Свобода во Христе - христианский проект

Вторник, 19 марта 2024
ИСКРЕННИЕ УКОРИЗНЫ PDF Печать Email

 

Искренни укоризны от любящего

Притчи 27:6

Пребывание в греховной смерти, к счастью, для нас уже окончилось. Божественная благодать оживила нас, и верные обетования Божий сделались залогом нашего духовного бессмертия. Теперь долг наш - благоговейно преклониться пред Любовью, которая, когда мы были мертвы по грехам нашим, изыскивала способы, чтобы облагодетельствовать нас, и которая в свое время соделала нас собственностью Бога Всемогущего, причем мы получили жизнь вечную

Чтобы вознести к небесам сердца наши, чтобы уста наши исполнились песнью хвалы с помощью благодати Духа Святого, припомним путь, которым Господь привел нас к Себе

Как мы, так и многие из наших читателей, придерживаемся мнения, что прежде всего любовь Господа Иисуса Христа к нам проявилась в "укоризнах" искреннею Друга нашего, нас обличившего во Христе. Хотя в то время мы не знали, что всякий удар, нас постигший, наносился из любви, теперь мы видим, что именно этим путем милосердный Спаситель наш вел нас к Себе. Римский император, отпуская на свободу раба, ударял его по уху, Господь Иисус, даруя нам свободу, наносит удар нашему сердцу.

I. Прежде всего остановимся на том факте, что все искупленные испытали в сердце своем эти "укоризны", обличения. Ни в воинствующей, ни в торжествующей церкви не существует ни одного верующего, получившего новое сердце и освобождение от рабства греху, и не испытавшего на себе обличения со стороны Господа Иисуса. Боль была, быть может, незначительная, и рана, быть может, скоро зажила; но ушиб должен был быть в каждом отдельном случае исцелен рукою небесного Врача.

1. Некоторые из нас почувствовали рано в своей жизни эти укоризны совести; потому что, как только детство сменилось отрочеством, жезл обличения был применен к некоторым из нас. Мы можем припомнить полученное нами в раннем возрасте обличение в грехе и пробудившееся наше опасение гнева Божия за этот грех. Пробужденная совесть наша в годы самого нежного нашего возраста подвела нас к престолу благодати. Хотя мы и не знали руки, поражавшей наш дух, мы все же несли "иго в юности своей" (Пл. Иер. 3:27). Сколько, увы, светлых надежд погубили мы, следуя вожделениям плоти нашей; и вместе с тем сколько раз были мы "вразумляемы сновидениями", устрашаемы снами, когда или упрек со стороны родителей, или смерть товарища, или, может быть, серьезная проповедь нас захватила за сердце. Поистине вся наша добродетель была "как утренний туман и как роса, скоро исчезающая" (Ос. 6:4). Но кто учтет ту пользу, которую такие отдельные угрызения совести после нарушения нами нравственного закона приносят нашей душе? Угрызения, ясно свидетельствующие о работе Бога в сердце нашем? Во всяком из этих обличений мы открываем присутствие милостивых предначертаний Господних; всякое из этих предупреждений мы приписываем руке Его, распростертой над нашим путем и решившей избавить нас от грехов наших. Время этой внутренней борьбы было необходимо для нас: почва нашего сердца подготовлялась к принятию семени.

Не будем умалять значения духовной борьбы в сердцах молодежи; детские страхи и раскаяния юношей драгоценнее, нежели мы думаем. Тот, кто не придает значения уступкам, делаемым нежной совестью ребенка ухищрениям лукавого, совершает великий грех. Никто не может сказать, с какого возраста ребенок несет ответственность и кару за свои поступки, в какие лета дитя может обратиться к Богу. Мы со своей стороны свидетельствуем, что благодать производит свое действие на ум и сердце ребенка в возрасте, едва способном запоминать происходящее. Да не подумает также кто-либо, что чувства человека молодого поверхностны и скоропроходящи: иногда они отличаются большою глубиною. Укоризны, делаемые Спасителем в ранние годы, западают в сердца, еще не успевшие окаменеть под влиянием светскости и чувственности. Христианин, на долю которого выпало ощутить укоризны совести в детстве, хорошо на всю жизнь запомнит это.

О, возлюбленные, как много у нас есть причин благословлять Господа Иисуса и казнить самих себя! Не заглушали ли мы голоса совести и вслушивались ли в упреки ее? Не были ли мы глухи к предостерегавшим нас увещаниям нашего чудного Спасителя? Когда Он больно поражал нас жезлом, мы не лобызали благоговейно этот жезл, но уподоблялись не привыкшему к игу волу. Все наши наилучшие обеты нами вскоре нарушались; наши усердные молитвы прекращались с исчезновением окружавшей нас тесноты; и наше относительное исправление было подобно сновидениям ночным. Благословим Его за то, что в конце концов Он нанес решительный удар нашему сердцу; и никогда не перестанем поражаться долготерпению Его, преодолевшему наше упорство, и совершившим предначертания Его любви.

2. Многие из искупленных Божиих сильно почувствовали удары жезла Божия. Существует особенная градация в горечи сокрушения сердца о грехе; не все испытали ужасные предчувствия духовной гибели; но некоторые души вкусили всю горечь и желчь покаяния. По большей части это относится к людям, бывшим великими грешниками, или же к людям, сделавшимися впоследствии великими святыми. Они много любят, потому что они чувствуют, как много им прощено; страшные узы рабства увеличивают их благодарность за обретенную ими славную свободу; и глубокая собственная нищета возвышает для них ценность сокровищ Христовых. Таким образом, печаль оказалась для них благословением; но в минуту перенесения ее она является истинной печалью огненной. Тот, кто испытал на себе настойчивость обличений совести, не забудет их гнета до самой смерти. Хорошо поступают некоторые из нас, припоминая времена, когда "истинный Друг наш" наносил, по тогдашнему нашему мнению, жестокою рукою Своею удары нашему сердцу. В то время радость наша обратилась в плач, песни наши - в сердечное сокрушение, смех - во вздохи и веселие - в горе. Черные мысли овладели нашей мрачной душой, воображение усиленно рисовало картины беспросветные и безотрадные, и все это вместе переносило нас как бы в преддверие ада. В такие минуты молитвы наши были действительно усердны, если только мы вообще тогда могли молиться, но подчас сознание ужасной вины связывало нам уста. Изредка слабый луч надежды прокрадывался к нам в душу, чтобы только сгустить мрак, когда луч этот исчезал. Чем ближе подходили мы к Господу, тем (так нам, по крайней мере, тогда казалось) непреклоннее становился Он; чем серьезнее была наша решимость исправиться, тем сильнее становились удары нас поражавшего бича. Закон держал нас в своей власти железною рукою и бичевал нас, изливая на нас всю свою месть; потоками слез омывала совесть дрожавшую от страха плоть; уныние повергло нас на жестокое ложе, от которого стонали все кости наши. Ночью устрашали нас сны, угрожавшие нам мучениями. Напрасно обращались мы к Моисею, умоляя его умилостивить разгневанного Бога; напрасно старались обетами снискать прощение Его; "Стенорушитель" (Мих. 2:13) ударял тяжелым молотом по сердцу нашему. Мы не дерзали прикоснуться к краю ризы Его, чтобы в ушах наших звучали слова: "Отойдите от Меня!" Ужасная картина ожидавшего нас суда возбуждала в нас всякого рода страхи, опасения, отчаяние и уныние.

