Свобода во Христе - христианский проект

Вторник, 19 марта 2024
НЕЗАБВЕННЫЙ ЧАС PDF Печать Email

 

Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха

1 Иоанна 1:7

Будем прославлять Господа всякий день за то, что гнев Его миновал нас; будем непрестанно вспоминать соделанную эту жертву Христову: Господь Иисус теперь - спасение наше, сила наша; будем славить Его до конца жизни.

Вдумаемся в глубокий смысл этих слов: "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха" В них заключается вся сущность вечной гармонии, потому что в них мы вспоминаем час, нами некогда пережитый, час, настолько превосходящий своею ценностью все то, что когда-либо пережито нами, насколько золото превосходит изгарь.

Как ночь Пасхи, которую совершили Израильтяне при исходе из Египта, должна была вспоминаться ими вечно; как ее воспевали псалмопевцы, черпая в воспоминании о ней все новые силы, все новые причины возносить хвалу Богу - так и нам, всем людям земли, должен быть вечно памятным, вечно святым день нашего избавления от тяготевшей над нами вины, тот незабвенный день, когда мы получили оправдание в Господе Иисусе.

Прочие дни нашей жизни смешались у нас в памяти с Последующими днями, и воспоминания о них постепенно побледнели и изгладились, как изображения и надписи на ходячих монетах; но воспоминание об этом дне всегда ново, всегда, ярко, и происшедшее в этот день нам кажется случившимся только вчера; так поражает своей отчетливостью только что отчеканенная монета. Из памяти рискуют исчезнуть многие события нашей жизни, в настоящее время ею тщательно хранимые, но никогда, даже в последние минуты жизни, не утратятся воспоминания о неизреченно-блаженном часе искупления духа нашего.

Освобожденный от каторги преступник может, пожалуй, забыть день, в который кандалы его с грохотом спали с него; прощенному изменнику, быть может, случается забыть минуту, когда угрожавшая ему казнь была отменена благодаря полученному им прощению; утопавший моряк не помнит, может быть, момента, в который дружеская рука не дала ему погрузиться в глубину моря; но забыть тот час, когда грех наш был прощен, когда мы получили полное оправдание - мы не можем. Как могли бы мы забыть его! Эта блаженная минута будет вечно стоять воспоминанием в душе человека, потому что с ней началась ее бессмертная жизнь, ее вечное существование.

Всякий день имеет своего, нас охраняющего, ангела; но в тот день, как Иакова в Вефиле, целые воинства ангелов встретили нас. Солнце всходило всякий день; но в то достопамятное утро оно сияло для нас в тысячи раз ярче обыкновенного. Небесными днями на земле, годами бессмертия, золотыми веками показались нам часы пережитого нами блаженного дня. Божественным восторгом, неизреченным счастьем была полна душа наша. Страх, огорчения, скорбь со всеми ее терзаниями - все исчезло; полная радость и довольство заменили былые печали. Подобно теням, рассеивающимся при восходе солнца, разлетелись все наши мрачные предчувствия, и дивным светом залила благодать наше сердце. "Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!" (Песн. 2:11-13). Заложенные в нас Богом дремавшие силы пробудились, как пробуждается весною виноградная лоза, и покрывается листьями, цветами, и приносит чудесный обильный плод.

Вся душа наша трепетала от радости; совесть одобряла наше настроение; правосудие согласилось признать законную силу нами обретенного оправдания; надежда рисовала нам святые картины в будущем, воображение же неудержимо несло нас ввысь на своих, освобожденных от земных уз, волшебных крыльях.

Душа наша похожа была на город, роскошно освещенный, ни один переулок, ни одно самое пустынное предместье которого было бы не залито потоками праздничного освещения.

