Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 29 марта 2024
Глава 20. PDF Печать Email

 

Пастору было бы гораздо легче давать советы и наставления, если бы все, что происходит внутри личности и все, чем характеризуются межличностные отношения, протекало бы на «верхнем» уровне сознания, то есть на том уровне, на котором мы осознаем окружающий нас мир, нас самих, других людей, различные ситуации и наши вполне понятные нам реакции на все это. Однако жизнь не столь проста. На самом деле мы одновременно живем в пяти уровнях психического, и наше поведение сразу определяется всеми пятью. Помимо просто сознания существует групповое сознание, самосознание, подсознание и неосознанное; такая картина осложняет процесс оказания помощи. С групповым сознанием пастору не часто приходится иметь дело. Наиболее ярко оно проявляется в так называемой»психологии толпы», для которой характерно «эпидемическое» распространение определенных переживаний (добрых или злых, радости или страха); кратковременные впечатления, легко исчезающие, как только толпа рассеется; повышенная внушаемость, в результате которой толпа с готовностью идет на то, что немногие отважились бы начать поодиночке; потеря определенной степени здравомыслия и пониженное чувство ответственности. Более глубокий уровень группового сознания возможен там, где определенная совокупность людей существует постоянно в отличив от ненадолго собравшейся толпы и где связующий интерес не случаен и поверхностен, а глубок и важен, как, например, в христианской общине. В таком случае, для пастора Как духовного водителя важно учитывать динамику каких-либо групповых споров, совместного принятия решений, совместной работы, а также взаимного ободрения и поддержки. На уровне самосознания мы осознаем себя; осознавая окружающий нас мир, других людей, предметы и ситуации, - мы осознаем себя в процессе размышлений, определенных переживаний, действий посредством привычек и принимаемых решений. Для самосознания характерны рефлексия, самоанализ, положительная или отрицательная самооценка. Есть люди, которые довольно смутно осознают, что происходит у них внутри, и считают, что интроспекция и самоанализ - дело трудное да и неприятное; для других же внутренний мир - самый реальный и самый понятный сюда в первую очередь следует отнести тех, у кого несчастливо сломились личные отношения и кто подавлен внешними обстоятельствами. Для многих христиан обращенность вовнутрь себя и поглощенность своими переживаниями равнозначна духовности и истинному религиозному пасторов. Неудивительно поэтому, что большинство «духовных страданий» возникает в результате бесконечного самоанализа и самообвинений. В излишней обращенности на себя самого коренится немалая гордость, ощущая которую человек боится что-либо делать, так как боится оказаться несостоятельным или выглядеть нелепо. Это приводит к нерешительности, напоминающей Гамлета: мы заняты не самой проблемой или ситуацией, в которой находимся, а исключительно своими реакциями на эту ситуацию, своими страхами и мотивами. Иной раз необходимо со всей настоятельностью подчеркивать, что погруженность в свои переживания эгоистична по своей сути и что на самом деле о нашем характере плохом или хорошем свидетельствует наше поведение. Вследствие чрезмерной озабоченности самим собой может возникнуть другая опасность - опасность самообмана. Анализируя свой внутренний мир, мы рискуем затронуть какое-либо больное воспоминание, какую либо неприятность в наших личных отношениях или лишний раз напомнить себе о каком-то проступке, - и вот наш разум, занятый самоанализом, пытается убежать от этих воспоминаний и совершенно иначе объясняет наши взгляды и поведение, придавая им вид, более приемлемый для рас самих. Когда Иисус сурово осудил долгие молитвы в общественных местах, усмотрев в них не проявление подлинного благочестия, а стремление «показаться пред людьми». Он тем самым положил мерило нашему истинному самопознанию и нашей честности и объективности, - то мерило, которое приложимо ко многим ситуациям. Не потому ли мы проповедуем, что попросту стремимся к саморекламе, не потому ли склонны придерживаться интеллектуального скептицизма, что прячем за ним наш мятеж против нравственных устоев, не потому ли готовы к оправданиям и извинениям, что скрываем за ними наши неудачи? Не потому’ ли мы пристрастны, что детство пришлось провести в таких условиях, за которые нам теперь стыдно или которые мы готовы оправдывать несмотря ни на что? Быть может, то, что мы делаем или защищаем «из принципа», в действительности является всего лишь следствием нашего воспитания или каких-то личных выгод. В большинстве случаев, здесь нельзя говорить и лицемерии, о том, что мы сознательно вводим в заблуждение других людей, стараясь внушить им, что нами движут те мотивы и взгляды, которых на самом деле не имеем. На