осадков и недоверия. Ваши добрые намерения, пока они не станут истинно смиренными и простыми, будут только мучить вас; ваше благочестие, хотя и искреннее, станет скорее внутренним упреком, чем поддержкой или утешением. Но если вы откажетесь от себя от сердца и предадите Богу, то наполнитесь миром и радостью во Святом Духе.

Жаль вас, если вы цените человека в деле Божием! В нашем выборе руководящего принципа людей должно считать как ничто; малейшее уважение за их мнение высушивает поток благодати и увеличивает нашу нерешительность. Кроме того мы страдаем и не угождаем Богу. Как мы можем отвергнуть отдачу всей нашей любви Богу, Который первый возлюбил нас с кроткой любовью Отца, сжалившись над нашей непрочностью и хорошо знающий глубину болота, из которого Он нас вытянул? Когда душа наполнена этой любовью, она наслаждается миром в совести, она довольна и счастлива, она не требует ни величия, ни репутации, ни удовольствия, ничего из погибающих даров времени; она желает только воли Божией и бодрствует постоянно в радостном ожидании Супруга.

Только чистая любовь может правильно страдать и любить страдания.

Мы знаем, что мы должны страдать и что мы заслуживаем этого; однако, мы всегда удивляемся в несчастьи, как будто мы думали, что мы этого не заслужили и нам это не нужно. Только истинная и чистая любовь желает переносить, ибо ничего иного совершенно не остается. Отвержение стимулирует нас переносить боль, но есть кое-что в этом, что уязвляется в страдании и сопротивляется. Отвержение, которое измеряется собой в отдаче Богу с эгоистичным размышлением, желает переносить, но постоянно удостоверившись, страдает ли оно приемлимо. Фактически, предоставленная душа состоит как бы из двух личностей; одна держит другую в подчинении и наблюдает, чтобы она не восстала.

В чистой любви, бескорыстной и предоставленной, душа питаема тишиной на кресте в союзе с распятым Спасителем, не размышляя о суровости страданий. Существует чистая и простая воля, которая разрешает Богу осматривать себя также, как она не может видеть себя. Она ничего не говорит, ничего не делает. А что тогда она делает? Она страдает. И это все? Да, все; у ней нет ничего иного, как страдать. Любовь можно слышать достаточно просто, без слов или мыслей. Она делает все, что требуется выполнять, то есть не желает иного, когда лишена всякого утешения. Самая чистая из всех видов любви - это воля, так наполненная волей Божией, что не остается ничего иного.

Что за утешение думать, что мы избавлены от столь многих неприятностей при помощи нашего применения терпения и других добродетелей, рассматривая их через свою же призму? Достаточно смириться и отказаться от себя посреди страдания. Это не храбрость; этого и мало и много; мало в глазах обычного класса Христиан, много в глазах чистой веры. Это унижение, которое возвышает душу к величию Божиему; слабость, которая лишается всякого ресурса, предается Его всемогуществу. "Когда я слаб, - говорит св. Павел, - тогда я силен; могу все через Христа, Который укрепляет меня". (2Кор.12:10; Фил.4:13) Довольно кормиться речами, которые по нашему вкусу, но станем чаще усмирять чувства и оставлять место внутреннему духу для обращения вовнутрь. Мы иногда страдаем, едва сознавая, что мы находимся в беде; в другие времена мы переносим и знаем, что мы переносим боль, но мы несем в этот миг более тяжелый крест без негодования. Истинная любовь идет всегда прямо не своей силой, но почитании себя как ничто. Тогда мы счастливы действительно. Крест больше не мука, так как нет того, что страдает под этим и приспосабливает себе и доброе и злое.

Заинтересованная и незаинтересованная любовь имеет свое время.

Почему в дарах Божиих больше удовольствия, когда они есть в нас, чем когда они даруются нашему ближнему, если мы не прилеплены к себе? Если мы предпочитаем видеть их у нас, чем у тех, кто вокруг нас, то мы будем, конечно, уязвлены, когда мы увидим их более совершенными у них, чем у нас; и это основа зависти. Какова тогда наша обязанность? Мы должны радоваться тому, что воля Божия исполнилась в нас, и что она правит не для нашего счастья и совершенства, а для Его собственного благоволения и славы.