Ликованием было наполнено наше сердце, всюду слышалась веселая музыка, вся душа была наполнена ароматом цветов. Она изнемогала от счастья - так готово разорвать мех заключенное в нем молодое вино. В душе нашей вмещалось столько неба, сколько вообще земля способна в себя вместить начала бесконечного. Подобно невесте, душа наша облеклась в свадебный наряд, равного которому не было ничего, - так он был прекрасен. Ночью ангелы пели нам: "Слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение"; утром, просыпаясь и припоминая слышанные нами во сне мелодии, мы сами вторили им. Мы чувствовали себя, как в раю, жили как бы в в кущах, обвитых самыми редкими пахучими травами; мы упивались нектаром, нам приготовленным в золотых кубках, насыщались сладкими плодами, принесенными нам в серебряных корзинах.

Прежде жизнь наша проходила в стонах и вздохах; теперь она благоухала счастьем; прошлое, настоящее, будущее - как три родные сестры - радовали нас, как легкокрылые птицы, весело носились вокруг нас. Мы открыли настоящий "философский камень" алхимиков, все в нашей душе превративший в чистое золото. Мы сделались богатыми, овладели несметным сокровищем; потому что Христос сделался "уделом" нашим и мы вступили в "сонаследие с Ним".

Также и тело наше, до сих пор являвшееся бременем и темницею для нашего духа, сделалось теперь деятельным участником нашего духовного обновления. В глазах наших заблистало счастье; уста исполнились хвалой; сладкая мелодия зазвучала в ушах наших. Мы с трудом могли сдержать свой восторг. Подобно играющим в солнечных лучах насекомым, подобно гоняющимся друг за другом рыбкам, мы готовы были чуть ли не прыгать от радости. Если нам нездоровилось, ощущение счастья смягчало боль; если мы себя чувствовали слабыми, сознание нашего блаженства обновляло наши силы. Всякая "сокрушенная кость" прославляла Бога; поврежденное в духовной борьбе "бедро" возносило Ему хвалу; вся плоть наша успокаивалась в Нем. Все чувства проникнуты радостью и возносили Богу славу. Как игла компаса всегда направлена к полюсу, так трепещущий от радости дух наш был направлен к Нему и успокоился в Нем. Мы не думали о будущем, не искали утешения в надежде, потому что настоящая минута вполне удовлетворяла нас Христос и спасение Его с избытком наполняли все наше существо.

Вся природа, казалось, сочувствовала нам. Мы шли вперед "с веселием" и были провожаемы "с миром"; горы и холмы пели пред нами песнь, и все дерева и поле рукоплескали нам. Пажити, потоки вод, небо, воздух, солнце, звезды, стада, птицы, рыбы, даже камни, казалось, разделяли нашу радость. Они все были участниками хора, мы же регентами его; по мановению руки нашей сладкая мелодия наполняла весь нас окружающий мир чарующими звуками.

Быть может, новое рождение наше случилось среди зимы, когда снежный покров окутывал белым саваном замерзшую землю; но снежная белизна вполне соответствовала праздничному настроению нашего духа. Земля, погребенная под белоснежной пеленой, напоминала нам покрытие грехов наших праведностью Господа Иисуса. Деревья, разукрашенные причудливыми узорами инея, казалось, вычеканили блестящие звезды, чтобы освещать нас; даже порывы ледяного ветра служили нам олицетворением силы, удалившей от нас грехи наши так далеко, как далек восток от запада. Никогда зима не казалась нам менее похожей на зиму, как в тот незабвенный год. Благодать влагала в уста наши радостную песнь о том, что в других вызывало лишь ропот.

Или, быть может, мы начали любить нашего славного Искупителя в весеннюю пору? В таком случае наш оживотворенный дух находил все, нас окружавшее, точной копией с того, что наполняло его. Ведь и мы, подобно цветам, вышли на свет Божий, точно из могилы; подобно дальновидным птицам, ожидающим наступления теплых дней, мы пели хвалебные гимны обетования; освобожденные от рабства греха, мы, как журчащие ручьи, вырвавшиеся весной на свободу, радостно неслись вперед. Деревья покрывались нежной листвой и простирали к небу свои ветки; так и мы тянулись всем существом нашим к Богу, простирая к Нему руки, подставляя себя горячим, ярким лучам Его любви. Глядя на стада, вышедшие в поле, вспоминали мы о нашем "Пастыре Добром". Когда лил дождь, мы благословляли его, как эмблему Того, Кто нисходит, как "дождь на скошенный луг"; а смеющееся солнце говорило нам о Том Солнце, Которое дает жизнь и исцеление всему живущему.