данном уровне речь идет о полуосознанном самообмане, когда человек, исследуя себя самого, не может спокойно принять свой собственный приговор и заменяет его другой оценкой, совершенно себя уверив в ее объективности. Обман, конечно, может протекать и на более глубоком уровне, в сфере подсознательного или даже неосознаваемого, но в таком случае нельзя говорить о самообмане в точном смысле слова, так как здесь человек просто не знает причин своих поступков и установок. На самом деле немногие религиозные убеждения имеют рациональное обоснование: большинство из них коренится в условиях воспитания, в верности какой-то общности людей, в силе традиции или в том реальном или воображаемом преимуществе, которое мы получаем, отстаивая какую-то конкретную точку зрения. Соулс красноречиво описывает, как один атеист оспаривает достоверность всего, что говорится в Книге Бытия, - и только потому, что его невеста убежала С учителем воскресной, школы! Упомянутый процесс рационализации нередко свидетельствует о том, как люди, пребывающие в состоянии дискомфорта, оправдывают свои слова и поступки самыми неубедительными причинами и противятся любым доводам консультанта, стремящегося исправить их неверную установку. Никогда не надо оспаривать приводимое объяснение: вместо этого лучше всего добраться до подлинного мотива и разобраться с ним. Другой прием, с помощью которого мы нередко уклоняемся от нелегкого для нас процесса подлинного самоосознания, состоит в перенесении своих собственных мотивов, установок, наклонностей и слабостей на других людей. Те, кто очень любит спорить, обвиняют других в догматизме и косности, исполненные гордости видят гордыню во всех остальных, лживые подозревают ложь в каждом слове, какая-нибудь дама может испытывать явную неприязнь к другой за якобы присущую ей сентиментальность или неопрятность, что на самом деле выдает ее собственные черты характера и привычки. «Мы вселяем в других нежеланные для нас слабости и ненавидим в них те недостатки, которым сами втайне подвержены», - пишет Хэдфилд. Однако следовало бы поступать как раз наоборот: тайком снося наши собственные ошибки, мы могли бы терпеть их и в других или, понимая, как нелегко от них избавиться, не отваживались бы осуждать ближних. 5. «Познай самого себя», - гласит древняя мудрость; если пастор научиться понимать уловки, которыми его собственный разум пытается его провести, это не раз поможет ему увидеть второй план во всех тех объяснениях и «исповедях», с которыми к нему приходят люди, и выявить реальную проблему, сокрытую во множестве других, о которых они говорят. Подсознательное представляет собой целое царство или вместилище впечатлений, воспоминаний, представлений, чувств, убеждений, мотивов, идеалов, всю совокупность переживаний от встреч с людьми, от прожитых ситуаций и событий, перечень имен, навыков и всего остального, что не осознается ежесекундно, но что мы можем вспомнить. Фрейд предпочитал называть этот мир миром «предсознания», поскольку в любой момент мы своею волей, каким-либо замечанием, картиной или сценой, «напоминающей» нам о нем, можем актуализировать в сознании все его богатство. То, что мы временно забыли, может»переступить» порог сознания и «вернуться» к нам, как только мы обратим к нему свое внимание. Значительная часть нашей жизни протекает ниже уровня осознания, поскольку это один из способов, посредством которых природа экономит наши силы и внимание. Ясли бы каждый миг мы действительно слышали и чувствовали все, что доступно нашему сознанию - тиканье часов, прикосновение одежды, собственное дыхание, биение пульса, ветра, шум транспорта и сердца, температуру в комнате, дуновение крики детей, предметы, воспринимаемые боковым зрением,- если бы мы постоянно были вынуждены все это осознавать, мы не могли бы ни на чем сосредоточиться и не могли бы ничего вспомнить. И тем не менее мы действительно все это воспринимаем; если часы перестают тикать, если автомобиль включает задние огни, ребенок начинает визжать, а температура падать, мы тотчас проявляем признаки беспокойства. Мы действуем подсознательно: направляясь в сторону холма или шагая по направлению к лестнице, мы не думаем об этом и не сосредотачиваем на этом нашего внимания; мы выключаем свет, закрываем на ночь дверь, а потом идем проверять все ли мы выключили и закрыли. 