Бертон живыми красками описал состояние души, находящейся под гнетом вины: "Страх лишает их самообладания, сгущает кровь в жилах, ослабляет мысль, влияет на их образ мыслей". "Даже среди своих любимых удовольствий - пения, танцев, пиров, - говорит Лемниус, - терзается душа их. Они обращаются в ничто". "Я уподобился пеликану в пустыне, - говорит Давид в минуту отчаяния души, - как филин на развалинах... от негодования Твоего" (Пс. 101:7-8,11). "Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня; страх и трепет нашел на меня, и ужас объял меня" (Пс. 54:6). "От всякой пищи отвращалась душа их" (Пс. 106:18). Сон их (если они спят) беспокойный и сопровождается всякого рода страшными кошмарами. Апостол Павел спокойно спал в темнице, потому что он себя сознавал под защитою Божией. Все мученики первой Церкви изобиловали радостью среди их окружавших притеснений; не то можно сказать о людях, чувствующих свою виновность: они не знают ни сна, ни отдыха; ни на чем отрадном не останавливается их мысль, совесть их не оставляет их в покое; даже когда им ничто не угрожает, они дрожат от опасения себя выдать. Так Каин думал, что всякий готов убить его. "Весь день, сетуя, хожу", - говорит Давид. "На что дан страдальцу свет и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб", - рыдает Иов (3:20-23). Они обыкновенно устают жить. Вирнус пишет: "Многие отказываются от пиши и питья, не находят нигде покоя, все преувеличивая и находя обиды там, где их нет". Гнет гнева Божия тяготеет над ними, и молитвы, с которыми они обращаются к Иисусу Христу, не приносят им облегчения: невыносимые угрызения совести мучают их, и это заставляет их роптать на Бога и обвинять Его в жестокости. Иногда они, не выдерживая такого состояния, лишают себя жизни.

Некоторые из наших читателей найдут, быть может, все эти краски сгущенными. Мы ни минуты не утверждаем, что все, или большинство из верующих, обязательно должны были пройти по такому беспросветно-темному пути, усеянному такими же ужасами; но те из нас, которые испытали на себе хотя бы нечто подобное, не сочтут слов наших преувеличенными. Мы говорим все это на основании духовного опыта наших прихожан. Многих из них видели мы именно в таком положении; и мы верим, что Христос употребил нас как орудие Свое, для того чтобы вывести их на свободу.

Такие ужасы не всегда связаны с покаянием, но часто они его сопровождают. Да не унывает же сердце, погруженное в данную минуту в бездну отчаяния: бездна эта приходится как раз на середину пути, и самые опытные путешественники подчас в нее попадали. Ты не в исключительном положении, душа унывающая; а даже если бы это так и было, нечего тебе отчаиваться, потому что для Бога не существует ничего невозможного, и благодать Божия не требует заслуг с нашей стороны. Темная туча, висящая над нами, не доказывает еще того, что солнце потеряло свой свет, и жестокие укоризны совести твоей еще не доказывают, что милость Божия прекратилась. Пусть гремят раскаты гнева, пусть гибель устрашает нас, - благодать Божия сильнее их. Одно слово Господа может утешить волны и ветры. Укройся под деревом жизни, и ни одна капля гнева Божия не упадет на тебя. Не бойся подойти к этому дереву, потому что охраняющие его херувимы не оставят тебя на пути, но будут приветствовать твое приближение к нему. О, выйди из мрачного отчаяния, не ожесточай своего сердца, ведь это любящий Друг укоряет тебя! Он уже расплавил тебя в горниле страданий, и теперь ударами молота Своего чеканит тебя. Если бы даже Он нанес тебе и смертельный удар, то и тогда продолжай верить Ему. Если бы Он имел намерение тебя погубить, Он не дал бы тебе стольких доказательств любви Своей: любовь в сердце Его, хотя на устах Его слова осуждения; самые слова обличения являются таким верным залогом благоволения Его к тебе. Чужого ребенка отец не бьет, своего же наказывает; точно так же Господь Бог наш наносит удары искупленным Своим; для сынов же противления Он готовит возмездие в иных условиях. Пойми также, что великая милость Божия - иметь сознание греха; это доказывает, что не мертв, а жив дух твой. Чувствовать, значит ощущать жизнь; и сокрушение духа является очевидным доказательством наличия жизни в душе. Поверь, тысячи людей отдали бы все на свете, чтобы быть в твоем положении; они горюют, что не имеют тех чувств, которые гнетом лежат на твоем сердце. Многие завидуют твоим слезам, твоим вздохам, твоему сокрушенному духу. Мужайся же. Настоящая суровость является лишь задатком будущих проявлений любви. Ведь и потерянную овцу в стадо возвращает грозный лай сторожевого пса, также загоняется бурею и корабль в ближайшую гавань. Прибегни к Господу Иисусу и доверься благодати Его.

3. Многие из искупленных долго испытывали на себе эти "укоризны от любящего". Жезл поражал их не один раз; последовательно он наносил сердцу их в течение месяцев, даже в течение многих лет, один удар за другим. Джон Буньян искал Бога с тревогой и отчаянием в душе в продолжение долгих лет, и тысячи верующих долгое время оставались в долине тени смертной. Одни души человеческие часто бывают в лучезарном свете присутствия Божия; другие же, к сожалению, временами не ощущают его. После захода солнца обыкновенно видим мы и восход его; однако во время бушевания на море бури апостол Павел не видел в продолжение трех дней ни солнца, ни луны, ни звезд; так и искушаемая душа иногда долгое время не может обрести духовного света Не все суда с одинаковой быстротою совершают свое плавание: конструкция судна, ветры, волны, ошибки капитана - все имеет влияние на продолжительность его. Некоторые семена дают ростки через несколько дней, другие долгое время остаются, как мертвые, во мраке под землею. Господь, если это Ему благоугодно, может и обличить, а вслед за тем утешить человека с быстротою молнии, со скоростью несущегося в воздухе урагана; но иногда Он медлит по причинам, нам неизвестным, и которые нам открываются только впоследствии. Пасха не бывает без поста, ей предшествующего; но пост, налагаемый Богом на человека, может быть длиннее или короче, по Его усмотрению. Не будем же в безумии своем воображать, что дорога, на которую мы вступили, с самого начала уже пряма, не имеет изгибов. Пусть помнит каждый из нас, сколько времени своей жизни провел он в грехе; и тогда нам не придется жаловаться на продолжительность сокрушения сердца нашего. Кто сознает свое невежество, тот не будет сетовать на то, что ему долгое время пришлось провести в школе покаяния. Никто не должен жаловаться, если Царь благодати и милосердия заставляет Себя некоторое время ждать; потому что если душа дает себе ясный отчет, чего именно она ожидает, то она увидит, что дар стоит ожидания, хотя бы и долгих лет. Бог может говорить: "В тот же день, если услышите голос Мой..." Но ты, грешник, не имеешь права требовать, чтобы Он вообще, а тем более именно сегодня, услышал тебя. У "великих мира сего" часто бывает в приемных помногу просителей, которым приходится иногда подолгу ждать, уходить и снова возвращаться, ища покровительства влиятельного лица; ищущие благоволение Бога Небесного, конечно, должны терпеливо ждать даров Его. Втройне счастлив человек, скоро получивший аудиенцию Его, а вдвойне тот, кто ее совсем не получает и, значит, должен еще раз возвратиться со своею просьбою. Но подчас тяжело бывает стоять у двери, не отворяющейся на

многократный стук. "Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце" (Пр. 13:12). Быть может, читателя этих строк мучит сомнение: приведут ли к чему-нибудь его молитвы и вся его духовная борьба? Он, быть может, готов воскликнуть: "Истощилась в печали жизнь моя, и лета мои в стенаниях" (Пс. 30:11). Прекрати, о душа скорбящая, сетования твои! Ангел утешения уже приближается к тебе, и вера ускорит полет его: слышит Бог все слова твои, и в ту минуту, как ты взываешь к Нему, Он уже отвечает тебе.

4. Высшая премудрость руководит путями, по которым душа приходит к Господу Иисусу; многим, как мы уже видели, наносятся глубокие раны, это - их путь; другие испытывают несравненно меньшую боль, и страдания их бывают далеко не такими острыми. Пусть религия наша будет поверхностной, что слышим часто встречается в наши дни; особенно же будем избегать принимать вымыслы воображения за факты, мимолетные чувства - за последние действия благодати. Мы серьезно убеждаем читателей не опираться ни на что, кроме своего личного духовного опыта, показывающего благодатное действие на наше сердце искреннего покаяния, отвращения к самим себе и полной отдачи себя спасению благодати. Без сомнения, есть люди, которые по дивной милости Господа никогда не ощущали на себе неумолимой строгости ужасов Синая и страшных последствий действия закона. Многие сердца Бог открыл легкими отмычками, тогда как другие поддались только тяжелому лому судов Божиих. Дух дышит где и как Ему благо-угодно; иногда Он в дуновении легкого зефира, иногда - в урагане. Когда величавая пальма Зеландии покрывается цветами, влагалище почки, скрывающее в себе цветок, лопается с шумом огнестрельного оружия, от которого содрогается лес; тысячи же других не менее прекрасных цветов спокойно распускаются утром, и ни одна капля росы не слышит этого; так многие души изобилуют благодатью, и всякие бури чужды им.