Как земля приготовлялась к торжествующей встрече лета, так готовились мы тогда к грядущим дням счастья и духовной зрелости. Все в природе согласовалось с нашим внутренним миром, как будто бы вся она обратилась в сшитый искусною рукою наряд, вполне подходящий для всех частей нашей возрожденной души. Мы были безмерно счастливы. Сердце наше возвещало наступление брачного пира Агнца, и весь мир наполнен был для нас звуками радостного торжества. Мы ликовали, а природа восклицала: "Дитя, дай мне руку, будем вместе веселиться, потому что Я ликую о том, что великий Господь мой снял с меня мои зимние оковы. Пойдем вместе, будем вместе радоваться и ликовать о Господе".

Если достойные плоды покаяния принесены были нами летом, тогда мы, точно растение, пересаженное в сад Господень в то время года, когда почва изобиловала силой, впитываем в себя духовные силы, исходящие из Единого Источника сил. И темно-синее небо, нас тогда осенявшее, было как бы все соткано из славословий Господу нашему. А когда радуга прорезала свод небесный, мы видели в ней знак вечного завета, заключенного с нами Тем, Кто хранит верность Свою из рода в род; если мы видели, как от реки по вечерам поднимается пар, как дым кадильный, и возносится к небу, мы возносили хвалебный гимн наш, чтобы и он поднялся, как фимиам, к престолу Бога.

Когда прозрачные капли росы сверкали на груди зарождающегося утра, вновь возрожденное Божественною росою сердце наше радовалось родственно ему красоте их; когда же легкое дуновение ветра нам приносило благоухание полей, мы к нему присоединяли духовное благоухание, произнося имя Господа Иисуса. У моря нам казалось, что волны его несут благословения Божий к ногам нашим; если случалось нам укрыться от полдневного жара в расселине скалы или утолить жажду водой источника, все заставляло дух наш возноситься к небу, чтобы созерцать Господа, нашего Искупителя, отражение Которого теперь проявлялось для нас во всякой картине природы.

Все раньше пережитые летние месяцы казались нам зимою в сравнении с этим летом; потому что в душе нашей теперь цвели розы, в ней сияло солнце и созревали плоды; в мыслях наших создавались песни; сердечной теплотой, горячей любовью исполнялись наши чувства. До сих пор мы не чувствовали всей красоты величия мира сего, потому что не знали, что он принадлежит Отцу нашему и нам самим, как детям Его; теперь же мы смотрели на него как бы с высоты, и смотрели взором наследника, вступившего в права наследства своего, глазами властелина, пред которым расстилается вся ширь ему принадлежащих с этой минуты владений.

Блаженное состояние духа! Первое наследие человека, утраченное им благодаря греху, благодатию Божией снова становится нашим, и душа наша создает все совершенство его.

Непередаваемый словами восторг наполняет дух наш. Мир этот - большой музыкальный ящик, и только тот, кто имеет ключ от него, может заставить его играть дивные мелодии, в то время как прочие люди только с удивлением спрашивают себя: откуда льются эти торжественные аккорды? Природа - колоссальной величины орган, и слабые пальцы человека могут вызвать из него громогласные звуки; но органиста обыкновенно у инструмента не видно, и мир не ведает, каким путем рождается столь величественная музыка.

Лето облекает землю в царственное одеяние; и если в сердце у нас настроение летнее, оно особенно сможет прочувствовать всю красоту природы, которая так гармонирует с тем, что переживает теперь душа.

Если мы осенью нашли Господа, тогда спелый плод осенний нам особенно кажется сладок. Желтый наряд, облекающий осенью природу, кажется нам сделанным из червонного золота. Как осень утоляет голод человека плодами своими, так радуемся мы, что голод и жажда наши были удовлетворены плодами дерева жизни. Убранная жатва заставляет радостно биться сердца наши, и сопровождающие сбор винограда песни находят радостный от клик в душе нашей.