3 нашем подсознании запечатлевается все, что было выражено не слишком ярко, что не соотносится с нашими первоочередными на данный момент потребностями, все, на что наложились другие впечатления, я также все то, что вызывает у нас неприятные ощущения (например, человек, который нам не нравится, пересекает улицу, и мы его не замечаем»). Однако все это остается в пределах досягаемости нашего сознания, ч иногда мы с удивлением вспоминаем:»Ну да, конечно, теперь, когда вы упомянули об этом, я припоминаю, что видел ее вчера на главной улице!» Удивительное дело: иногда наше подсознание без нашего участия работает над той или иной проблемой и неожиданно «выдает» решение, к которому мы как будто и не причастны. «Тогда я вообще не думал об этом, но когда одевался, меня вдруг осенило: вчера она должна была быть в Париже, а не в Лондоне, поэтому я понял, что выходной пропал!» Иногда те проблемы, которые вечером или в затруднительных обстоятельствах казались нам неразрешимыми, утром неожиданно решаются; и решения, над которыми мы вообще не трудились, постепенно вырисовываются во всей своей полноте и очевидности. Вотерхауз говорит, что в данном случае идет процесс подсознательного «вынашивания» впечатлений, который завершается выработкой постоянных представлений, и советует использовать эту способность в ходе подготовки к проповеди, позволяя избранной теме «вскипеть» и лишь потом приступать к ее письменному оформлению Многие на собственном опыте знают о том, как подсознательные впечатления и эмоции оказывают влияние на их действия и установки однако надо иметь в виду, что иногда, стремясь помочь собеседнику осознать те связи, которые тот предпочитает не видеть, пастор столкнется с удивлением и даже гневом. Чем меньше опыта у специалиста, тем больше вероятность, что он будет подчеркивать свое положение за счет каких-либо внешних проявлений, например, в одежде в обстановке своего кабинета, в непременной латунной вывеске на его дверях, в удостоверении, заключенном в рамку. Чем шире воротник пастора, тем меньше уверенности у его обладателя! Многие рекламные объявления используют механизм подсознательных ассоциаций. Например, получая информацию о том, что такое-то болеутоляющее средство «в результате научной проверки оказалось чище и сильнее» любого другого, мы одновременно видим белые халаты, весы, слышим колбы, пробирки, лабораторные столы, научный жаргон, - и все это придает совершенно необоснованному утверждению крайне сомнительную силу Целое учение. например, учение о предопределении мы можем отрицать как «опасный вздор», однако не потому, что поняли его смысл и объективно оценили аргументы, на которых оно зиждется, а всего лишь по той причине, что на> не нравится Павел, с сочинениями которого оно обычно связывается. Те же самые идеи и мысли, однако исходящие из уст глубоко уважаемого проповедника, могут тотчас показаться обоснованными и полезными, хотя по сути остаются такими же непонятными, как и прежде. Какое-нибудь песнопение может разонравиться только потому, что его любила девушка, оказавшаяся неверной. Любой исследователь, получая какую, бы то ни было информацию, оценивает и вбирает ее в себя, причем она, либо сразу согласуется с уже имеющейся совокупностью знаний и оценок, либо усваивается несмотря на внутреннее сопротивление; упомянутая совокупность не осознается человеком во всей своей полноте, однако, сохраняя свою силу, на подсознательном уровне способствует тому, что новые факты принимаются или отбрасываются. Любое предубеждение обусловлено подсознательно и, будучи таковы, не поддается рациональному анализу или опровержению только потому, что реальные причины его существования относятся не к сфере логики, а к области ассоциаций, эмоций и интуиции. Чаши мечты оживляют подсознательное; когда мы фантазируем, образы и ассоциации всплывают без умышленного сосредоточения внимания, однако при желании можно проследить сокрытые связи. О «подсознательном», оказывающем воздействие на наши мысли и поведение, нередко говорят как о «бессознательном», однако в данном случае необходимо учитывать, на какой глубине хранится информация, находящаяся за порогом сознания. К сфере «подсознательного» лучше всего относить те детерминанты наших мыслей и установок, которые, будучи до времени сокрытыми, могут выявиться при искреннем и серьезном самоанализе, например, с помощыо друга, который открыто говорит с вами о вас. Каждый духовный наставник должен стремиться к точу, чтобы помочь христианам обрести такой уровень самопознания, открывающий путь к более честной, свободной и действенной самокритике; в работе пастора это может означать помощь в обретении более обоснованной нравственно-эмоциональной самооценки, однако нередко все сводится к тому, чтобы все, кто по своему характеру обидчив, подозрителен, пристрастен и нетерпим, смогли обрести более честный и открытый взгляд На себя и других. Бессознательное Сфера бессознательного включает в себя более полный по сравнению с подсознательным объем впечатлений, мыслей, представлений, чувств, убеждений, включает все, что когда-либо было доступно сознанию, но что теперь человек не может произвольно вспомнить и что мы в состоянии уловить только иным, косвенным образом. Существование бессознательного и его влияние на нашу жизнь не вызывает сомнений: некоторые формы истерии, различные фобии, мании, действия, которые человек совершает