Никто да не сомневается в призвании своем под тем предлогом, что оно совершилось без трубного звука, никто да не измеряет чувств чувствами других людей и ввиду существенного между ними различия да не приходит к выводу, что эти другие - не сыны царства. Не существует двух вполне одинаковых листьев на дереве. Разнообразие - закон природы; красота линий не заключается в неумолимой прямолинейности. Тот же закон царит и в проявлении благодати. Не стремись познать глубину бездны страдания! Лучше радуйся, что ты хоть отчасти избавлен от мрака ее. Благодари Бога за то, что тебе дано войти в ковчег овцы, ведомой Пастырем; не желай походить на необузданного тельца, который нуждается в ударе бича. Преклонись пред могуществом, имеющим в своем распоряжении множество всевозможных средств. Господь отверзает нам очи всякими способами: одному требуется "брение", другому - только легкое прикосновение перста Его. В одном случае Иисус Христос громко воззвал: "Лазарь, иди вон!"; в другом - возвращение к жизни совершилось по нежному возгласу: "Девица, встань". Голос, которым Закхею было приказано сойти со смоковницы, был слышен всем присутствующим; но едва внятен был возглас, раздавшийся у гроба Господа Иисуса: "Мария!" Несмотря на все оттенки, с этим согласятся все, во всех случаях результат был одинаковый. Непростительно ограниченному человеку предписывать Богу тот или другой образ действия или диктовать Господу Иисусу, как применять к душам действие благодати Своей. Будем радоваться, если слышим "нежные укоризны", и не будем считать тяжелые удары неизбежным доказательством верности Спасителя по отношению к нам.

Особенно разнообразны средства, употребляемые Провидением, чтобы смягчать каменные сердца. Лишения, разочарования, болезни, нищета часто являются при этом орудиями в руке Божией; проповедь, чтение Священного Писания или в нем содержащиеся обличения часто обращают души к Богу. Интересно было бы зарегистрировать все те различные пути, которыми Бог ведет грешников. Полезно было бы собраться когда-нибудь вместе и каждому из присутствовавших задать вопрос: каким способом обратился он к Богу? Это дало бы много интересного в духовном смысле материала и прекратило бы бесполезные споры поэтому поводу.

II. Теперь мы намерены доказать, что укоризны эти исходят от Друга, от Господа Иисуса Христа. Пока душа не уверена в божественном происхождении нас постигающих обличений, она мало помышляет о Господе Иисусе и ничего не знает о Его любви. В ней может возникнуть слабое

представление о спасительной Его силе, но представление это мимолетно. Она чувствует, что существует искупление, но мучимая обличениями совести не радуется этому, так как не испытала еще на себе могущественного действия пролитой за нас крови; Иисус обладает всею полнотою спасающей силы, но пока человек не придет чрез Него к Богу, Он не участвует в его спасении. Господь Иисус, хотя и невидимый нами - все Тот же истинный Иисус; Он все так же с нами и совершает в нас Свою работу. Мы особенно подчеркиваем этот факт, потому что большое число плачущих грешников приписывает свое горе всему, кроме той истины, что надо ощутить в себе Христа, а через Него идти к Богу.

1. Много людей находятся в этой темноте. Они убеждены, что терзания их от диавола, что он готов поглотить их. Но им кажется так потому, что сплошной ад в сердце их. Да благословит Божественный Утешитель слова наши, чтобы они дошли до души, переживающей такое состояние! Не диавол обличает душу в грехе, хотя поверженный в смятение дух и готов приписать эти обличения диаволу. Не в планах князя тьмы разрушать покой своих подданных; он старается, напротив, внушить им чувство самодовольства и чувство покоя относительно их внутреннего настроения; с коварным подозрением относится он к их духовному недомоганию, боясь, что это заставит бежать от его власти. Мы не отрицаем, что некоторые из ужасов, сопровождающих обличение совести в грехе, дело его рук; это, конечно, так и есть; но мы продолжаем утверждать, что нарушение внутреннего мира, приводящее в смятение душу, есть дело любви и Божественного сострадания. Сомнения, отчаяние и адские предчувствия могут быть исчадиями диавола, но во главе сражения стоит Сам Еммануил; и лишь из опасения успеха той борьбы, которую вызвал Христос в душе человека, возбуждает лукавый в душе новую брань. Господь Иисус высылает Свою рать с целью привлечь нас к Себе; видя это, "князь мира сего" посылает ей навстречу с целью пресечь ей путь к сердцу бесовское свое воинство. Подвергнутый такому двойному нападению, разум делается неспособным отличать друзей от неприятелей, не разбирает в смятении своем и никого, и ничего. Постараемся дать описание признаков и свойств тех ударов, которые получаются нами в бою со стороны Христа, чтобы мы могли их отличить от ран, наносимых нам лукавым.

Нами изображенный духовный разлад заставляет нас ненавидеть грех. Но могла ли бы эта ненависть явиться в нас как результат работы сатаны? Не мог же он сделаться поклонником чистоты сердца! Дух нечистый не может породить чувств божественных. Хорошо зная сущность греха, может ли он стремиться нам открыть весь ужас его? Если ему приятно видеть страдания души здесь, на земле, не умнее ли было бы с его стороны допустить нас и до вкушения здесь мимолетного счастья, с злой целью - усугубить вечные будущие мучения своей жертвы? Мы знаем, что сатана до крайности умен; но тогда мудрость его не стоила бы и гроша; он причинил бы душе человека лишь временные тут страдания, а потерял бы власть над нею во всей вечности. Бесы могут потопить стадо в глубине морской, но никогда они не пробуют превратить свиней в овец. Сатана мог поставить Господа Иисуса на крыле храма; но никогда не вводил он мытаря в дом молитвы, чтобы, стоя у входа его, он восклицал: "Боже, будь милостив ко мне, грешному!" Ничто, нас приводящее к Господу Иисусу, не может исходить от лукавого, и по одному этому мы можем судить, от Бога ли или не от Бога происходит сокрушение нашей души. То, что привлекает нас к Господу Иисусу, должно носить и Характер Его. Когда враг не может помешать тому, чтобы голос Божий услышан был в сердце, он заглушает его таким страшным стоном и ревом, что приходящий к Богу грешник недоумевает, что именно до него доносится с неба, и что - из ада; вопрос при этом выясняется так: если слышится грозный обличительный голос, значит, сатана разгневан и только противодействует влиянию Слова Божия на душу нашу; если же это голос тихий, стремящийся удержать душу от серьезного и истинного покаяния, голос этот, значит, исходит из самого ада.

О грешник, позволь Другу предостеречь тебя от этого ласкающего звука обаятельной песни издевающегося над тобою диавола; если ты не отвратишь от него уха, ты погибнешь навеки; не слушай этой очаровательной музыки; но, с другой стороны, и не страшись диавола, он хочет отогнать тебя от врат небесных; не преклоняй к нему своего слуха, но будь вполне убежден, что внутреннее побуждение, тебя заставляющее идти вперед, в руке Господа Иисуса, жаждущего тебя ввести в город убежища, Им построенный. Не думай, что глубокие раны, тебе нанесенные, - дело рук убийцы душ; они лишь работа ланцета "возлюбленного врача". Многие больные, когда им делают операцию, не могут удержаться от отчаянных воплей: но им следует помнить, для чего выносят они эти страдания. Конечна, нелегко ликовать, когда тяжелая рука Господа Иисуса поражает нас, какая бы благая цель ни была у Него; но тебе будет легче, если ты убедишься, что Иисус, а не диавол бьет тебя за грехи твои.

2. Часто случается также, что возникает сомнение: подлинно ли это Бог работает в нас, действительно ли это Дух Святой действует в нашей душе, а не просто ли это пробуждение нашей совести? Эта мысль, конечно, может смущать, так как известно, что часто простое пробуждение совести в сущности ни к чему не приводит. Сколько людей под влиянием голоса совести старались изменить свою жизнь, а при наступлении искушения все построенное на песке здание пало, и было падение его великое. Как много молитв вызывается только лишь случайно вспыхнувшим огнем простого природного чувства; общее духовное равнодушие или наличность греха в сердцах делали эти молитвы бесплодными. Ввиду этого необходимо постоянно исследовать свои чувства, чтобы убедиться, что они действительно плоды Духа Святого.

