Свобода во Христе - христианский проект

Четверг, 28 марта 2024
Материнство PDF Печать Email


Большинство людей представляют себе Елену Уайт как писателя, оратора или пророка, руководящего Церковью адвентистов седьмого дня. Мало кто задумывается о ее повседневной жизни как матери. Она была любящей матерью четырех мальчиков - Генри (род. в 1847), Джеймса Эдсона (род. в 1849), Уильяма Кларенса (род. в 1854) и Джона Герберта (род. в 1860).

Всю жизнь она считала свою материнскую роль главной в ее жизни. Она стремилась сделать свой дом "самым приятным местом для каждого" из своих детей (Ревью энд Геральд, 1936, 27 февраля).

Преданная своим детям

Г-жа Уайт глубоко любила сыновей и заботилась о всех сторонах их жизни. Но, как следовало ожидать, больше всего она интересовалась их духовным развитием Ее забота о духовном состоянии детей звучит лейтмотивом всей обширной переписки с сыновьями. "Много раз, - писала она Генри и Эдсону в 1858 году, - я спрашиваю себя, будут ли мои дети спасенными в Царстве?" (Воззвание к молодежи, с. 43).

"Посвяти себя Богу еще в юности, - советовала она Генри год спустя. - Посвяти свою жизнь Богу, и послушание принесет тебе радость. Открой Господу свои желания и исповедуй перед Ним свои грехи. Стремись к прощению всем своим сердцем... Он благословит тебя, наделив уверенностью в том, что Он принял тебя. Его любовь к тебе будет больше любви отца и матери. Мы хотим, чтобы ты был счастлив и спасен вместе с искупленными" (там же, с. 48).

Забота г-жи Уайт о духовном состоянии сыновей отразилась в изрядном количестве добрых материнских наставлений. "Уилли, - писала она 6-летнему сыну, - ты должен вести себя хорошо и научиться терпению. Быть нетерпеливым - значит не уметь ждать, а хотеть все получить сразу. Ты должен сказать себе: я подожду... Уилли, если хочешь быть счастливым, обязательно научись терпению. Будь послушным Дже-ни, люби братьев, будь всегда послушным. Тогда Господь и другие люди будут любить тебя" (там же, с. 60, 61).

Своим старшим сыновьям г-жа Уайт писала: "Не давайте места раздражению, недобрым чувствам, но помните... ничто не сокрыто от Божьего всевидящего ока. На небесах будут одобрены правильные действия и правильные мысли... Не забывайте, дорогие дети, что все злые дела записываются в точности. Они повлекут за собой наказание, если не последует покаяния, если они не будут исповеданы и омыты очищающей кровью Иисуса" (там же, с. 58).

Из этих и множества других писем явствует, что Елена Уайт всеми силами стремилась дать детям правильное направление в жизни. Хотя на основании некоторых ее писем и может сложиться впечатление, что они были написаны в духе законничества, общая мысль ее трудов ясна: Бог любит даже грешников, и человек фактически не может повиноваться, не имея любви ко Христу. Однако, как многие другие родители, Елена Уайт стремилась использовать все средства, находящиеся в ее распоряжении, чтобы повлиять на сыновей и пробудить в них желание жить благочестиво. В письмах Е. Уайт к сыновьям мы находим скорее слова заботливой матери, нежели взыскательного богослова. Однако ее советы никогда не были далеки от разумного богословия. Это относится к предостережению о суде, содержащемся в вышеприведенной цитате. Письмо продолжается так: "Есть Тот, Кто слышит нуждающихся, когда они обращаются к Нему. Обращайтесь к Богу, когда вас одолевает искушение говорить или поступать неверно. Просите Его с верой о силе, и Он даст вам. Он скажет Своим ангелам: "Мое бедное дитя пытается сопротивляться силе сатаны, и оно пришло ко Мне за помощью. Пойдите и встаньте рядом с ним"" (там же, с. 58, 59).

Хотя Елена Уайт давала множество наставлений своим сыновьям, они знали - мать любит их и желает им наилучшего блага, особенно их вечного спасения.

Елена Уайт интересовалась не только духовными, но и физическими и интеллектуальными нуждами своих детей, что видно из ее письма к Эдсону, датированного 1886 годом: "Я приготовила тебе удобную зимнюю одежду, я пошлю ее тебе через брата Лофборо. Надеюсь, ты будешь с таким же удовольствием носить ее, с каким я делала ее для тебя. Я сидела допоздна и раньше всех вставала, чтобы пошить ее. Молюсь, чтобы вместе с этой одеждой ты облекся в одежду Христовой праведности" (Письмо 5, 1866).