Теперь отметьте два пункта. Первый в том, что это различие не пустая тонкость; ибо Бог, в Своем желании опустошать душу для собственного совершенства, заставляет ее действительно проходить через эти испытания в себе и никогда не оставляет ее, пока Он не лишит ее любовь эгоистичного размышления о себе и самоподдержки. Нет ничего столь ревнивого, столь детального и так проникновенного, как этот принцип чистой любви; тысячи вещей были незаметны для нас в нашем прошлом состоянии, что набожные люди назвали бы бесполезной утонченностью, но которые существенны для души, которая жаждет разрушения себя. Как и с золотом в печи, огонь пожирает все, что не является золотом, так что кажется необходимо, чтобы сердце было расплавленно жаром, чтобы любовь к Богу стала чистой.

Второе замечание состоит в том, что Бог не преследует каждую душу таким образом в настоящей жизни. Имеется бесконечное число по истине набожных людей, кого Он оставляет в некоторой степени под властью самолюбия; они остаются с собой в практике добродетелей и служения, чтобы очиститься до некоторой степени.

Что так неразумно и так опасно, чем взирать на благодать Божию в себе как на двигатель своего личного совершенства? Первый класс занят незаинтересованной благодарностью; они благодарны Богу за то, что Он делает в них исключительно потому, что Он делает это для Его собственной славы; второй класс также благодарен, но отчасти, потому что их собственное совершенство имеет место в то же самое время. Если первые попытались бы лишить последних этого смешанного мотива и этого внутреннего покоя в самих себе в отношении благодати, то они ранили бы их так, как будто те - младенец, отнятый от груди прежде, чем он успел поесть; отнять от груди - значит разрушить этот мотив. Мы никогда не должны стремиться лишить душу пищи, которая все еще питает ее и которой Бог допускает остаться для восполнения ее слабости. Опережать благодать значит разрушать ее. Также не должны вторые осуждать первых, потому что они не видят себя столь заинтересованными своим собственным совершенством в благодати, служащей им. Бог действует в каждом как Ему угодно; ветер дует где хочет (Ин.3:8) и как хочет. Самозабвение в чистом взирании на Бога является состоянием, в котором Бог может действовать в наших душах как Ему угодно. Важно то, что те, кто все еще отчасти поддерживают себя, не должны беспокоиться относительно состояния тех, кто находятся в чистой любви, а вторые не должны пытаться заставить первых пройти через испытания, свойственные более высокому состоянию благодати прежде, чем Бог призовет их к этому.

Об Истинной Свободе.

Когда мы больше не обеспокоены размышлениями о себе, то мы начинаем наслаждаться истинной свободой.

Ложная мудрость, с другой стороны, всегда занята собой, постоянно ревнует о собственном совершенстве, очень страдает всякий раз, когда чувствует самое маленькое пятнышко несовершенства.

Тот человек, кто прост и отделен от себя, не терпит неудачу в достижении совершенства; он более успешен, поскольку он забывает себя и никогда не мечтает о добродетели в любом другом свете, чем в выполнении воли Божией.

Источник всех наших пороков - самолюбие; мы относим все к нему, вместо любви к Богу. Кто бы ни старался избавиться от себя, отрицать себя по Христову учению - поражает сразу корень всех зол и находит, что в этом простом самоотвержении начало всякого добра.

Тогда те слова Священного Писания слышны внутри и понятны: "Где Дух Господень, там свобода". (2Кор.3:17) Мы не пренебрегаем ничем, чтобы дать царству Божиему придти и внутрь и вокруг нас; но посреди наших немощей мы пребываем в мире. Мы предпочли бы умереть, чем совершить малейший добровольный грех, но мы не имеем никакого опасения за нашу репутацию от суждения человека. Мы судимы Христом Иисусом и пребываем в мире, хотя и окружены неопределенностями; суды Божии не пугают нас, поскольку мы отказываемся от себя и предаемся им, умоляя о Его милосердии согласно нашей приученности доверять, жертвовать и абсолютно уступать. Чем больше отдачи, тем более течет мир; и в такое превосходное место он помещает нас, что мы готовы ко всему; мы все и ничто; мы столь же бесхитростны как младенцы.

