В Новом Завете часто упоминается о книжниках и законниках, в буквальном смысле людях книги. Человек, имевший торжественное посвящение через возложение рук, назывался раввином, или буквально "великий", "господин". Его мнение имело решающую силу во всех вопросах. Он был толкователем, учителем законов, судьей в синедрионе. Предписания книжников имели силу еще со времени Ездры и Неемии.

Книжники имели три вида предписаний, которым они старались следовать еще со времени Ездры (7:7; 6:10), названном "книжником, сведущем в законе Моисеевом" (ст. 10), потому, что Ездра расположил сердце свое к тому, чтобы:

1. Изучать закон Господень.

2. Исполнять его.

3. Учить в Израиле закону и правде.

Напротив, книжники старались придать авторитет им:

1. Митраш (от еврейского слова "исследователи"), их истолкование Писания.

2. Хэлкхэ (от глагола "поступать") - правила, которыми нужно руководствоваться, традиции отцов, изложенные сначала устно, а затем в письменной форме.

3. Хэгэдэ - устное учение, притчи или легенды, которые иллюстрируют некоторые пункты закона.

(Раввины не облекали Хэгэдэ абсолютным авторитетом, но народ любил это учение более всего).

Мишна, составленная во втором столетии по рождении Христа, включала Хэлэнхэ и Хэгэдэ. Мишна - это иудейский свод законов, составленный на основании авторитета раввинов и содержащий требования, запрещения, предписания.

В ней была охвачена каждая сторона личной, семейной, общественной жизни. На людей возлагалось бремя, которое им было тяжело нести.

Наконец, книжники стали притязать на то, что их традиции являются устной торой, которую Бог дал Моисею на горе Синай вместе с написанным законом.

И Мишна, являлась, по мнению книжников, устной торой и стала рассматриваться как Божественное истолкование и объяснение написанного закона. Но приверженность к традициям пошла дальше. Она поставила устный закон по существу выше написанного.

В Мишне выдвигается необходимость совершенно буквального исполнения заповедей, как требуемого со стороны Бога. Мишна охватывает, однако, только небольшую часть иудейских традиций. Со временем (500 г. по Р. Хр.) все дискуссии, толкования, иллюстрации, относящиеся к Мишне, были собраны, просмотрены, сравнены с Мишной раввинами позднейших времен. Так и был составлен Талмуд.

Как повествует нам Иосиф Флавий, между фарисеями и садуккеями происходила борьба: фарисеи, как и книжники, признавали оба закона - в написанной и устной форме - в то время, как садуккеи считали обязательным только Пятикнижие.

Таким образом, фарисеи облекли Божественным авторитетом как Св. Писания, так и традиции отцов.

Апостол Павел был фарисеем из школы Гамалиила. В Послании к Галатам он свидетельствует: "И преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий" (Гал. 1:14).

А в Послании к Филлипийцам он говорит об этом времени: "Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я. Обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности - гонитель Церкви (Божьей) по правде законной - непорочный".

Прежде всего необходимо отметить, что значение слова "закон" в иудаизме претерпел основательное изменение.

Под влиянием Септуагинты (перевод 70 толковников) и греческой философии старозаветное понятие "тора" становится равнозначным кодексу законов, включающим не только Десятисловие, но и весь Моисеев закон или Пятикнижие. Фундаментальным в этом изменении было отделение Божьего закона от Завета благодати, с которым Бог соединил закон.

Раввины придерживались точки зрения, что взаимоотношение человека с Богом определялось его отношением к закону.

Раввин Берекиа сказал: "До тех пор, пока Израиль имеет Тору, он имеет Бога".

Стал царствовать закон, а не благодать. Послушание закону стало средством, через которое Израиль надеялся стать праведным и иметь заслуги перед Богом.