Г-жа Уайт очень любила бывать со своими детьми. Время от времени она читала им или проводила с ними время в саду, и чем бы Елена Уайт ни занималась дома, она находила возможность провести час-другой со своими мальчиками.

Однако, несмотря на всю родительскую любовь и заботу, ее сыновья оставались непослушными ребятами. Это означало, что время от времени их наказывали - даже Уилли, который вел себя лучше других. Уилли вспоминает время, когда, будучи трехлетним ребенком, он поддался искушению подпевать своим родителям и их друзьям после того, как мать уложила его в постель. Когда его голос, доносившийся из спальни, присоединился к их голосам, гости рассмеялись. Ободренный такой реакцией, он, в своей длиной ночной рубашке, вышел в гостиную и присоединился к поющим. Джеймс вновь уложил его в кровать. Вскоре Уилли снова вернулся в гостиную и его в третий раз уложили в постель с твердым наказом оставаться в ней. Позднее Уилли рассказывал о том, что произошло после его третьей попытки появиться в гостиной: "Отец пронес меня через всю кухню на заднее крыльцо, поставил левую ногу на перила, меня положил на колено и задал мне такую трепку, какую я никогда не забуду" (Уильям К. Уайт. Рукопись, "Воспоминания о доме на Вуд-стрит").

Уилли Уайт пишет также, что он несколько раз получал взбучку от матери. В свои последние годы он вспоминал: "Семейное родительское воспитание было добрым, но строгим" (Ревью энд Геральд, 1936, 13 февраля). Создается впечатление, что Джеймс наказывал сильнее, чем его жена. Однажды, в 1862 году, в начале гражданской войны в США, когда Генри и Эдсон загорелись желанием вступить в армию, Джеймс разрубил барабан Генри топором. Шестнадцатилетний Генри был настолько расстроен, что поклялся своим братьям убежать и записаться в армию барабанщиком (см. Батл-Крикский Опросник, 1932, 30 октября).

Около этого же времени Елена написала о ситуации, в которую попали они с Джеймсом: "Мы пребывали в опасности, ожидая от наших детей более совершенного поведения, чем допускал их возраст... Наши дети любят нас и будут внимать голосу разума, а доброта окажет более могущественное влияние, чем суровое осуждение... Наши слова и дела для наших детей должны быть полностью обоснованы, чтобы грубыми или резкими замечаниями не ожесточить их. Иначе в их душах останется рана, способная разрушить их любовь к родителям и родительское влияние на них" (Рукопись 8, 1862).

Елена Уайт твердо верила, что взрослые никогда не должны наказывать детей "в приступе гнева, потому что дети это чувствуют" (Воспитание детей, с. 244). Этому правилу она следовала всю свою жизнь. "Я никогда, - писала г-жа Уайт, - не давала детям повод думать, что они действуют мне на нервы... Когда я чувствовала, что могу выйти из себя или близка к этому, я говорила: "Дети, сейчас мы успокоимся и пока не будем об этом говорить. Разговор продолжим перед сном". Имея время на размышление, к вечеру малыши успокаивались, и я могла очень хорошо поговорить с ними". После того как воцарялся мир, дети заканчивали день молитвой (там же, с. 253, 254). Не удивительно, что позднее Уилли говорил о том, что в воспитании его мать была настойчивой и в то же время доброй, в силу чего мальчики не желали противиться ей.

Семье Уайт пришлось не только решать вопросы воспитания, но и пережить трагедии. В мае 1856 года они едва не потеряли двухгодовалого Уилли; он играл в лодочку, тыкая деревянной палочкой в "озеро", которым было для него большое корыто, наполненное водой. Отправившись во двор за дровами, повариха оставила мальчика одного на несколько минут, а, возвратившись, увидела, что из воды торчит лишь одна нога. Женщина вытащила, как ей показалось, безжизненное тело мальчика и начала кричать: "Он утонул! Он утонул!"