Совесть - это та часть души, на которую оказывает Дух Святой Свое действие, обличая ее во грехе; но сама по себе совесть не может так всецело умереть для греха, как это необходимо для каждого христианина. Под каким-нибудь сильным влиянием, будь то серьезная проповедь или убедительная видимость, она может привести в движение весь "город" души человеческой; но "сокрушить двери медные" и "сломать запоры железные" должна другая рука.

Природная совесть отличается от сверхъестественной благодати тем, что голос ее несравненно легче может заставить замолчать. Довольно маленькой подачки, чтобы заглушить совесть со всей ее хваленой беспристрастностью: в сущности она не менее развращена, чем весь человек. Странно слышать служителей Божиих, говорящих о совести, как о "наместнике Божием", как о неподкупном судии, когда самое поверхностное наблюдение может убедить всякого в крайней испорченности совести. Сколько людей свободно допускают в сущности вполне греховные поступки, которыми совесть их нисколько не возмущается; а если этот пристрастный судья и осудит иногда такие поступки, то его легко заставить замолчать, хотя бы обещанием исправиться в будущем.

Основательно пробужденная совесть говорит громовым голосом; но и ее голос не в силах разбудить мертвеца: духовное пробуждение зависит от одного Бога. Нам приходилось видеть людей, осаждаемых целым потоком самых ужасных мыслей и самых серьезных опасений; но теплый дождь пролился быстро, и через час уже не видно было от него и следа. Душа не находит исцеления в чисто плотском порыве раскаяния, и мимолетность его доказывает всю его бесполезность.

Совесть, правда, радуется преображению души; истинная же благодать никогда не успокоится, пока не убедится в подлинности духовного преображения. Будем всеми силами и неутешно сокрушаться о грехе и о нашей природной развращенности; будем стремиться приобрести живую веру в Господа Иисуса и исполняться Духом Святым. Человек, не имеющий этих чувств, не имеет наиболее существенных религиозных начал. Если таково наше настоящее решение, если мы страстно желаем иметь руководителем нашим Господа Иисуса всегда и во всем, нам нечего жалеть, что в любви Своей Он обличил нас и этим средством привел нас к ногам Своим. Если мы теперь сознаем, что ничто, кроме крови и праведности Иисуса Христа, не может восполнить те духовные недостатки, которые мы так оплакиваем, мы можем радоваться, что благодать вошла в наше сердце, что победа ее обеспечена. Душа, исполненная Духа Святого, ненасытна в своем стремлении к Спасителю. Настолько ли алчет духовного хлеба твоя душа, что мякина уже не удовлетворяет ее? Настолько ли ты жаждешь воды живой, что "язык твой прилипнул к гортани" твоей? Презираешь ли ты всякую подделку, отыскивая исключительно чистое золото царствия? Решился ли ты приобрести Христа или умереть? Один ли только Христос силен побороть все твои страхи? Если - да, то мужайся.

Встань. Он зовет тебя; взывай к Нему, и Он непременно ответит.

Затем мы полагаем, что прекрасным пробным камнем может быть продолжительность, длительность твоих духовных чувств. Пробуждение совести необновленной скоро проходит и обыкновенно не отличается большой устойчивостью. В одну ночь оно возникает, в одну ночь исчезает. Это боли острые, но хронические, они не составляют неотъемлемой части существа человека, являясь лишь частными случаями в истории его души Человек часто готов пролить потоки слез, когда правосудие ополчается на него, но слезы скоро высыхают, ливень сменяется солнечным сиянием, и все проходит. Искал ли ты когда-либо в течение некоторого времени Господа, читатель? Не считай, прошу тебя, несомненным фактом, что ты находишься постоянно под действием Духа Святого' Моли Бога, чтобы Он помог тебе всегда сознавать твое ничтожество и слабость О, ты, чей мимолетный пыл подобен пламени горящего хвороста! Помни, что пламень этот не есть огонь с неба, потому что то чудное пламя вечно, и источник его есть Сам Бог Всемогущий. О вы, души уступчивые! Всякая трудность может вас заставить вернуться вспять; не вам носить венцы сынов Царствия: они предназначены для других. Неустойчивые, подобно воде, вы не будете иметь успеха Ваши лживые обеты так часто слышались на небесах, что суд грозит вам. Как лгали вы пред Богом, обещая в час болезни всецело обратиться к Нему. Как сильно против вас будут свидетельствовать нарушенные вами обещания, когда Бог их обнаружит, раскрыв древние записи прошлого, уличающие вас в измене.

Справедливо заслуживают нашего особенного внимания слова Соломона. "Человек, который, будучи обличаем, ожесточает выю свою, внезапно сокрушится, и не будет ему исцеления" (Пр. 29 1). Горе вам, те из моих читателей, которые часто лицемерно каялись! Господь будет судить вас за это. Вы не можете оправдываться неведением: скрыть своей вины вам не удастся, вы знали, что вам следовало делать, но не делали. Вы обманывали Бога, давая обеты; вы небрежно относились к молитве, лицемерны были обещания ваши. Ваши собственные уста произнесут "Аминь", когда послышится возглас: "Проклят ты", и возглас этот, как эхо, раздастся в памяти вашей, обличающий вас в грехе.

Но если ты когда-нибудь искренно каялся, читатель, оказалось ли действие десницы Божией продолжительным в твоей душе? Повлияло ли это на тебя? Вызвало ли это жажду прийти ко Христу? Если - да, то мужайся. Поток Божий всегда полон воды; дом, могущий устоять против ветров и волн, основан на скале; и растение, которое не искореняется, посажено небесным Отцом нашим. Слушатель, сердце которого подобно каменистой земле, потерял свою духовную свежесть, когда наступил солнечный зной; но если искренним сердцем ты воспринял слово, в нем навсегда укоренившееся, ты уподобляешься земле плодородной. Свет, светящий долгое время, не есть огонь блуждающий, переходящий с одного места на другое. Настоящие звезды не падают; падающие звезды совсем не звезды, они лишь различные осколки и газы, распадение которых производит блеск. Реки, текущие по временно покрытым руслам, могут помешать вторжению неприятельской армии, но не оплодотворят окружающую их местность: так и временное убеждение может разрушить множество грехов, но это не поток, веселящий град Божий. Дела Божий обладают устойчивостью, Бог не возводит построек на песке, падающих от напора волн и от дуновения ветров.

''Ты долго пребывала, душа, в скорби? В таком случае не унывай; здесь, несомненно, кроется действие руки Божией. Если ты во всех случаях жизни чувствуешь сильное желание искать лица Господня, изливать пред Ним сердце Твое, в таком случае ты несомненно принадлежишь к числу Им найденных и будешь впредь жить в укрепленном городе. Утреннее облако исчезает бесследно; но дождь и снег не возвращаются на небо, но напояют землю, делая ее способною рождать и произращать, если душа твоя полна стремления к Богу, если она изливается в молитве и слезах, тогда есть основание надеяться, что Бог укрепил Слово Свое в сердце твоем.

Когда мы решаемся больше не рассчитывать на самих себя, убеждаясь в полной нашей неспособности, тогда, значит, Господь действительно пребывает в нашем сердце. Пока мы придаем своим собственным силам хотя бы слабое значение, мы склонны сомневаться в подлинности работы Божией в нас. Дух Святой - Дух смиряющий, и Бог посылает Его, чтобы смирить нас. Всякая рана, тебе наносимая Спасителем, сопровождается словами: "Это посылается тебе, чтобы ты перестал рассчитывать на свою собственную праведность". Если б Господь не наносил нам ударов и ран, мы, будучи ничем, вообразили бы себе, что мы из себя что-то представляем. Знаешь ли ты, друг мой, что для того, чтобы облечься в ризу праведности Христовой, необходимо распустить нитку за ниткой всю сотканную природой ткань твоей одежды? (Ф. Вилькокс). Убедишься ли ты теперь, что природное естество наше не может доставить бальзама для исцеления души? Хочешь ли ты теперь радостно омыться водою Иордана, чтобы очиститься? Если ты пришел к этому решению, сердце твое не чуждо действию на него благодати Господа Иисуса; если же ты на это не согласен, все твое раскаяние, слезы, вздохи, стоны - все это ни к чему, все это ржавчина и сор в очах Бога, правящего миром. Наше "я" - это тлетворное начало, заржавеюшее благовонное миро. Господь же Иисус - соль, оздоравливающая и вредные воды всякой реки. Полное отстранение нашего "я" из всей нашей жизни труднее всего. Очень нелегко забыть свои прошлые заслуги и отказаться от личных успехов в будущем. И однако для получения спасения необходимо пройти чрез эту смерть, потому что, не умерев для всего, кроме Христа, мы никогда не можем со Христом и жить.