под гипнозом и которые потом не может объяснить, все это явно свидетельствует о наличии связи между нашими нынешними установками и переливаниями и отдаленными, совершенно «забытыми» событиями детства, какими-то существенными для нас мечтами, а также серьезными и неоднократными ошибками; многие другие общепризнанные формы опыта также свидетельствуют о наличии этой «преисподней» в человеке. Здесь формируются скрытые мотивы, обуславливающие во многом наше поведение, настроение, наши установки отсюда возникают некоторые формы рационализации и многие антагонистические противоречия. Наше сознание и сфера бессознательного находятся в постоянном взаимодействии, хотя о втором мы знаем только по результатам его влияния, которые осмысляются после того как вырисовывается динамика этого влияния. У каждого человека сфера бессознательного включает в себя гораздо больше того, что когда-либо было им осознано; здесь хранится все его прошлое, включая тот опыт (например, детские переживания, а также периода утробного развития), который никогда им не осознавался. Какие-либо наклонности или черты характера, определяющиеся строением нашего мозга или нервной системы, привычки, связанные с такими физиологическими процессами как дыхание, пищеварение, кровообращение, слагаемые нашего внешнего вида (вес, цвет глаз и волос и психической конституции медленность речи или изменчивость темперамента), которыми мы обязаны нашим предкам и той расе, к которой принадлежим, - все это, быть может, никогда не осознаваясь намечаемых нами как основа для мотивации наших поступков и целей, тем не менее постоянно делает нас тем, что мы есть. Все, что мы когда-либо пережили, прочувствовали, продумали, ощутили, все, к чему стремились, о чем мечтали, чего хотели, - все это «где-то» остается, дабы заявить о себе тогда, когда мы окажемся в состоянии шока, нервного возбуждения, гипнотического транса или длительной регрессии поведения, свойственной старикам. Любое неудовлетворенное желание, которое мы сознательно или, даже бессознательно подавляем и отвергаем, уходит в сферу бессознательного, дабы время от времени заявлять о себе в форме нашего беспокойства, а иногда и нервного срыва. Все неразвитые способности, «проблески» артистического таланта или же способности к научной работе, которые так и не получили возможности «заблистать» в полную силу, оттесняются на задний план нашего сознания, оставаясь источником недовольства. Однако надо отметить, что особо важное значение во взаимодействии бессознательного и сознания имеют переживания, детства и переживания, связанные с вытеснением тех или иных желаний.

1. Переживания детства. Фрейд уделял значительное внимание детской сексуальности, имея в виду, что в дальнейшей жизни на человека оказывают влияние биологические компоненты его детской; природы, которые в положенное время превращаются в зрелый половой инстинкт, появляющийся во всех его аспектах; с его точки зрения большинство психических нарушений возникает а результате того, что ребенок не может адаптироваться к развитию своей сексуальности. Безжалостный, эгоизм и крайние переживания, характерные для раннего детства, тоже подавляются как несовместимые с требованиями других людей, от которых зависит благополучие и безопасность ребенка, и иногда подавленные эмоции сохраняют всю свою силу и впоследствии оказывают отрицательное влияние на формирование взаимоотношений индивида с другими людьми. Пренебрежение, жестокость, одиночество, страх, неприятие, пережитые в детстве, остаются «похороненными»в бессознательном, постоянно грозя какими-либо неприятностями в дальнейшей жизни. Если вы были самыми старшим ребенком в семье, вы, быть может, более склонны к деспотичности, ревности или сочувствию; если вы были самым младшим ребенком, в вашем характере могут проявляться тревога, страх перед возможным запугиванием или стремление к тому, чтобы вас баловали; если же вам довелось жить среди старших и младших братьев и сестер, вы можете проявлять неуверенность, нерешительность, сомневаться в себе как личности, а также сомневаться в обоснованности того положения, которое занимаете. Если здоровая молодая женщина боится проезжать через туннель или снимать платье через голову, это может быть следствием бессознательного пережитого ею ее собственного долгого и трудного рождения. «Трудный» подросток, который до того не любит свою младшую сестру, что совершенно ее не замечает, не знает (и не согласится, даже если ему скажут об этом ), что его нелюбовь возникла в результате того, что долгожданная поездка на континент была отложена, чтобы оплатить расходы, связанные с ее рождением. «Похороненные», «забытые», «затерянные» переживания детства на самом деле сопровождают нас всю нашу жизнь, властно, хотя и бессознательно способствуя формированию нашего представления о нас самих, формированию нашего характера.