Елена взяла ребенка, раздела его и начала катать по траве, чтобы вода полилась из рта и носа (катание было прежде видом искусственного дыхания). Собрались соседи, так как жуткое зрелище продолжалось пятнадцать минут. Они начали говорить Елене, что ее усилия безнадежны, а одна женщина сказала: "Как ужасно видеть то, что она проделывает с мертвым ребенком! Кто-нибудь отнимите у нее это несчастное дитя!" Джеймс ответил, что это ее ребенок и что она вправе делать все, что посчитает нужным. И вот в конце двадцатой минуты появились слабые признаки жизни. Настойчивость и любовь матери были вознаграждены (Духовные дары, т. 2, с. 207,208; Ре- . вью энд Геральд, 1936, 9 января).

Однако не все подобные опыты кончались счастливым исходом. За три года Джеймс и Елена потеряли двух сыновей. Они познали, что такое скорбь. Маленький Джон Герберт ушел первым. Родившись 20 сентября 1860 года, он умер 14 декабря того же года. "Мой дорогой младенец, - писала Елена, - сильно страдал. Двадцать четыре дня и ночи мы с нетерпением наблюдали за ним... Временами я не могла сдержать себя, видя его страдания... Когда я прислушалась к его затрудненному дыханию и пощупала его пульс, то поняла, что он скоро умрет... Мы наблюдали за его слабым прерывистым дыханием, пока оно не прекратилось. Мое сердце ныло и готово было разорваться". Родители похоронили маленького Джона на кладбище Оук Хилл в Батл-Крике, "чтобы он покоился там до того времени, когда придет Жизнедатель, сокрушит оковы могилы и дарует ему новое бессмертное тело" (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 245, 246).

Генри Уайт незадолго до смерти

Три года спустя в семье Уайт снова были похороны. На этот раз, 8 декабря 1863 года, в возрасте шестнадцати лет от пневмонии умер Генри. "Когда нашего чудного певца положили в могилу, и мы больше не слышали его утренней песни, наш дом опустел" (Очерки жизни Елены Уайт, с. 166).

К счастью, за год до смерти Генри его христианский опыт обрел новую силу, хотя он глубоко сожалел, что его образ жизни в Батл-Крике не всегда был таким, каким должен быть. "Не берите примера с моей жизни, - умолял он своих знакомых. - Я обращаюсь ко всем моим юным друзьям: не позволяйте удовольствиям и соблазнам этого мира затмить привлекательность Спасителя. Помните, что не на смертном одре следует приготавливаться к будущей жизни. Посвятите лучшие ваши годы служению Господу" (Воззвание к молодежи, с. 28).

Генри попросил мать похоронить его "рядом с маленьким братом Джоном Гербертом, чтобы вместе выйти из могилы в утро Воскресения". "Небеса прекрасны", - такими были его последние слова, произнесенные шепотом (там же, с. 26, 31).

Потеряв двух сыновей, Елена Уайт на своем опыте познала, что значит страдать, и поэтому могла сочувствовать другим.

Своенравный сын и материнская боль

Г-жа Уайт не только плакала над могилами умерших детей, но также была вынуждена бороться с сыном, который склонялся на неверный путь. Джеймс Эдсон с детства был очень энергичным. В 1854 году Елена Уайт писала подруге: "Ты видела Генри, но у Эдсона [в возрасте пяти лет] больше жизни и энергии, чем у Генри, так что мои руки постоянно заняты" (Письмо 5, 1854).

Энергия Эдсона не создавала бы никаких сложностей, если бы он направил ее в верное русло, чего не произошло. Десятилетиями мать обращалась к нему в письмах с призывами. В 1865 году, например, она писала шестнадцатилетнему сыну, что его склонность к непослушанию и лжи причиняла ей так много горя, что жизнь стала ей в тягость. "Ты не только сам не послушался нас, но и толкнул Уилли [который был на пять лет младше] к непослушанию. С того времени, как я убедилась, что тебе нельзя доверять, в мое сердце вонзился шип... Мне не выразить словами той печали, которая наполняет нас из-за твоего дурного влияния на Уилли... Мы видим, какой вред причиняет это влияние нашему доброму и честному Уилли. Ты совершаешь проступки и подговариваешь его скрывать их, а он, когда его спрашивают, уклоняется от ответа. Он говорит: "Я не знаю", хотя ему все известно. Таким образом ты вынуждаешь его лгать, дабы утаить твои недобрые замыслы... О Эдсон, твое непослушание настолько утомляет и разочаровывает меня, что не позволяет мне заниматься Божьим делом... Ты так мало понимаешь, что представляет собой истинная ценность характера. Видимо, тебе одинаково нравится быть в обществе Маркуса Эшли и в обществе твоего невинного брата Уилли... Он - сокровище, возлюбленное Богом, но я боюсь, что твое влияние погубит его. Мой бедный Уилли! Я не вижу другого выхода, как прервать путешествие и сделать все возможное, чтобы спасти наших собственных детей" (Письмо 4, 1865). Противопоставление "хорошего" Уилли "плохому" Эдсону в этом и многих других письмах терзало сердце Эдсона всю его жизнь.