Если проповедник много говорит о вере, об освящении и совершенстве, этим он воздает себе славу, как великому строителю своего собственного спасения, подобно древнему фараону, он заносит на скалы громкие слова: "Я завоевал эти области своей силой". Не такова, однако, речь человека, наученного Богом небесным, он склоняет смиренно голову и приписывает свое духовное освобождение благодати Бога, хранящего завет Свой. По этой разнице узнается уничтожено, умерщвлено ли наше "я" или нет. Взираешь ли ты вверх или же надеешься, что твоя собственная рука спасет тебя? Поэтому ты можешь судить об отношении твоей души к делу благодати. То, что отрицает всякую плоть, что исключает гордость, что унижает самодовольство, исходит от Иисуса; наоборот, все возносящее человека на пьедестал, хотя бы оно тебя действительно делало и нравственным, и любезным, и наружно благочестивым, - от диавола. Не бойся ветра, тебя пригибающего к земле, чем ты ниже лежишь, тем лучше; беги всего, тебя превозносящего до небес. Вспомни слова Господа: "И не узнают все дерева полевые, что Я, Господь, высокое дерево понижаю, низкое дерево повышаю, зеленеющее дерево иссушаю, а сухое дерево делаю цветущим" (Иез. 17:24). Будь всегда одним из низких деревьев, потому что тогда Господь Иисус будет благоволить к тебе. Он обращает князей в ничто, возносит смиренных и кротких сердцем. Скорее всего услышат доброе слово из уст Иисусовых те, которые ничего не могут Ему сказать в пользу себя. Кто освободится от своего "я", тот близок к Царствию Божию. Утешайся сознанием, что Христос любит тебя, если ты убедился, что сам не можешь спасти себя. Но никогда, никогда не надейся, что внешнее благочестие и похвальное поведение тебя оправдают пред Богом.

Повторяю еще раз- если огорченное сердце наше жаждет полного отречения от греха, тогда для нас есть еще надежда Некоторые люди так много говорят о своем глубоком духовном опыте, о своей испорченности и греховности, а между тем они никогда еще действительно не решились сойти с злых путей своих. Как бесполезны все их легкомысленные слова - жизнь их доказывает, что они любят грех, что беззакония не вызывают в них отвращения к себе. Тот, кто сокрушается о прошлом грехе, будет, конечно, всячески избегать его в настоящем. Тот, кто говорит о совершающейся в нем работе Духа, и в то же время не проявляет видимых ее плодов в жизни, лицемерит. Благодать готова войти в грешное сердце, как бы испорчено оно ни было; но никогда она не уживается с грехом, она его сразу оттуда вытеснит

Не понял характера Божественной благодати тот, кто, считая себя причастником ее, считает возможным оставаться рабом похоти или позволяет властвовать греху в смертном теле своем. Обетование Божие гласит так: "Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник - помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его" (Ис. 55:7), но ни одно из Его утешительных слов не относится к человеку, продолжающему любить грех. Хотя Бог милостив и готов с состраданием подойти к раненому грешнику, Он этого никогда не сделает, пока грешник не бросит

своих оружий сопротивления Ему. "Нет мира нечестивому", - говорит Господь. Правосудие никогда не снимет осады потому только, что мы будем испускать отчаянные крики, давать обещания и обеты: сердце будет исполнено ужасов, пока оно укрывает в себе изменников. Дух Святой устами апостола Павла говорит: "Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению. Ибо самый тот факт, что вы опечалились ради Бога, вызвало в вас огромное усердие, негодование на виновного, страх, желание, ревность, взыскание. По всему вы показали себя чистыми в этом деле" (2 Кор. 7:10-11). Таковы именно благословенные проявления истинного покаяния. Пророк Исайя говорит: "Чрез это загладится беззаконие Иакова, и плодом сего будет снятие греха с него, когда все камни жертвенников он обратит в куски извести, и не будут уже стоять дубравы и истуканы солнца" (Ис 27:9). Истинное покаяние входит в сердце, когда в нем уже не остается ни одного идола. Призванный к покаянию грешник, подобно Гедеону, должен прежде всего разрушить жертвенник Ваалов, затем нарубить дров и принести на них жертву всесожжения Господу (Суд. 6:28); подобно Финеесу, должен он копьем пронзить вожделения плоти (Чис. 25:7) и, подобно сынам Левииным, пройти "по всему стану", по всему сердцу своему, убивая один за другим свои особенно излюбленные грехи (Исх. 32:26-27); не пощадит их рука его, и глаз его да не пожелает их; может быть, придется отсечь себе правую руку или вырвать правый глаз; потоки печали ради Бога зальют грех, и душа будет жаждать освобождения от того, что она ненавидит.

В своих трактатах "О покаянии" Ф. Скотт пишет: "Вот великая разница между истинным покаянием и только наружным видом его: хотя люди часто проливают потоки слез, смиренно исповедуют грехи свои; хотя они охотно открыто отступают от своих ложных мнений и ревностно стремятся к истинному благочестию; какие бы правдоподобные истории относительно своего духовного опыта они не рассказывали, как много они не свидетельствовали бы о получении ими славных откровений Божиих, все-таки, несмотря на свое твердое упование на Бога, свое возвышенное духовное настроение, верное понимание истины, несмотря на точное свое суждение и большое количество духовных познаний, все-таки если они не являют достойных покаяния дел, все, что они имеют, теряет всякое значение; они еще в грехах. Потому что дерево узнается по плоду, и "всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь".

Да, ни преследовавший Каина страх, ни исповеданная Иудою вина, причем он возвратил им полученную мзду, ни милостивые обещания фараона, ни унижение Ахава, ни уважение, с которым Ирод относился к пророку, все это, взятое вместе, с даром говорить голосами человеческими и ангельскими, творить чудеса, пророчествовать и знать все тайны, не доказало бы еще полного раскаяния человека, если какой бы то ни было грех еще живет в сердце его и действует в его жизни".

Задай же себе этот вопрос огромной важности: "Как отношусь я к греху? Ненавижу ли, избегаю ли я его? Избегаю ли я даже тени его? Отказываюсь ли от него по немощи, однако в него еще впадая?" Будь вполне уверен, что если ты не можешь утвердительно ответить на эти вопросы, ты еще очень далек от Царствия Божия; но если с искренним сердцем ты можешь засвидетельствовать, что грех и твое собственное "я" - враги твои, тогда, значит, "семя жены" заложено в твоем сердце, и надежда упования славы к нем пребывает.

Душа верующая! Как памятен тот час, когда мы решились на разрыв с вожделениями плоти нашей! Мы можем радоваться, что порвали всякую связь с адом. Но как многим обязаны мы в этом вопросе благодати Божией; потому что никогда не ушли бы мы от "египетских котлов с мясом", если бы Пасха наша - Христос - не умер за нас Внутренний человек наш торжествует при воспоминании о часе нами объявленной войны между "новой тварью во Христе Иисусе" и грехом, ведущим к смерти. То была памятная для нас ночь: это был перелом в нашей жизни. Мир был нарушен. Освобожденные от власти тьмы, мы введены в "Царство Возлюбленного Сына Божия"; и с тех пор мы уже не служим больше греху, но жизнь, которою мы живем во плоти, вся находится в зависимости от Сына Божия, нас возлюбившего и за нас пострадавшего. Если, читатель, ты можешь удовлетворительно ответить на все здесь тебе предложенные вопросы, дело твое, конечно, в руках Господа Бога; если ты оплакал свой грех, отказался от своих собственных дел и отрекся от вожделений плоти, ты, конечно, принадлежишь к числу призванных Богом к спасению благодатию и к славе Его. Будь уверен, что природная совесть никогда не может подняться до этого высокого уровня, она может скользить по поверхности, но не В силах подняться выше Природное естество никогда не отказывалось от человеческой праведности и никогда не проводило резкой границы, отделяющей человека от греха.