Все времена года одинаково прекрасны для того, кто научился видеть стези Творца во всех жизненных путях, кто принял дар благодати в сердце свое, кто славит день своего возрождения. Не существует на земле ни камня, ни насекомого, ни сухой палки, ни пресмыкающегося гада, которые не заставили бы человека восхвалять Бога, если душа его проникнута сознанием вездесущности Божией.

Одно единственное слово прощения Господа, слово полного оправдания, наполнило сладкой мелодией весь мир, подобно тому, как труба архангела вольет жизнь во всех умерших. Капли искупительной Крови оживили все краски природы, подобно тому, как восход солнца заливает сиянием землю, которая без него была бы лишь огромным темным пятном.

Вдвойне для нас дорогими становятся все дары природы с той минуты, что свет Христов освещает нас. Хлеб, который мы едим, делается для нас едва ли не таким святым, как хлеб нами вкушаемый в воспоминание смерти Христовой; всякая трапеза делается святой, всякий сон сопровождается видениями Иакова; наша одежда делается ризами священными, наш дом - храмом.

Мы, быть может, люди бедные; но когда Господь Иисус входит в наше сердце, Он посыпает стези Свои золотым песком, и там, где прежде росли на кровле сорные травы, Он сажает чудные цветы духовного довольства. Мы так счастливы в своем скромном положении благодаря обретенной нами духовной свободе, что не завидуем царским венцам князей земли, и все богатства великих мира сего не променяли бы мы на то место, где Господь благоволит пребывать с нами.

Благословенный день! Память наша снова возвращается к нему - самое воспоминание о нем радостно для нас. Много дней прошло с тех пор; но подобно тому, как одна капля воды освежает верблюда, давая ему силу пройти Целую милю по знойной степи, так и счастливый, пережитый нами некогда час, до сих пор радует нас. Он был для нас началом небесных дней, первородным среди всех утренних часов, пророком, предвозвестившим грядущие благословения; погребением всех страхов, днем рождения надежды, часом вступления в завет со Христом, днем Господним и днем благодатного милосердия; где взять нам умение воспеть радость, возжигающую пламень в душе нашей при воспоминании об этом дне! Если бы научились мы воздать достойную хвалу Соделавшему день этот таким знаменательным для нас!

Если бы спросили нас: что так выделило этот день из числа всех дней нашей жизни? - ответ наш не заставил бы себя ждать: мы были тогда избавлены от рабства греха, освобождены от угрызений совести, искуплены от возмездия закона, мы избегли порабощения природной испорченности нашей; смерть исчезла пред животворным действием Духа Святого; духовная нищета обогатилась бесконечными сокровищами благодати, и духовный голод насытился благами небесными. До тех пор нагие, мы облеклись в царственные ризы; нечистые - мы омылись Кровию Христовою; больные - мы получили немедленное исцеление; пребывавшие в отчаянии - мы исполнились радостью неизреченною. Спроси женщину, обретшую исцеление от прикосновения к краю одежды Христа; спроси исцеленного Господом бесноватого или хромого, который в день своего исцеления навсегда отбросил костыль... Все они засвидетельствуют тебе о радости, наполнявшей их сердца, говоря: "Смотри на нас, прохожий, и отгадай причину нашей хвалебной песни. Один здоровый вид наш уже ответит тебе".

"Он сказал, и сделалось; Он повелел, и явилось" (Пс. 32:9). "Сказал Бог: да будет свет; и стал свет" (Быт. 1:3). В безмерности любви Своей и в полноте Своей силы Он прошел около нас, и даровал нам жизнь. Как выразить словами то, что мы прочли во взгляде Его? Он был прекраснее сынов человеческих, привлекательнее всякого волшебного сновидения, и Он открылся нам.