Джеймс Эдсон и его жена Эмма

"Когда я разговариваю с тобой, - писала Елена три года спустя, - кажется, ты настолько далеко от меня, что мои слова ничего не значат". Эдсон был не только лживым и непослушным, но и тщеславным. Однажды он купил пальто за двадцать шесть долларов (что равнялось месячной зарплате рабочего-поденщика) "просто для того, чтобы пройтись до офиса издательства Ревью энд Геральд". Мать заметила, что тщеславие сына негативно отразилось на ней и на Джеймсе, так как люди стали поговаривать, что им как родителям недостает здравого суждения (Письмо 15,1868). Эдсон вел себя вызывающе даже в церкви, где "он сидел, развалившись, и дремал, вместо того чтобы слушать наставления из Слова Божьего" (Письмо 21, 1861). Когда в 1869 году Эдсон надумал жениться, Елена Уайт написала: "Отец расстроен. Мы в растерянности, не зная, что говорить и что делать. Мы имеем одинаковое мнение на этот счет. В данный момент ты не готов иметь семью, потому что по здравому суждению и самообладанию ты - еще ребенок". Несмотря на безысходность, которую г-жа Уайт ощущала, она не переставала трудиться для неразумного сына. "Дорогой и любимый мой сын, - писала она, - сердце мое кровью обливается за тебя. Я не могу отвернуться от тебя" (Письмо 6, 1869; курсив мой. - Дж. Н.).

И мать не отвернулась. В течение ряда лет она писала сыну письма, умоляя его изменить свое поведение. Но вот 21 июня 1893 года сорокатрехлетний блудный сын получил из Австралии письмо от матери, в самом начале которого была сделана пометка: "Эдсон, пожалуйста, прочитай письмо внимательно. Не выбрасывай и не сжигай его". В конце письма было сказано, что она сожалеет о неразборчивом почерке. "Я не хочу, - писала она, - чтобы письмо попало в руки машинистки" (Письмо 123, 1893; курсив мой. - Дж. Н.).

Это письмо было ответом на послание Эдсона, написанное им в мае. В своем письме он заявлял, что не считает себя христианином. Он также писал, что обижен на Уилли и что религия совсем не привлекает его. Поэтому он подумывал об уходе из адвентизма и, в отместку брату и Церкви, начал жить еще более беспечно (Письмо Джеймса Эдсона Уайта Елене Г Уайт, 18 мая, 1893). Поскольку сын и раньше, да и только время от времени, демонстрировал лишь внешнюю склонность к религии, письмо Эдсона почти сокрушило г-жу Уайт. Теперь она чувствовала безысходность от того, что сын сознательно отказался от всего того, чему она пыталась научить его.

В пространном ответе от 21 июня Е. Уайт пишет: "Мне была показана следующая сцена. Ты и четверо молодых людей сидели на берегу. Все вы казались очень беспечными, даже безразличными, однако вас подстерегала большая опасность. Волны подкатывались все ближе и ближе, а затем убегали назад со зловещим рокотом. Обеспокоенные этим зрелищем люди предостерегали вас жестами и словами, но вопреки всем этим предостережениям вы оставались самонадеянными. Кто-то положил руку на мое плечо. "Ты знаешь, что там твой сын Эдсон? Он не слышит твоего голоса, но он может увидеть твои жесты. Покажи ему, чтобы он подошел не медля. Он не будет сопротивляться своей матери". Я простирала руки, я делала все возможное, чтобы предостеречь тебя. Я кричала изо всей силы. У тебя не было ни мгновения, чтобы терять его понапрасну! Приливная волна! Приливная волна! Я знала, что, если ты окажешься во власти коварной приливной волны, никакая человеческая сила не сможет спасти тебя. Кто-то принес крепкую веревку, ею надежно обвязали сильного молодого человека, который отважился с риском для собственной жизни спасти тебя. Ты, казалось, не воспринимал всерьез происходившее. Я видела, как немилосердная приливная волна захватила тебя, как ты боролся с волнами. Я проснулась, услышав твой пронзительный страшный крик. Я еще ревностнее помолилась за тебя, потом встала, а теперь пишу эти строки".