Только Бог один может произвести должное смирение в самонадеянном сердце человека, и один Он может навеки искоренить в нас грех. Удары, нами испытанные, нанесенные рукою Господа Иисуса: одним из них Он снял с нас венец самомнения, другим - вполне обезоружил нас. Он Бог, постоянно творящий чудеса; великое своего рода чудо совершил Он и с нами. Только Он один может одним ударом убить нашу возносящуюся вверх праведность и наши пресмыкающиеся по земле вожделения плоти. Если голова Голиафа отделена от плеч его и меч его вынут из рук, не может быть никакого сомнения в победе Сына Давидова. Мы воздаем всю славу и честь чудному имени Иисуса, Сокрушителя, Целителя, верного Друга нашего.

3. Часто случается, что обстоятельства, при которых происходит обращение, заставляют сомневаться в Божественном характере испытываемых страданий. Известно, что серьезная болезнь и возможность приближения смерти производит раскаяние, так много имеющего общего с неподдельною Божественною печалью, что это вводило в заблуждение самых опытных христиан. Мы сами видели и слышали, как многие глубоко оплакивали свою бывшую вину, взывали от всей души к милосердию Божию, обещая исправиться и изменить свою жизнь; затем они свидетельствовали о получении ими прощения, о радости Духа Святого и даже об удивительных проявлениях милости Божией в их жизни, и, несмотря на все это, по прошествии некоторого времени и при первом же удобном случае они вернулись к прежним грехам и к прежнему безрассудству. С ними случается по верной пословице: "Вымытая свинья идет валяться в грязи" (2 Пет. 2:22).

Известный своею духовностью Бутс говорит: "Я больше придаю значения жизни людей, нежели их смерти. Посетив множество больных в течение моего долголетнего пастырского служения, я не помню ни одного серьезного случая, когда бы находившийся на краю могилы больной, впоследствии выздоровев, исполнил свои обещания Богу и сделался верующим, хотя, когда он был в безнадежном состоянии, трудно было не поверить искренности его раскаяния и решения порвать связь с грехом. Мне попало в руки ценное сочинение Арвина "Энциклопедия рассказов". Там, между прочим, мы читаем следующее: "Был один доктор, который старался лечить не только больные тела, но и страдающие души. Через его руки прошли сотни тяжко больных. И вот он наблюдал, что иногда, считая себя близким к смерти, человек опоминается, оглядывается на свою жизнь, сознает ее греховность, обращается к Богу. Но стоит ему после этого выздороветь, все забыто, и жизнь начинает опять идти по-прежнему. И только в трех случаях было не так, и раскаяние принесло действительный плод: человек, которому Господь вернул здоровье, стал с тех пор действительно Ему служить. Невольно думается: если бы такие люди, поверхностно раскаявшиеся под страхом смерти, и на самом деле после того умерли, надежда их на вечное блаженство могла бы, пожалуй, и не оправдаться".

"Один английский доктор рассказывает, что он знал около трехсот больных близких к смерти и которые сознавали это; все они тогда раскаялись и, видимо, приняли спасение, и все они вернулись к жизни. И вот, насколько это ему было известно, только трое из них явили себя действительно возрожденными. Прочие же по выздоровлении своем снова погрузились в обычные мирские грехи. Как же в виду этого верить в такого рода обращения?"

Эти примеры должны служить святым предостережением для всех нас; надо пламенеть духом не только под впечатлением нами переживаемого страха, чтобы потом, когда опасность миновала, охладеть, и вновь погрузиться в суету. Каждому из нас случается болеть, и тогда каждый на себе может проверить, каково, в сущности, его отношение к Богу? Наедине с Ним, в нашей комнате, поразмыслим "о путях наших и обратим стопы наши к откровениям Его" (Пс. 118:5).

В минуту духовного подъема мы часто даже не знаем, чему приписывать его, мы спрашиваем себя: "Будет ли прочным такое мое настроение? Продолжиться ли оно, когда я выздоровею, или снова охватит меня равнодушие, когда я вернусь к моим обычным занятиям?" Мы не умереть боимся, а боимся потерять при возвращении к жизни наши святые чувства. Возможно, что читающий эти строки в настоящую минуту болен, и это именно его мучит; позволь мне в таком случае прийти к тебе не помощь. Убедиться в искренности своей ты лучше всего можешь, без сомнения, тогда, когда здоровье твое вернется. Продолжай твердо уповать на Господа Иисуса и преуспевать в познании Его. Когда минует тебя окружающая теперь теснота, постоянство твое докажет действительность твоего покаяния. Обыкновенно раны, нанесенные Провидением, заживают быстро. Отнимет Господь Свой жезл, и человек продолжает грешить в сердце своем; но когда Господь Иисус поражает за грех, раны будут ныть еще долго по удалении жезла, потому что "раны от побоев - врачевство против зла" (Пр. 20:30). Мы, много раз лживо раскаивавшиеся, пока наконец действительно не обратились к Богу живому, видим теперь главную причину своей ошибки. Всякий вор честен, когда ему слишком трудно украсть; всякий убийца даже пожалеет, пожалуй, что он убил человека, когда казнь за преступление ожидает его: именно эту истину мы просим читателя запомнить.

Истинное покаяние возникает не от страха наказания, а от страха греха. Не осуждение, а страх впасть в грех заставляет действительно кающееся сердце взывать о благодати. Правда, что страх ада, угрожающего нарушителям закона, вселяет в сердце ужас и смятение; но в ужас повергает не страх самого ада: грех вызывает особенное отвращение греховностью своей: таково именно действие благодати. Всякого человека устрашает ожидание пламени ада, особенно когда близость могилы как бы дает ему уже чувствовать неизбежное приближение его; но не всякий умирающий ненавидит грех, его ненавидят только те, в сердцах которых Господь начал уже дело Свое. Скажи же, что ненавидишь ты больше - ад или грех? Потому что, если б даже ада и совсем не было, истинно кающийся человек нисколько не меньше ненавидел бы зло, и нисколько не больше любил бы грех. Хотел бы ты обрести небо, сохраняя и свой грех? Если таково твое желание, значит, в душе твоей нет и проблеска духовной жизни, потому что одна ее искра сожгла бы любовь к греху. Душе, стремящейся освободиться от греха, грех так ненавистен, что почти без преувеличения молено сказать, что истинно кающийся христианин скорее согласился бы на муки ада без грехов, нежели на блаженство небес, но при условии сохранения своего прежнего греховного состояния души, если бы подобное сочетание было возможным. Грех, грех, грех ненавидит больше всего на свете живая душа.

Заметим далее, что спасительное покаяние сказывается в том, что мысли наши отныне бывают направлены к небесному. Мы хотим этим сказать, что, если наша скорбь вызвана только размышлениями об осуждении нечестивого и о гневе Божием, мы имеем, несомненно, основание сомневаться в евангельском ее характере; но если размышление о Господе Иисусе, о Его кресте, о небе, о жизни вечной, о завете благодати, о всепрощающей силе Крови и полном искуплении вызывает у нас слезы, тогда мы можем радоваться, что эта печаль наша есть печаль ради Бога Пробужденный Духом Святым грешник найдет, что поток скорбей его течет не с поросших колючим кустарником склонов горы Синайской, но с покрытой пажитями горы Гефсиман-ской. Слова: "О грех, я тебя ненавижу, ты заставил умереть Господа моего" будут часто звучать в его сердце.

Вы, любящие Господа, присоединитесь к нашему свидетельству, что любовь смягчила в вас больше гнева, что нежный, любящий голос подействовал на вас сильнее грозного обличения, что надежда повлияла на вас больше, чем страх. Господь Своими нежными взорами заставил нас горько рыдать, строгое же лицо Моисея вызвало в нас лишь трепет и не повергло в сокрушении о грехе сердце наше. Мы печалимся о том, что оскорбляем Его, Его любовь, попираем Его Кровь, Его благодать, Его сострадание. Иисус - имя покоряющее самое непреклонное сердце, если сердце это действительно приняло истину евангельскую. Он жезл, вызывающий воды из скалы, Он молот, скалы разбивающий.