Беспомощно лежали мы у вод милосердия, изнемогая от душевных страданий, потому что никого не было, кто бы нас опустил в ту "воду", дающую исцеление. Но любовь Его не дремала, Он сказал: "Возьми постель твою, и иди". Нет у нас достаточно голоса, не хватает сил, чтобы вознести Ему хотя бы малую частицу Ему подобающей хвалы. Величественные хвалебные гимны ангелов - и те слабы, ничтожны, чтобы воздать достойную славу нашему дивному Господу Иисусу! Для этого нужны ноты, которых не в силах взять даже ангельские голоса, нужны аккорды, которых не могут издавать даже их сладкозвучные арфы.

Только Христос Один способен прославить Себя, как подобает. Он, и только Он Один, знает глубину любви, наполняющей Его истекавшее кровью сердце, той любви, безмерной силой которой мы насладились в блаженный день нашего искупления. Он, и только Он Один, вполне постигает дивный факт, что мы спасены, и что навеки похоронены все наши страхи. Он Один может засвидетельствовать о том, что Сам сотворил.

Что же касается нас, мы чувствуем себя как бы во сне вознесенными на высоту над землею: "Когда возвращал Господь плен Сиона, мы были как бы видящие во сне; тогда уста наши были полны веселия, и язык наш - пения" (Пс. 125:1,2). Он, Свет наш, возжег светильник, просветивший тьму нашу; мы были "посажены на небесах" (Еф. 2:6); душа наша сделала нас подобными колесницам Аминадава (2 Цар. 6:3). Наша радость казалась нам чудесным сном, благодать Божия просто уничтожила нас. В изумлении, подавленные величием любви Христовой, мы восклицали: "Кто я, Господи, Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил!" (2 Цар. 7:18). Одежда наша еще была пропитана затхлым запахом, наполнявшим темную, ненавистную темницу, из которой мы были выведены. Подобно только что выброшенному из чрева кита Ионе, мы готовы были на всякое служение, которое Господу будет благоугодно на нас возложить; мы были счастливы, что освободились живыми от "основания гор", где "земля своими запорами" грозила "навек заградить нас" (Иона 2:7). Никогда не вылетал, уносясь к небесам, жаворонок из своей клетки с такой стремительностью, с какой спешили мы выйти на свободу из когтей рабства; быстроногая серна никогда не носилась по холмам с такой легкостью, с какою неслись к небесам наши сердца, когда Христос отпустил их на свободу. Мы почти готовы были бы снова пройти тот прежний тяжелый путь, только чтобы иметь случай снова воспеть победную песнь о том, как вся бездна грехов наших была ввергнута в пучину океана забвений, чтобы снова упиться водой живой из "двенадцати источников" вод Елима и насладиться тенью его "семидесяти финиковых пальм" (Исх. 15:27).

Как дорого нам место нашей встречи с Господом Иисусом! Как дорог нам час, в который мы подошли к ногам Его, когда драгоценные уста Его произнесли заветное слово, нам даровавшее свободу! Всякий день с тех пор, полные любви и бесконечной благодарности, говорим мы от глубины души: "Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею и сделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков! Аминь".

Хотелось бы обладать красноречием, иметь гений поэта, чтобы изобразить все чувства, которые заливают восторгом, переполняют душу! Слабы наши слова! Только Господь Один увидит, что творится в душе человека в такие минуты!

В заключение приведем рассказ одного новообращенного, свидетельствующий о чудном переходе из мрачной тьмы неверия в сменивший ее неизреченный свет. Мы заимствуем его из интересного и назидательного сочинения "Борьба за жизнь".

После слушания удивительной по силе убедительности проповеди, человек этот возвращается под ее впечатлением домой: "Я ни с кем не разговаривал, пока шел и не смел поднять глаз; мне так и казалось, что земля должна разверзнуться подо мной и поглотить меня. Смущение, наполнявшее мою душу, не поддается описанию. Я проскользнул в свою комнату, запер дверь на ключ и бросился на колени; но слов не находил. Молиться не мог. От волнения я весь горел, как в лихорадке. Не знаю, сколько времени простоял я на коленях; к счастью, эта ужасная агония мыслей продолжалась недолго, - иначе я умер бы. Прошло несколько часов, которые показались мне целыми годами; в эти часы я как бы стоял перед судилищем, не произнося ни слова во все время обсуждения моего дела Если бы спасение зависело от произнесения мною одного лишь слова, то и тогда я не мог бы ничего сказать. Но Тот, Кто меня поразил, меня и исцелил. Как бы медленно выступая из глубины сознания, зазвучали в сердце моем незабвенные слова: "Кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха".