Просвещение нас Богом обнаруживает самые малые преступления, но это никогда не обескураживает. Мы идем перед Ним; но если мы претыкаемся, то мы спешим возобновить наш путь и не иметь никакой иного принципа, нежели "Вперед!" Если мы нашли Бога, то мы должны уничтожить остатки ветхого Адама внутри.

Господь держал в руках дитя, когда Он сказал: "Таковых есть царство Небесное". Сумма всех принципов состоит в этом: не рассуждайте слишком много, всегда имейте праведную цель в самых маленьких вопросах и не уделяйте внимания тысяче размышлений, которыми мы облекаемся и хороним себя в самих себе под отговоркой исправления наших ошибок.

О занятости времени.

Я понимаю прекрасно, что вы не просите от меня доказательства, что это подействует на нас так, что займет все наше время для этой благой цели; благодать давно убедила вас в этом. Хорошо отличаться от тех, кто могут встретить нас на полпути; но, несмотря на это, многое сделано и существует большая разница между убеждением разума, даже соединенным с благим намерением сердца, и верным и преданным повиновением.

Ничего необычного не было в прошлом, а также нет и в настоящее время в том, что есть души, которые были совершенны и святы теоретически (Мф.7:16). "По плодам узнаете их," - говорит Спаситель. И это единственное правило, которое никогда не обманывает, когда это должным образом понято; так нам должно судить себя.

Существует время для всего в нашей жизни; но принцип, который управляет каждым моментом, состоит в том, что не должно быть ни одного бесполезного; все они должны войти в порядок и последовательность нашего спасения; они все сопровождаются обязанностями, которые Бог распределил Своей собственной рукой и за которые Он потребует отчет; ибо с первого вздоха до последнего Он никогда не назначал нам бесплодных моментов жизни, которые мы можем рассматривать как оставленные нашему собственному усмотрению. Великая вещь состоит в том, чтобы признать Его волю о них. Это должно быть сделано не с нетерпеливым и беспокойным устремлением, которое скорее испортит все, чем просветит нас относительно нашей обязанности, но истинным послушанием тем, кого Бог поставил над нами и чистым и честным сердцем, которое ищет Бога в простоте и сердечно выступает против всей двуличности и ложной мудрости "я", как только они проявляются. Поскольку мы неправильно используем наше время, не только потому, что мы поступаем неправильно или не делаем ничего, но также и тогда, когда мы делаем нечто отличное от того, что необходимо для нас в настоящее время, даже если это добро. Мы чрезвычайно изобретательны в постоянном стремлении к нашим собственным интересам, что и мир делает открыто и без стыда, так и те, кто желает быть посвященными Богу, делают тоже, но более благородным образом под прикрытием некоторого предлога, который служит завесой, чтобы скрыть от них уродство их поведения.

Лучшим средством гарантии полезного использования нашего времени, это привыкнуть к жизни в непрерывной зависимости от Духа Божьего и Его закона, принятия в каждый момент того, что Ему угодно подарить; консультироваться у Него во всякой критической ситуации, требующей мгновенного действия и обращаться к Нему за помощью в наши более слабые моменты жизни, когда добродетель, кажется, подводит; призывать Его помощь, и поднимать наши сердца к Нему всякий раз, когда объекты, воздействующие на чувства, подбираются к нам и мы оказываемся в поражении, отходим от Бога и далеки от истинного пути. Счастлива душа, которая предает себя искренним самоотвержением в руки Создателя и готова исполнять всю Его волю и непрерывно взывает: "Господь, что Ты хочешь, чтобы я сделал? Научи меня исполнять Твою волю, для Тебя, мой Бог!" (Деян.9:6; Пс.??:10) Во время наших необходимых дел, нам нужно только уделять простое внимание водительству Божественного Провидения. Поскольку все уготовано нам и дано Им, наша единственная забота состоит в том, чтобы принимать их с духом как у дитя и абсолютно все подчинять Ему; наш характер, наша собственная воля, наши сомнения, наша неугомонность, наши самосозерцания, наши эмоции, переполненные спешкой, тщетной радости, или другими страстями, которые атакуют нас согласно нашим довольством или недовольством различными случаями дня. Будем осторожными, однако, и не позволим себе быть заваленными разнообразием наших внешних занятий, какими бы они не были.