Далее: настоящее покаяние делает совесть удивительно чувствительной, так что уже малейшая тень греха может огорчить ее. При недуховном покаянии оплакивается небольшое количество самых видных грехов, самых выдающихся и гнусных, особенно если окружающие замечают их; но, осудив и исповедав один или два таких греха, человек затем невообразимо отпускает на свободу всю шайку менее выдающихся преступников. Не то бывает с человеком, покаяние которого носит характер божественный: он одинаково ненавидит весь род лукавого; подобно Елисею, он будет восклицать: "Не оставлю тебя"; он всеми силами постарается освободиться от укоренившегося в нем греха, не позволит измене ютиться в его сердце. Тайные грехи, повседневные оскорбительные слова, легкое общепринятое искажение правды, безобидные неразумные поступки, незначительные прегрешения, так называемые "грешки" - все это приговорено к смерти с той минуты, как Господь не осветит светильником Духа Своего сердце человека.

Господь Иисус никогда не входит в душу человека, чтоб ее освободить от одного или двух грехов, или чтобы победить целый ряд их, за исключением некоторых беззаконий. Его работа не частичная, она в совершенстве доводит дело до конца; Его очищение - настоящее крещение; очищая сердце, Он действительно его очищает от всякой нечистоты, удаляет из него всякий сор, всех "Дагонов". Все грехи - очевидные и тайные, грехи юношеские и грехи, свойственные зрелому возрасту, грехи по ошибке и грехи преднамеренные, словом и делом, в мысли и воображении, грехи против Бога и против людей - все они вместе образуют как бы огромный клубок ядовитых змей. И чадо Божие страшится их и хочет, чтобы головы всех этих змей были раздавлены пятою Истребителя зла, Иисуса. Не верь истинности своего духовного пробуждения, пока ты не возненавидишь грех во всей его стадии развития, начиная с зародыша и кончая зрелым плодом, и со всеми его оттенками, от обычного потворства вожделениями плоти до очевидного и самого ужасного преступления; если ты действительно враждебно относишься ко злу, ты будешь ненавидеть всякое беззаконие, даже и легкий намек на него. Мы молим благословенного Духа Божия открыть Личность Господа Иисуса Христа всякому сокрушенному грешнику; молим, чтобы отверз Он очи духовно слепому, дабы мог он увидеть любящее сердце Христа, увидеть протянутую к нему руку Его. Да подведет Он всякую ищущую

душу ко кресту Своему, с которого всегда струятся потоки прощения и утешения. Господь Иисус, Он Один обличает нас в грехах наших и совершенно основательно наказывает нас. Пусть Дух Святой поможет всякой душе постигнуть утешительную истину о спасающей человека благодати Божией! Вот наше горячее желание.

А теперь, в заключение, читатель, загляни серьезно и внимательно в свое сердце: мы так редко делаем это, а между тем это так необходимо!

Спроси себя: спасен я или осужден? Ведь одно из двух. Третьего состояния не может быть. Необходимо решить вопрос - в вере ли я? Надо помнить, что скоро настанет момент, когда решать вопрос этот будет уже поздно, потому что собственно вопроса в этом больше и не будет. Время возможного исправления и помощи Божией пройдет; нам останется только ожидать, что мучения наши усилятся, что наступит возмездие за все содеянное. Неудивительно, что есть люди, которые с тревогой думают о своем положении; скорее удивительно то, что большинство из них поразительно равнодушны и беспечны относительно того, что касается вопроса о Царствии Небесном. Здесь дело идет не о теле нашем, не о нашем благополучии или свободе, вопрос идет о более для нас существенном - о вечном нашем существовании на небе или в аду. Исследуем своего внутреннего человека; дадим себе отчет, что мы собственно из себя представляем; подробно изучим свое сердце и посмотрим, правильно или нет оно относится к Богу. Не будем руководствоваться лестным мнением о нас ближних наших, но внимательно рассмотрим себя сами. И если верующий человек обличает нас, не будем пренебрегать его мнением, потому что легче обмануться самим, нежели ввести в заблуждение избранных Божиих. Верно сказано: "Мы всячески стараемся скрыть свое сердце как от себя самих, так и от других, и всегда в этом успеваем; потому что в этом случае мы одновременно являемся и судьей своим, и присяжным, и палачом, и если логика не может одержать победу над судьей, если лесть не оказывается убедительной для присяжного, себялюбие всегда готово уничтожить приговор, подкупив палача; взятка в этом случае всегда достигает своей цели".

Ввиду нашей склонности к самообольщению будем неусыпно бодрствовать, прислушиваясь ко всякому предупреждению, ко всякому упреку, чтобы не пропустить голоса, указывающего нам на наше опасное положение. Многие торговые люди разоряются от того, что небрежно ведут свои расчеты; но человек, который часто и тщательно подводит итоги, будет ясно понимать свое положение и избегнет всякой неожиданности и потери. Ни один корабль никогда не погибал вследствие того, что его капитан слишком часто определял широту и долготу, в которых он находился; но печальная судьба постигла беззаботных моряков, которые, не справляясь с картой берегов, подходили близко к скалам и разбивали о них свои суда. Не будем же спать, как прочие, но примем решение постоянно бодрствовать, помня, что если мы неверно поймем состояние своей души, ошибка наша окажется уже непоправимой. Если во время войны сражение будет проиграно, то полководец может утешаться мыслью поправить дело будущей победой; но если мы падем в борьбе, когда отстаиваем свою личную жизнь, тогда поражение наше будет непоправимым. Обанкротившийся купец может утешаться надеждою снова начать торговлю - она еще может пойти успешно; его опытность может помочь горю, и даже в результате может оказаться приобретение им больших богатств. Но тот, кто окажется банкротом в смысле своей духовной жизни, у кого в душе нет Бога, нет Христа, нет надежды, обречен на вечную нищету, и напрасно он будет молить окружающих хотя бы каплей воды освежить иссохший язык свой. Если вся жизнь человека до конца будет неправедной, тогда пропало все, куда дерево упадет, там ему и придется лежать. В каком состоянии застала его смерть, в таком мы и останемся навеки. Запятнанная грехом душа наша такою навек и останется. Если бы была хотя бы слабая надежда на возможность исправления после смерти теперешних наших ошибок, тогда нас хоть сколько-нибудь можно было бы извинить за поверхностное отношение к самопознанию; но об этом не может быть и речи, потому что, умирая, мы уже перестаем быть под действием благодати. Если мы умираем во Христе, мы получаем полную возможность войти в непостижимую славу Его, сделаться причастниками несказанного блаженства и бесконечного благословения Божиего; но если смерть нас застанет без Христа, тогда будет невыразимое отчаяние, неописуемые мучения; плачевна будет участь наша. Ужасно подумать, что большое число людей, которые казались искренними исповедниками веры, которые пользовались уважением и которые, по мнению окружающих, созрели уже для славы Божией, находятся теперь в аду. Потому что они, в сущности, служили тут, на земле, только плоти и жили иллюзиями. Среди всех осужденных никто так не мучится в пламени, как люди, надеявшиеся жить "в городе, улица которого - чистое золото", а теперь очутившиеся в полном мраке, где слышен "плач и скрежет зубов". Чем выше пьедестал, с которого мы падаем, тем ужаснее падение. Тяжело будет некоторым исповедникам веры, когда они увидят себя между осужденными: ведь при жизни их окружал почет, и они считались людьми добродетельными. Если мы отдадим себе отчет, как много встречается нездоровых верований в наше время, верований, подобно гладкому, но неглубокому морю, едва покрывающему скалы лицемерия, если мы припомним вое плачевные нравственные падения, которым в последнее время мы были свидетелями, то невольно хочется громко кричать, увещевать всеми силами всякого, кто только услышать может, исследовать основы веры своей, пока не поздно; как бы дома их не оказались построенными на песке! Тогда падение их ничто не отвратит.

О, дайте себя переплавить Духу Божию, лицемерные исповедники веры! Вы, формалисты, подумайте серьезно о том, что соблюдаете внешность, пренебрегая духом. Читатель, исследуй хорошенько, какого ты духа?