Часто читал и слышал я эти слова, но теперь они поразили меня своей новизной. Я вслушался в них, поверил им, полюбил их и принял их в свою душу.

Кризис миновал. Потоки слез полились из глаз; язык мой вновь получил дар слова. Я помолился, и это была первая моя настоящая, молитва в жизни.

В течение трех последующих дней великая радость наполняла мое сердце. Небеса со всеми их блаженными обитателями и со славным Царем их казались мне отверстыми. Мне представлялся Его взгляд, устремленный на меня и исполненный сострадания, взгляд Господа Иисуса, Спасителя, навеки меня осчастливившего.

Мир и все мирское потеряли всякую цену в моих глазах. Поведение нечестивых вызывало во мне только чувство скорби и сострадания. Я увидел все в другом свете: мне страстно захотелось отправиться в языческие земли, чтобы я мог принести благую весть идолопоклонникам. Мне хотелось всем и каждому рассказывать о чудной моей находке, и я был уверен, что стоит мне только открыть рот, и всякий убедится в бесконечной благости Христа и в безграничной ценности спасения Его. Я понял, что все мои страхи прошли, что впереди меня ожидает та же радость и тот же святой мир, который теперь наполнил все мое сердце".

Конечно, не всегда и не все испытывают при обращении своем именно такие чувства; но большая часть искупленных детей Божиих сознается, что нечто подобное, в смысле духовного опыта, всегда составляет удел, стезю праведного; а может быть, найдутся и такие, которые, прочтя это описание обращения человека, порадуются, найдя в нем изображение того, что сами они испытали в настоящую минуту.

Милосердный Бог да приведет каждого из нас в эту страну мира, в эти чудные чертоги, в обители блаженства! Аминь.

К НЕОБРАЩЕННОМУ ЧИТАТЕЛЮ

Друг, тебя удивляет все, тобою прочитанное: оно кажется тебе фантазией, сказкой. Ты понятия не имеешь о такого рода радости? Это источник, из которого ты никогда не почерпнул ни капли воды живой? Как многого лишаешься ты, не принося Богу раскаяния, и как жалки те земные выгоды и радости, которыми ты пользуешься в ожидании грядущей гибели! Не мыльные ли пузыри все твои мирские утехи? Что все твои удовольствия, как не сладкий яд? Самое высшее твое земное счастье - только обманчивое сновидение ночи. О, если 6 ты умел отличить истинное от подделки, подлинник от копии! Одна капля благоразумной рассудительности доказала бы тебе превосходство духовных радостей над всеми земными наслаждениями

Ты не настолько лишен здравого смысла, чтобы не понимать, как непохожи лучшие твои земные радости на те чудные ощущения, которые переживает человек, получивший прощение грехов. Ты ведь не решишься приравнять самое сладкое вино твое с тем "вином" небесным, которое напояет прощенного Богом грешника, или свою любимую мелодию к тем торжественным звукам музыки, которая раздается в доме отца "блудного сына", когда тот возвратился в "дом отчий".

Ответь мне, умоляю тебя, на два вопроса, какая тебе польза грешить пред лицом Божиим? И какая тебе польза от того, что ты приобретешь весь мир, а душе своей повредишь?

Небольшое число греховных земных развлечений разве вознаградит тебя за безграничное число вечных терзаний? Мимолетное солнечное сияние, которое видишь ты теперь, разве тебя утешит во время пребывания в вечном мраке? Смягчат ли твое жесткое ложе будущих страданий земное твое благополучие, почести, все то, чем ты тщеславишься и что любишь на земле? Без Христа ожидает тебя вечная духовная тьма.

Неужели ты не изберешь свет?