Будем пытаться начинать каждое предприятие с чистым взором на славу Божию, продолжая его без отвлечения и заканчивать его без нетерпения.

Перерывы для расслабления и развлечения наиболее опасны для нас, и возможно наиболее полезны для других; мы должны быть на страже, чтобы быть настолько преданными присутствию Божиему, насколько это возможно. Мы должны пользоваться всем, что дает Христианская бдительность, о которой так много говорил наш Господь; поднимите свои сердца к Богу в простом взгляде веры и пребывайте в сладкой и мирной зависимости от Духа благодати, как единственного средства нашей безопасности и силы. Это особенно необходимо для тех, кто ищет власти и чьи слова могут стать причиной и доброго и злого.

Часы нашего досуга обычно самые приятные и сладчайшие для нас; мы никогда не можем использовать их лучше, чем для освежения нашей духовной силы сокровенным и близким общением с Богом. Молитва настолько необходима и является источником столь многих благословений, что тот, кто нашел сокровище, не может не воспользоваться им всякий раз, когда у него появится возможность.

Я мог бы добавить намного больше относительно этих вопросов и я могу сделать это, если мои существующие намерения не покинут меня; но, если они сделают это, то это не так страшно. Бог даст другие, когда Ему будет угодно; если Он не даст, то это доказательство, что они не обязательны, и если это будет так, то мы должны быть удовлетворены их потерей.

[1] отказ от личных взаимоотношений, уничтожение и смерть своего "я" и схожие выражения, союз с Богом, единство и другие подобные, часто используются авторами в описании более высокой жизни, как наиболее краткая и удобная форма обозначения состояния опыта, описанного повсюду в Новом Завете в таких местах как следующее: "Итак, если вы умерли со Христом" и т.д. (Кол.2:20). "Если вы воскресли со Христом" и т.д. (Кол.3:1). "Ибо вы умерли и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге" (Кол.3:3). "Те, которые Христовы, распяли плоть свою со страстями и похотями" Гал.5:24). "Ибо Бог производит в вас и что желать и что делать по Его благоволению". Фил.2:13) "Чтобы все были одно: как Ты, Отче, во мне и я в Тебе, так и они в нас едины". (Ин.17:21)

Некоторые возражают тому, что это отречение от себя, рекомендованное в таких горячих терминах этими набожными авторами, вводит две чрезвычайно опасные ошибки. Это, с одной стороны, обязательно подразумевает отказ и потерю нашей индивидуальности, своего рода языческое слияние с Богом, и с другой, это граничило бы, или даже учреждало очень пагубную форму "усовершенствования", в котором оно сделало бы Бога автором всей нашей воли и исполняющим всю суть их морального характера.

Вряд ли необходимо говорить всякому, кто знаком с этим предметом, что эти доводы были бы меланхоличным извращением учения рассматриваемых авторов. Под смертью нашего "я" и уничтожением воли, они просто имели в виду насколько возможно сильную метафору, что душа в каждом случае и при всех обстоятельствах, желает только того, что желает Бог, совершенно сохраняя свою индивидуальность и, конечно, силу воли. Союзом с или поглощением в Бога, они намеревались передать идею Единства, упомянутого Христом, в котором душа становится соучастником совершенной Святости Божией; но никто серьезно не настаивал на том, что самое маленькое проявление зла является безответным свидетельством, что такое достижение все еще далеко. "По плодам их узнаете их" - постоянно утверждаемый непреклонный стандарт суждения для этого, как и всех других состояний опыта. (Редактор).

[2] Подражание Иисусу Христу, книга 3: c.3:83.

[3] читатель не должен понимать под этим, что душа в состоянии истинного самоотказа, не проявляет любви к находящимся вокруг. Этим она как бы начинает видеть Бога таким, каким Он есть и также начинает быть подобной Ему, и это любовь. Все существование, подобно Божьему, может быть суммировано в одном слове "Любовь". Но любовь божественная, а не человеческая; ее чувство ко всем существам Божиим в их соответствующих отношениях, выше и глубже и более свято, чем это когда-либо было прежде. - Редактор.