III. Мы заключаем нашу речь третьим замечанием - укоризны нашего Господа Иисуса были искренни. Доказывать это будет совершенно излишне, но размышления об этом, мы полагаем, вполне уместны. Когда мы стонали под карающей рукой Господа Иисуса, мы находили Его жестоким. Думаем ли мы теперь также? Неужели мы не видим, какую пользу принесли нам те скорби, которые пришлось тогда перенести? Скорби эти были плугом, который вспахал сердце наше, приготовляя почву для, посева Божиих зерен - зерен добра! Будь же Он благословен! Будь же благословенна рука, наносящая нам раны, чтобы заставить нас опомниться! Драгоценно вино, выжатое силою убеждения.

Чисто золото, переплавленное в горниле покаяния; чуден жемчуг, собранный в пещерах глубокого огорчения. Никогда не испытали бы мы такого страшного унижения, если б Он так не унизил нас. Никогда не перестали бы мы уповать на плоть нашу, если 6 Он не обнаружил нам всю испорченность, всю немощь нашего сердца. Никогда не научились бы мы утешать слабого и утверждать немощного, если б Он не сделал нас "хромыми", не "повредил бы сустава бедра" нашего. Если мы хоть сколько-нибудь умеем утешать утомленного, то это только от того, что сами мы некогда испытали страдания. Если мы теперь неодобрительно относимся к тщеславию гордого, самодовольного человека, то это от того, что убедились на личном опыте, как безумна такая гордость, как нелепа такая самонадеянность. Если теперь мы научились горячо молиться за души наших ближних и особенно, если мы более, чем когда-либо, жаждем спасения грешников, мы этим в большой мере обязаны тому, что жезл Божий нанес нам раны за грехи наши. Мы по себе узнали, какие строгие приемы употребляет Господь для привлечения к Себе людей. Ревностный проповедник, неутомимый работник на ниве Божией, усердный учитель, облеченный силою свыше, - все эти деятели и подвижники сделались такими только благодаря скорбям, которые им посланы были, чтобы они стали ближе к Богу, сознали свою духовную слабость и греховность своего природного естества и всецело отдали себя в руки Божий.

Самые острые стрелы те, которые лежат в колчане нашего личного духовного опыта. Особенно хорош тот клинок меча, который закален в горниле духовного сокрушения.

Подумаем еще о том, как вообще глубоко укоренилась в нас привязанность к миру и греховным его наслаждениям. Ведь в них - все сердце наше! Что же удивительного в том, что Богу приходится употреблять острый нож, чтобы отделить нас от наших пристрастий к временному и низменному? Это - операция, которую необходимо было над нами произвести. Будем же ненавидеть грех, вызвавший необходимость применения к нам таких жестоких мер, но возблагодарим благословенного Спасителя, Который продолжал действовать, не взирая на наши отчаянные детские вопли. Если бы наш грех походил на покрывавшую стену плесень, мы сумели бы осторожно сами снять эту плесень; но нет! Он достиг роста кедра Ливанского и крепко укоренился в земле, так что одному лишь Всемогущему Богу оказалось под силу сломить его.

Не будем же сетовать на страшные раскаты грома Божия, но порадуемся о том, что разрушается грех в нас. Спящий в горящем доме человек не будет упрекать того, кто спас его, что он слишком сильно его толкнул, чтобы разбудить. Упрекнет ли человек, в рассеянности очутившийся на краю пропасти, своего друга за то, что он резко схватил его за руку, и тем вывел из задумчивости, и спас от погибели? Он только будет ему благодарен, так как понимает, что эта внешняя грубость вызвана лишь заботой и любовью. Надо особенно помнить, что если на все смотреть с точки зрения вечности, эти легкие и кратковременные страдания очень мало имеют значения в сравнении с мраком, от которого мы освободились, и с теми благословениями, которые нас ожидают впереди. Когда мы представляем себе весь ужас погибающих, слышим их вопли и видим их мучения, когда вообразим, что страдания эти могут быть вечными, как вечно будет и полное отчуждение от Бога; когда подумаем, что сами могли очутиться во мраке, от которого теперь избавились, мы тогда понимаем все благо, нами полученное от страдания, и от всей души восклицаем: "Благословенна рука, нас от этого освободившая!"

О молот, разбивающий узы рабства нашего, как можем мы не ценить тебя! О Ангел, прикосновением к телу нашему нас разбудивший, чтобы вывести нас из темницы, как не любить нам Тебя! О Иисус, славный Искупитель наш! Мы хотим Тебя любить, для Тебя жить и за Тебя умереть! Мы знаем, что Ты нас возлюбил и любовь Свою к нам доказал в жизни и смерти Своей. Никогда не сочтем мы Тебя немилосердным, потому что, будучи к нам строг, Ты был к нам и сострадателен. Мы уверены, что ни один из нас постигший удар не был слишком тяжел, ни одно мучение не было сверх наших сил. Праведен был Ты во всех делах Твоих; хвала Тебе за все пути Твои, даже за те, на которых вырывались вздохи и стенания из уст наших. Когда же дух наш будет возноситься к Твоему светлому престолу среди всех хвалебных песнопений, Тебе возносимых за Твое милосердие и за Твою благость, среди чудных возгласов: "Осанна!" - раздастся и "гимн воспоминания* прославляющий Тебя за "жезл завета" и руку, нас поражавшую.

К НЕОБРАЩЕННОМУ ЧИТАТЕЛЮ

Друг, до сих пор ты шел рука об руку с тем, кто теперь стал христианином. Ты сочувствовал ему, потому что он тогда еще презирал Христа; теперь же, когда Господь Иисус начал обличать совесть Своего чада, ты хочешь с ним проститься, высокомерно заявляя, что не намерен записаться в число "подобных" людей.

Ты рад, что не испытываешь ничего подобного тому, что здесь было описано. Но позволь мне сказать тебе: это очень грустно, что сердце твое не сокрушается о грехах твоих! В день, когда Судия неба и земли отделит плевелы от пшеницы, ты убедишься, как страшно быть неискупленным грешником. Когда пламя ада готово будет охватить тебя, напрасно будешь ты жалеть о том, что не воспользовался уроком, которым в данную минуту пренебрегаешь. Не всегда будет весна окружать тебя; час смерти постигнет тебя, как и прочих, и тогда другой обличит тебя в заблуждении твоем. Не смейся над плачущими душами, не говори, что жаль их видеть в подобном сокрушении духа, потому что, как оно ни тяжело, оно неизмеримо лучше твоего духовного состояния, и ни один из оплакивающих свои грехи кающихся не захотел бы поменяться с тобою местами. Их огорчение несравненно блаженнее твоего спокойствия; твой смех печальнее их вздохов, и твое внутреннее удовлетворение презреннее их глубочайшей скорби. Кроме того, помни, что находящиеся в эту минуту в таком мраке вскоре увидят свет, ты же в ближайшем будущем погрузишься во все более сгущающийся мрак. Скорби их настанет конец; твои же скорби еще не начались; когда же они начнутся, то конца им не будет. Их печаль не безнадежна; твое же страдание будет безнадежным. Их наказание исходит от любящего Господа Иисуса; твое будет послано тебе гневом Божиим. Кончится их наказание вечным спасением; твое же - вечным осуждением. Неужели же выберешь ты омертвение духа и гибель вместо того, чтобы решиться теперь временно пострадать, чтобы затем исцелиться от ран твоих? Конечно, лучше перенести что угодно, только бы не подпасть осуждению; убедись, прошу тебя, в этой истине, и ты не раскаешься в выборе; тебе необходимо пролить здесь слезы раскаяния, чтобы потом не пришлось тебе напрасно умолять каплей воды освежить уста твои, когда ты будешь окружен горящим пламенем. Что ты ответишь мне на это? Можешь ли ты устоять в всепожирающем пламени гнева Божия? Не безумствуй, умоляю тебя. Зачем тебе себя губить? Какая тебе будет польза от того, что грех твой падет на тебя всею своею тяжестью? Не согрешил ли ты? Почему же в таком случае бежать покаяния? Не угрожает ли Бог яростью гнева Своего всем тем, кто не оставляет беззаконий своих? Зачем же отвращаешь ты слух твой от тех, кто благодатию Божией обрел спасение, и кто, в виду этого, не может не молить тебя оставить греховные пути твои? Да остановит тебя Господь в безумии твоем, и да даст Он тебе покаяние, потому что иначе "Тофет давно уже устроен., в костре его много огня и дров; дуновение Господа, как поток серы зажжет его" (Ис. 30:33).