Раввин Анания бен Акаш сказал: "Бог желал дать возможность Израилю приобрести заслуги перед Ним, поэтому Он дал ему Тору и заповеди, как бы говоря: "Иегове нравится, когда Израиль имеет заслуги, возвеличивает и прославляет Тору (Митраш на Ис. 42:42).

Поэтому апостол Павел рассматривал назначение закона, его отношение к нашим заслугам и праведности перед Богом, как нечто большее чем просто вопрос традиций раввинов. Не может ли закон помочь нам стать безгрешными? Во свете, сияющем от распятого и воскресшего Иисуса Христа, апостол Павел пережил глубочайшее изменение в своем представлении о человеке, Боге, законе, грехе, благодати и оправдании снова в гармонии с ветхозаветным откровением.

По мнению апостола Павла, сотериология иудаизма, с одной стороны, и христианская сотериология, с другой стороны, находятся в полной противоположности друг к другу. Тем не менее это не означает, что сотериология апостола Павла противоречит ветхозаветной сотериологии.

Критикуя, анализируя и опровергая в своем послании к Галатам путь спасения с точки зрения иудаизма, апостол Павел не комментирует и не отвергает ветхозаветный путь спасения, как и Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди не отвергал Ветхий Завет. Напротив, апостол Павел отвергает иудаизм посредством Ветхого Завета, на который ссылались иудеи. В своем послании к Галатам он пишет:

"Скажите мне, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона? Ибо написано..." (Гал. 4:21).

Наиболее характерной чертой духовного мировоззрения апостола Павла является его возрастающая точка зрения на назначение закона по отношению ко греху и праведности. Именно этот вопрос составляет сущность различия иудаизма и христианского мировоззрения.

Почему апостол Павел так отрицательно настроен к закону в своих посланиях к Галатам и Римлянам?

Как это согласуется с ветхозаветным понятием Торы?

Отношение апостола Павла к закону невозможно понять без уяснения себе теолого-сотериологических взглядов, существовавших в древней синагоге. Иудаизм придерживался мнения, что праведность Израиля была преимущественно нравственным понятием, а не религиозным. Святой закон был представлен как моральный кодекс, который необходимо было исполнять для возвеличивания Израиля. Закон был отделен от Законодателя и стал рассматриваться как средство достижения праведности перед Богом и спасения.

Раввины древней синагоги в своих предписаниях Митраш развили идею, что тора или закон является Богом данным средством для приобретения вечной жизни.

Таким образом они поддерживали в человеке надежду на его нравственные способности. По их мнению, каждый человек получил чистую и святую душу от Творца и моральную силу исполнять закон. Только плохие наклонности, сотворенные Творцом в человеческом теле являются причиной его согрешения. В его теле господствует недобрая воля, которая и вызывает грех и непослушание Божьему закону. Таким образом раввины объясняли злые наклонности человека слабостью его тела. Однако силой своих добрых наклонностей и с помощью закона израильтянин мог победить плохие инстинкты.

Следовательно, по их мнению, человек, который имеет закон, владеет полнотой моральной свободы и силой в точности исполнить требования закона. Может создаться впечатление, что апостол Павел в 7 главе послания к Римлянам и отражает эту иудейскую точку зрения.

Раввины утверждали, что каждый израильтянин мог по меньшей мере сто раз в день продемонстрировать исполнение закона. И каждое такое исполнение вменялось израильтянину в заслугу и означало буквально "праведность" перед Богом. С другой стороны, каждое нарушение закона возлагало на него вину перед Богом.

При таком понимании греха и праведности Бог как бы кладет заслуги человека на одну чашу весов, а его грехи - на другую. Если заслуги перевешивают, Бог считает такого человека праведным и оправдывает его, если перевешивают грехи, человек считается нечестивым.

Но как быть, если весы остаются в равновесии?