2. Переживания, связанные с подавлением собственных чувств. Подавление представляет собой процесс, в ходе которого порывы и сопутствующие им эмоции вытесняются за пределы их осознания в силу того, что окружающая обстановка, угрызения совести, возможное неодобрение со стороны общества или несовместимость этих чувств с желанными целями делают их болезненными, неприемлемыми, вносящими раздор во внутренний мир человека. Надо помнить, что вытеснение таких переживаний всегда протекает в сфере бессознательного; речь идет не об осознанном и преднамеренном контроле над своими инстинктами, а о бессознательном их непризнании, брезгливом вообще нежелании допустить, что они нас существуют, настойчивом стремлении вытеснить их из нашего поля зрения. Сознательное подавление многих желаний является неотъемлемой особенностью цивилизованного человека, составной частью его самодисциплины и неизбежным способом адаптации к жизни общества и собственному личностному развитию. Удовлетворение всех наших порывов и желаний привело бы к хаосу, саморазрушению и одичанию; сохранение внутренней цельности предполагает отрицание некоторых желаний ради удовлетворения других. Например, отрицание стремления к беспорядочным половым связям необходимо для удовлетворения инстинкта отцовства. Однако бессознательное вытеснение, которое только игнорирует такие порывы, отрицает саму возможность их существования, отказывается как-то разрядить создавшееся напряжение и найти возможный выход для накопившихся чувств, опасно по своей сути, поскольку является источником большинства «бессознательных конфликтов», депрессий, неврозов, обостренных реакций, иррациональных страхов, истерий и даже помешательств. Можно подавлять ужасные воспоминания и переживания (например, времен войны), сознание будет просто не признавать их, загонять в подполье, где они все равно могут стать причиной серьезных расстройств и прорваться в сознание в виде кошмаров. Вытесненные эмоции, воспоминания и переживания не уничтожаются; они приводят к «гражданской войне» сознания и всего, что оно признает, и бессознательного, вобравшего в себя все, что было подавлено. «Бессознательное таково именно потому, что существует действенная сила, держащая его вне пределов осознания», - пишет Ли. Эта сила - сила подавления, властно проявляющая себя в противоборстве любой попытке выявить ее и как-то с ней разобраться; противоборство проявляется в страхе, гневе, тревоге и даже самоубийстве. Детерминанты нашего поведения могут годами «дремать» в бессознательном, чтобы потом, спровоцировав эмоциональный стресс, шок, какую-нибудь болезнь или психический срыв, вновь заявить о себе с удивительным упорством и силой. Пастору, по меньшей мере, надо знать так называемые «механизмы» бессознательного, которые наглядно свидетельствуют о его многостороннем влиянии и предлагают средства контроля над присущей ему энергией и управление ею.

1. Фрейд выделил много так называемых «парапраксий», или ошибочных действий (оговорки, неправильное восприятие сказанного, неверное прочтение написанного, якобы позабытые обязательства и обещания), которые не являются чисто случайными, но, напротив выдают наши бессознательные установки, выявляя глубинные мотивы, недоступные осознанию. Нет сомнения в том, что усталость, какая-нибудь болезнь, возбуждение или страх тоже могут ослабить нашу способность к сосредоточению и самоконтролю, нередко в дело вступают и неосознанные мотивы: мы, например, почему-то так и не можем отослать письма, однако причина в том, что мы не любим человека, которому оно адресовано; мы что-то забываем дома, эта не случайность и не что-либо другое,- мы просто хотим вернуться домой. Врач выписывает больному неправильный рецепт, и причина этого в давно затаенной ненависти к нему; в разговоре мы часто и «случайно» упоминаем совсем другое имя, поскольку где-то «глубоко» переживаем за этого человека. Говоря «корыстный» вместо «бескорыстный» и «я сделал» вместо «я не сделал», мы иногда оказываемся более правдивыми, нежели нам хотелось бы. В то же время надо помнить, что большинство ошибок не несет в себе какого-то сокрытого смысла, и любую возможность бессознательной мотивации надо как следует доказать, а не искусно выдумывать какие-то истолкования.