Столь сильное письмо как бы комментировало слова Эдсона из письма от 18 мая о том, что "религия больше не привлекает его". Е. Уайт не могла молчать, она писала: ""Если мои дети не будут спасены, меня перестанет заботить собственное спасение..." Нет! Нет! Я видела счастье, радость и славу искупленных". Иногда она писала сыну: "Я вижу, как бесполезны мои усилия, направленные на твое спасение. Я думаю об этом почти каждую ночь, взвешиваю все свои действия и прихожу к выводу, что они были верными. Я проверяю и критикую себя, желая выяснить, где я сделала ошибку". Г-жа Уайт заметила, что ее противники указывали на Эдсона и говорили, что даже ее собственный сын "не имеет веры в вести и миссию матери". "lope мне, что я родила в мир сына, помогающего увеличивать ряды мятежников, бросающих вызов Богу". Письмо Елены Уайт в напечатанном виде занимает десять полных страниц (Письмо 123, 1893).

Больше месяца письмо шло в Соединенные Штаты из Австралии, где тогда работали Елена Уайт и Уилли. Но когда 21 июня Эдсон наконец получил его, оно перевернуло всю его жизнь. 11 августа он сообщил брату, что "встал на путь вечной жизни и нашел Спасителя" (Письмо Джеймса Эдсона Уайта Уилли С. Уайту, 1893, 11 августа). Несколько недель спустя Эдсон описал свое обращение: "Однажды в субботу, слушая очень скучную проповедь, я решил, что я мог бы наслаждаться благословением моего Спасителя ПРЯМО ТЕПЕРЬ, а не ждать какой-либо благоприятной возможности в будущем... Я предпринял этот шаг СРАЗУ, и Он принял меня... И с тех пор ОН НИКОГДА НЕ ОСТАВЛЯЛ МЕНЯ" (Письмо Джеймса Эдсона Уайта Уилли С. Уайту, 1893, 6 сентября).

Эдсон написал подобное письмо своей заботливой матери, заметив, что он хотел бы потрудиться для Господа (Письмо Джеймса Эдсона Уайта Елене Г. Уайт, 1893, 10 августа). В недатированном письме, по-видимому, посланном той же почтой вместе с его августовскими письмами, Эдсон сообщал матери, что собирается отправиться на юг США, чтобы трудиться среди бывших рабов.

21 октября Елена Уайт ответила письмом, полным энтузиазма и хвалы Богу. "Сегодня, - писала она, - мы получили твое послание и очень обрадовались тому, что ты действительно покорился Богу. Не выразить словами мою радость по этому поводу, ведь ты в простоте веры принял Иисуса, и я не удивилась, что сделал это сразу" (Письмо 120, 1893).

Самым большим вкладом Эдсона в дело Божье была евангелизация чернокожего населения на юге США. Его усилия обернулись благословением для людей, с которыми он трудился, для его матери, которая переживала за его евангельскую миссию на заброшенном миссионерском поле. Хотя подверженный переменчивому настроению Эдсон переживал разные проблемы, он никогда не отступал от посвящения Богу, совершенного им в 1893 г.

Во многом изменившаяся жизнь Эдсона стала свидетельством материнского страдания, ее любви и настойчивости. Елена знала, что значило страдать, но она никогда не утрачивала надежды спасти сына, даже когда его состояние казалось безнадежным.

Жизнь в доме супругов Уайт

На первых порах жизнь семьи Уайт протекала довольно беспокойно, и не только из-за бесконечных переездов, но еще и потому, что их финансовое положение не позволяло им обрести место, которое они могли бы назвать своим домом. В течение ряда лет члены семьи разлучались друг с другом, при этом на долгое время старшие дети оставались на попечении доверенных членов Церкви. Разлука с детьми причиняла Елене большие страдания. Она неоднократно упоминала о своих переживаниях. "Я часто сокрушалась, - писала она по поводу одного случая, - сравнивая себя с теми женщинами, которые не несли такого бремени, с теми, кто всегда может находиться со своими детьми... Множество ночей, пока другие спали, я горько рыдала" (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 102). Не раз Елена чувствовала, что от ее путешествий мало пользы, что ей лучше было бы оставаться дома с детьми. Но осознание пророческой миссии побуждало ее продолжать путь, особенно когда она отчетливо понимала, что Иисус пожертвовал всем ради спасения человечества (Очерки жизни Елены Уайт, с. 132, ПО).