Раввины учили, что в таком случае Бог берет одно согрешение такого посредственного человека с чаши весов, тогда начинают перевешивать его заслуги. Такова была Божья благодать, по мнению раввинов, так преподносилась она в школе, где получал образование апостол Павел. Раввин Гамалиил не соглашался с таким мнением. Он учил, что единственное, что находится в человеческих возможностях это как можно точнее определить различие между добродетелями и согрешениями. Достичь этого можно двумя путями:

1. Увеличением добродетелей.

2. Уменьшением согрешений.

Увеличение добродетелей могло быть достигнуто принесением милостыней, делами благотворительности, посещением больных, отдачей одежды и пищи бедным и так далее.

Таким образом, израильтянин мог собирать себе сокровище добрых дел, или праведности.

Уменьшение согрешений могло происходить через сотрудничество человека с Богом посредством молитв, постов, предписанных жертвоприношений, страданий и смерти.

Характерным для такого отношения ко греху и праведности было то, что человек как бы своими личными усилиями зарабатывал себе спасение. Иудаизм стал религией самоискупления, Закон рассматривался ими как величайшее средство для достижения этой цели.

Но тем не менее ни один человек не знал, каково его было положение перед Богом. Поэтому у соблюдающего закон не было уверенности в личном спасении. Соотношение его добродетелей и согрешений могло меняться каждый час. Его оправдание могло произойти только в будущем, в конце истории мира.

В основе этих понятий лежит идея, что исполнение мертвой буквы закона является достаточным для удовлетворения Божьих требований.

Хотя апостол Павел нигде не учит, что Бог сотворил человека с плохими наклонностями, это не является главным отличием его учения от иудаизма. Главное отличие заключается в диаметрально-противоположной оценке силы и назначения закона в деле спасения.

Для иудаизма закон является величайшим средством против силы греха. Через него человек может приобрести заслуги, награду, праведность перед Богом. Закон является данным Богом орудием для подчинения злых наклонностей и победы добра.

Поэтому можно справедливо сказать: для иудеев закон был единственным средством и путем для получения спасения.

Как иудеи надеялись на закон в деле своего спасения, отражено в следующих словах одного раввина: "Сохранение заповедей есть гарантия вечности".

Закон стал для иудаизма сущностью жизни, или как провозгласил раввин Чама вен Чанина и многие другие раввины: "Тора является деревом жизни".

И хотя в иудаизме и раздавались некоторые голоса, которые более пессимистически смотрели на моральные силы человека, одно совершенно ясно - иудаизм не знал другого пути спасения, кроме закона. В его понимании Божья милость и прощающая любовь заключалась в том, что Бог давал грешнику новую возможность заслужить спасение на основании закона.

Предстаавление о том, что человек должен отказаться от своего упования на закон, чтобы достичь моральной силы и праведности перед Богом, в корне противоречит пониманию закона и греха с точки зрения раввинов.

Закон рассматривался ими как средство достижения вечной жизни, как особая привилегия Израиля и ни в коем случае язычников. Так как Великая Тора предлагает жизнь исполняющему ее в этом мире и будущем.

Слово "праведность" было равнозначно творимым милостыням, добрым делам. Она являлась наградой за эти добрые дела (ср. Матф. 6:1-2).

Результат исследования иудаизма Альфредом Едерхеймом только подтверждает эти выводы. Заканчивая сравнение Нагорной проповеди Иисуса с учением раввинов, он говорит: "Раввины имели совершенно иное представление о праведности, рассматривая ее как "добрые дела" и главным образом как деяние милостыней (на еврейском языке буквально означает праведность). Таковым обещана особая награда.

Однако интересно отметить, что та же самая самоправедность, по их мнению, приводит и к дарованию от Бога милости, которая так высоко ценилась иудеями и которая предлагает не только награду, но и искупление грехов...

Когда мы сравниваем один за другим высказывания раввинов с высказываниями Иисуса Христа в Нагорной проповеди, то мы отмечаем то же самое коренное отличие духовного смысла в вопросах, касающихся праведности, греха, покаяния, веры, царства, милостыней, молитвы и поста" (Иисус Мессия I, 1936, с. 534-535).