2. Существует психоаналитический метод свободных ассоциаций, суть которого сводится к тому, чтобы в свободном, ничем не связанном и, быть может, нелогичном потоке слов позволить какой-либо идее «всплыть» на поверхность нашего сознания. Считается, что в действительности связь между различными представлениями не является свободной: она скорее явилась результатом прошлых ассоциаций, рожденных давно забытыми переживаниями. В свободном потоке речи, начавшемся с какого-нибудь случайного слова, может проявиться тенденция к возврату к каким-либо ключевым переживаниям (например, боязнь темноты, наготы, ненависть к кошкам), которые тем самым заявляют о своей значимости. Если же связи между какими-то двумя представлениями никак нельзя избежать, одно из них может вытесняться (например, частое упоминание о женщине без упоминания о ее муже); какие-либо колебания и стремление уйти в сторону могут свидетельствовать о серьезном подавлении чувств. Если во время длительной беседы с психоаналитиков затрагиваются какие то конкретные сферы сознания, пациент может начать суетиться, заикаться, сцеплять и расцеплять руки, бессознательно выявляя наличие внутренней напряженности. Когда таким образом удается вспомнить и осознать то, что коренилось в бессознательном, нередко появляется возможность объяснить причины болезненных симптомов и устранить их.

3. Нередко проникнуть в сферу бессознательного удается и с помощыо гипноза, погружающего пациента в состояние гипнотического транса, в котором устраняется барьер между самосознанием и внутренним цензором, способность к воспоминаниям возрастает и легче достигается расслабление, необходимое для получения свободных ассоциаций. Тот факт, что во время гипнотического сеанса появляется возможность проводить целительное и конструктивное внушение, свидетельствует о том, что с помощью данного метода можно управлять бессознательным и выявлять его содержание, хотя надо признать, что сегодня уже никто не ставит перед этим методом завышенных целей, имевших место ранее.

4. Другой формой свободного, ненаправленного и неподцензурного раскрытия сферы бессознательного является сновидение, которое Фрейд назвал «царским путем к истолкованию человеческих помыслов». Смысл сновидения может быть вполне понятен (например, голодному снится еда), однако иногда сновидение может представлять собой форму самоанализа, и здесь требуется серьезный навык истолкования. Реакция пациента на собственное сновидение может выявить, в чем кроется его эмоциональное значение; если же оно повторяется часто, то можно с уверенностью сказать, что оно играет важную роль в жизни бессознательного. Некоторые считают, что сновидения - это предохранительный клапан, высвобождающий скрытое напряжение и указывающий пути возможного разрешения проблемы. Нет сомнения в том, что многие сны свидетельствуют о глубоко затаенных конфликтах, каких-то страхах, желаниях, установках; если часто снится падение, то это может свидетельствовать о неуверенности в том, что наше положение прочно (равно как наш финансовый статус или брачный союз). С другой стороны, нельзя не признать, что многие сновидения вызваны довольно простыми внутренними и внешними причинами: несварением желудка, возбуждением, болью, воспоминаниями, светом, звуком, температурой, неудобным положением; кроме того, привычка, темперамент и другие черты характера тоже оказывают влияние на содержание снов. Для сновидений, свидетельствующих о жизни бессознательного, обычно характерен некоторый символизм.