Принимая во внимание эту ситуацию, нетрудно представить, насколько ценным было для Елены время, проводимое дома. Уилли рассказывает нам, что распорядок дня в семье Уайт (когда все были в сборе) мало менялся по мере того, как Уилли рос. В шесть часов утра все вставали. Два или три часа перед этим мать писала, а повар был занят с пяти часов. Завтрак подавали в 6:30. Г-жа Уайт часто сообщала, что в то или иное утро ей удалось написать шесть или более страниц, и иногда она читала интересные отрывки для семьи.

В 7:00 все собирались на служение, причем Джеймс был ответственным за утреннее пение и молитву. Эти семейные богослужения производили глубокое впечатление на

Джеймс и Елена Уайт с сыновьями

Уилли, особенно благоговение, с которым молился отец. "Он не "возносил молитву", но молился ревностно в торжественном благоговении. Он испрашивал благословения, более всего необходимые для него самого, для семьи и для процветания дела Божьего". В отсутствие мужа руководство брала в свои руки Елена. При отсутствии же обоих богослужение проводил человек, отвечающий за семью. Но час богослужения соблюдался регулярно, как часы завтрака и обеда".

После богослужения Джеймс отправлялся в офис Ревью, а Елена больше времени проводила с детьми, часто в цветнике, если позволяла погода. Несколько утренних часов уходило у нее на писательскую деятельность. Ее послеобеденное время было посвящено разнообразной деятельности, включая шитье, штопку, вязание, покупки или посещение больных.

Если в церкви не было вечернего служения, члены семьи собирались на богослужение около восьми часов вечера. Часто в эти вечерние часы Елена читала им какие-либо наставления, а Джеймс читал из Библии и молился (Ревью энд Геральд, 1936, 13 февраля). Разумеется, суббота была для Уайтов особым днем. Елена всегда стремилась сделать ее интересной для детей. В хорошую погоду семья Е. Уайт часто бывала на природе или совершала миссионерские посещения, а в ненастье мать читала детям много собранных ей самой рассказов на нравственные и религиозные темы. В итоге, многие из этих рассказов были опубликованы в четырехтомнике, озаглавленном "Субботние чтения в семейном кругу" (Воззвание к молодежи, с. 19).

Дом семейства Уайт в Батл-Крике, шт. Мичиган

Такому же порядку г-жа Уайт следовала в последние годы, когда росли ее внуки. Жена Уилли сообщает, что они часто устраивали пикник в субботу после обеда. Иногда, согласно ее словам, Елена Уайт предлагала: ""Я поговорю с детьми и расскажу им какую-нибудь историю, пока вы едите". Затем после еды она устраивала небольшую игру или делала что-то особенное для детей, давая им задания найти что-нибудь интересное на природе. Потом, когда дети уходили, Елена говорила: "Теперь, пока они ходят, все ляжем и вздремнем, чтобы не портить им субботу "" (Адвентист Ре-вью, 1983, 7 июля).

Бабушка

Из двух выживших сыновей Елены Уайт только Уилли подарил ей внуков. От своей первой жены (Мэри Келси Уайт) у него было две дочери - Элла Мэй (1882-1977) и Мейбл Юнис (1886-1981). Ксожалению, Мэри умерла от туберкулеза в 1890 году в возрасте тридцати трех лет. Через пять лет Уилли заключил брак с Этель Мэй Лейси, от которой у него было пятеро детей - Джеймс Генри (1896-1954), Герберт Кларенс (1896-1962), Эвелин Грейс (1900-1995), Артур Лейси (1907-1991) и Френсис Эдвард (1913-1992).

Уилли и его семья жили рядом с матерью большую часть времени, пока росли их дети. Елена очень радовалась общению с ними. Элла вспоминает, как она на цыпочках спускалась в зал, где работала бабушка, тихо сидела там, пока бабушка писала, а затем они вместе вырезали картинки из журналов специальными ножницами с закругленными концами, которые г-жа Уайт купила для таких случаев. "Когда она замечала, что я устала, - вспоминала Элла, - то протягивала мне мятную конфету или яблоко, которые по ее совету я клала на полку, чтобы съесть за обедом или ужином". Бабушка знала, что ее внучки любят десерт, поэтому когда повар подавал им кусок пирога меньше, чем взрослым, она замечала это. "Бабушка спрашивала каждого из нас по очереди, не хотим ли мы съесть еще один кусок пирога. Мы, конечно, говорили, что хотим. И как сильно мы любили бабушку за это!" (Молодежный руководитель, 1948, 16, 23 марта; Элла Уайт Робинсон. Интервью, взятое Джеймсом Никсом, 1967, 25 июля).

Хотя Елена Уайт любила внучек, она хотела иметь внуков. Ведь ее собственная семья состояла из мальчиков. В итоге она с радостью восприняла весть о возможной женитьбе Уилли на Этель Мэй Лейси, которая трудилась в их доме. Другая женщина также рассчитывала стать женой Уилли, но она была довольно властной и вряд ли по возрасту могла иметь детей, в то время как Мэй была на двадцать лет моложе Уилли. Елена особенно много не говорила Мэй о браке после того, как Уилли сделал предложение, но время от времени с беспокойством спрашивала ее: "Ты решила выйти замуж за Уилли?" Г-жа Уайт очень обрадовалась, когда Мэй, наконец, пришла к выводу, что этот брак совершался по воле Божьей. Свекровь начала немедленно помогать в свадебных приготовлениях.

Внучки Элла и Мейбл Уайт со своей матерью Мэри Келси Уайт

Этель Мэй и У. Уайт с сыновьями-близнецами Гербертом и Генри. На заднем плане дочери Уильяма Уайта Элла и Мэйбл (от брака с Мэри Келси)

Елене Уайт не пришлось долго ждать, пока осуществятся ее мечты о внуках. Меньше, чем через одиннадцать месяцев после бракосочетания Мэй родила двух мальчиков. Свекровь, вспоминала она, "находилась прямо в той комнате, где сыновья родились. Хлопая в ладоши, она говорила: "Как я рада!" (Этель Мэй Лейси Уайт Карроу Интервью, взятое Джеймсом Никсом, 1967, 11 июня; Адвентист Ревью, 1983, 7 июля).

Когда мальчики подросли, Елена и Сара Макентерфер каждое утро брали их с собой на прогулку в коляске. "Мальчики, - писала г-жа Уайт в 1897 году, -здоровые, розовощекие, беззаботные малыши... Они первыми слышали, когда коляска подъезжала к веранде. Оба бежали к бабушке, тянули к ней две пары рученок и кричали: "Гиги, Гиги". Это все, что они умели говорить. Им так хотелось покататься, что у меня не хватало духу сказать "Нет". Поэтому их укутывали в маленькие красные пальтишки и белые плюшевые шапочки... Обычно они были послушными и не доставляли хлопот, но теперь настолько оживлялись, что за ними нужен был глаз да глаз" (Письмо 164, 1897). Спустя шестнадцать лет внуки отплатили бабушке добром за добро, покатав ее на своем первом автомобиле. Г-жа Уайт сказала об этом так: "Это самая легкая машина, в которой она когда-либо ездила" (Письмо 11, 1913).

Семейство Уайт в Элмхэвене в 1913 г.

Семейство Уайт в 1905 г.

Когда близнецам исполнилось по два года, бабушка Уайт каждому из них купила по маленькой тачке: красную и синюю, чтобы возить дрова. Мальчики использовали свой транспорт не только для дров, но также возили овощи и фрукты из сада в дом и даже убирали посуду с обеденного стола. Мэй считала, что это лучшие из подарков, потому что они "заставляли их трудиться" (Этель Мэй Лейси Уайт Карроу. Интервью, взятое Джеймсом Никсом, 1967, 11 июня). Елена была очень благодарна Мэй за то, что она подарила ей внуков. "Твои дети, - говорила бабушка, - продлили мою жизнь" (Этель Мэй Лейси Уайт Карроу. Рукопись, "Мое общение с г-жой Е. Г. Уайт").

Хотя Елена Уайт нежно любила внуков, ее любовь не была слепой. Она, конечно, не считала себя в праве лично наказывать детей Уилли, но чувствовала, насколько важно поддержать сына и его жену. Внучка Элла рассказывает, как она получила "словесное внушение" от отца за причиненное беспокойство. "После того как я получила выговор, - сообщает Элла, - бабушка взяла меня на колени и утешала, объясняя, что выговор очень нужен, он поможет мне запомнить, что в следующий раз так нельзя поступать" (Молодежный руководитель, 1948, 16 марта).