5. Символизм - язык бессознательного, ибо, если бы можно было ясно выразить истинное состояние психики, асе подспудные причины нашего поведения можно было бы осознать. Детское мышление, а также мышление на самых примитивных его ступенях, протекает не на уровне слов и абстрактных понятий, а в образах, вернуться к которым мы можем в спонтанных, ненаправленных размышлениях, а также в мечтах и сновидениях; образы выражают не столько то, что мы поняли, сколько то, что ощутили. Если образ имеет примерно одно и то же значение для разных людей (например, флаги или крест), он становится общепризнанным символом однако, если в нем выражается конкретная особенность подсознательной сферы того или иного индивида, он является символом частного порядка, смысл которого поначалу неясен. Если проповедник испытывает какое-либо беспокойство по поводу своего служения, в его сновидениях это может выразиться в образе шаткой кафедры; если для водителя характерно состояние чрезмерной тревоги, ему может присниться ужасное крушение поезда; потеря монет или драгоценностей символизирует тревогу за детей, которые далеки от родителей. Весьма разнообразен бесконечный эротический символизм, в котором проявляются сексуальные фантазии. Некоторые из них имеют вполне здоровую основу, поскольку сновидения, связанные с сексуальным поиском или удовлетворением, столь же естественны, сколь естественны сны, в которых человеку, потерявшему ногу, снится совершенный атлет; большинство же предметов, которые мы видим во сне, можно уподобить чем -то, связанному с сексуальным опытом. Переживания и подавляемые нами чувства, о которых мы «выбалтываем» в потоке свободной речи, а также частое повторение определенных символических черт могут стать ключом к расшифровке символа. Нередко реакция на какую-нибудь травмирующую причину может выражаться в стремлении к обратному символизму. Те наклонности, которые мы бессознательно подавляем, побуждают к символическому выражению противоположных устремлений, причем это может происходить не только в сновидениях, но и в повседневной жизни нашего сознания. Какая-либо ненормальная установка или поведение могут на деле представлять собой обратную символику нормальной, но подавляемой деятельности. Например, жестокое подавление сексуальных инстинктов у остро чувствующего религиозного человека может символически выражаться в крайних формах пуританства, в категорическом протесте против какого бы то ни было упоминания о сексе, способах планирования семьи, абортах и даже женщинах. Чрезмерное сексуальное желание может порождать эротические сновидения или сны о принятии мучений ради сохранения чистоты. Бессонными ночами студент может довести себя до отчаяния мыслью об экзаменах, однако не потому, что он боится не сдать их, а потому, что, сдав, может получить какое-либо деловое предложение, которое разлучит его с любимой девушкой. И, тем не менее, он осознает. что должен стараться. Чрезмерная тревоге, заставляющая его падать духом, в действительности символизирует подавляемое противоборство желаний. Цинизм может быть обратным символом угрызений совести. По словам Фосдика совесть довольно часто представляет собой зов добра, загнанного на дно души.

Бессознательный символизм может быть следствием того, что индивид отождествляет себя с друзьями или коллегами, с положительными героями, негодяями или жертвами какого-нибудь фильма, пьесы или рассказа. Поступая таким образом, он получает возможность за счет сопереживания ощутить те радости или страдания, которые в нашей повседневной осознанной жизни мы стесняемся или боимся пережить. На этом покоится древнее учение о катарсисе: великий художник, обращаясь к средствам, заложенным в искусстве живописи, драмы, поэзии и музыки, символически выражает все то, что сокрыто в глубине бессознательного, и, видя как это бессознательное обретает имя, форму и выражение, мы, переживая страх, жалость, гнев, веселье или восхищение, вселяемое в нас произведениями искусства, внутренне «очищаемся» Прежде всего надо сказать о высокой драме, которая предполагает два уровня: осознанного интереса к происходящему, увлеченность развитием сюжета и характеров и подсознательного освобождения от того напряжения и побуждений, в существовании которых не приходится сомневаться. Другой формой, бессознательного отождествления является проекция, суть которой сводится к тому, что мы улавливаем в других людях (или приписываем им) те установки, желания и мотивы, которые жестоко подавляем в себе, совершенно не осознавая, что именно наш внутренний конфликт заставляет нас порицать их с такой силой. 6. Внушение действует на подсознательном и бессознательном уровне; порой результаты его воздействия коренятся так глубоко, что не поддаются произвольному осознанию. Благодаря внушению мы воспринимаем ту или иную идею, если она не противоречит другим, противоположным по смыслу. Любое ясно осознанное представление уже влечет за собой чувство, достаточное для того, чтобы пробудить интерес и внимание и породить стремление к действию; в этом и кроется сила внушения. Ребенок действует, говорит и чувствует так, как это делает его мать; мы говорим, что это происходит «естественно», то есть бессознательно. «Внушение - это непроизвольное подражание», оно наделяет окружающую обстановку той силой, которая формирует личность. Степень «внушаемости», то есть готовности воспринимать (факторы внушения, коренящиеся в социальной среде, в каких-то общественных идеалах, в том, что от тебя ожидают другие люди, - эта степень у каждого своя, однако в воспитании она всегда играет большую роль, нежели память и логические доводы. В сфере нравственности сила внушения проявляется а том, какое воздействие на учащегося оказывает школьная форма, значок, сложившаяся традиция, а также в том, сколь властно их призывают быть умными, ответственными и добрыми еще до того, как эти черты начинают проявляться в их характере. Вплоть до шести лет ребенок отвечает на внушение непроизвольно и бессознательно до одиннадцати лет - более обдуманно. Но в значительной мере по-прежнему бессознательно; в подростковом возрасте это протекает с большей долей критического восприятия и самоосознания, хотя влияние толпы и противоположного пола нередко сходит на уровне бессознательного и самим подростком с жаром отрицается. В более позднем возрасте мы по-прежнему усваиваем наши убеждения и установки не столько посредством логической аргументации, сколько благодаря внушению, окружающей среде, драматическому искусству, благодаря однозначными и неоднократным утверждениям, определенным символам (например, мантии профессора или гетрам епископа), а также традиционным заявлениям.

В психотерапии внушение тоже играет первостепенную роль; вытеснив вредоносные факторы внушения другими, целительными и благоприятными, мы устраняем травматическую причину в самом ее источнике. Реакция на внушение не может быть именно такой, какую мы предполагаем и ожидаем: она бывает как положительной, так и отрицательной. В детском возрасте большинство детей переживает период непослушания (я не буду»); большинство подростков проходят через период хаотического роения мыслей и нелегкой адаптации к окружающему миру. Дети как никто другой поддаются противоположному внушению, и поэтому умный, но не понравившийся учитель может проигрывать в сравнении со своим не столь сведущим, но более популярным коллегой. Люди более старшего возраста тоже поддаются обратному внушению, делая это по привычке, из желания защитить себя или привлечь к себе внимание. Однако внушение, идущее вразрез с другим остается, тем не менее, таковым и его влияние огромно Чтобы обуздать бессознательное, прибегая к благотворному внушению необходимо вернуться к исходному состоянию психики, не спровоцировав при этом возникновения какой-либо противоборствующей или соперничающей установки (а при необходимости и подавив ее возникновение); если это осуществляется на уровне сознания, то речь идет об убеждении, если же используется гипноз или нечто подобное, то можно говорить о «подсознательном внушении». Не чувствуя подавления, состояние, к которому мы вышли, перерастает в действие, причем побуждение, высказанное в тоне призыва, а не запрета, придает ему силы. Любая мать знает, что сказать ребенку «будь храбрым» эффективнее, нежели сказать «не кричи»; мы достигаем большей силы воздействия, если вместо «лгать нехорошо» говорим «имей мужество сознаться». Таким образом, следя за компонентами внушения, которые должны отразиться на нашем поведении, противопоставляя нежеланной силе воздействия другую, более предпочтительную, и накапливая в своем бессознательном достаточный положительный заряд (как, например, при регулярных духовных упражнениях), мы начинаем контролировать наше поведение 7. Одним из психологических защитных механизмов является замещение, суть которого сводится к тому, что реальный объект, вызывающий напряжение и дискомфорт, замещается каким-то символом, на который и переносится психическая энергия, ищущая выхода, который не представляет особой опасности. Свое бескрайнее недовольство миром взрослых и особенно братом Мэгги Тулливер, персонаж Джорджа Элиота, вымещала на собственной кукле, которую била. Те, кто по каким-то причинам не могут естественным образом удовлетворить свои родительские чувства, переносят их на домашних животных. Такое замещение может давать полезный и безопасный выход накопившейся эмоциональной энергии; оно же объясняет и иррациональные навязчивые состояния, возмущение и страхи, проистекающие из того, что реальный объект замещен на уровне бессознательного каким-то необъяснимым символом. Феноменом замещения объясняется и так называемый трансфер, суть которого сводится к тому, что пациент, не нашедший выхода своей любви, переносит ее на консультанта или ищет в нем покровителя, создавая тем самым напряженную ситуацию. Если замещение, дающее выход энергии, является общественно полезным и в нравственном плане совершенно не предосудительным, его обычно называют сублимацией; в таком случае оно играет важную роль в психотерапии. 8. Компромисс, вероятно, представляет собой тот психологический механизм, который не столь глубоко сокрыт в бессознательном как рассмотренные нами безуспешные попытки как-то разрешить неосознаваемые конфликты. Смятенная, раздвоившаяся душа подсознательно стремится идти сразу двумя путями, в одно и то же время хочет подчиниться, двум противоположным импульсам или быстро чередовать подчинение; то же самое может происходить в сфере бессознательного Хотя здесь это проявляется в тщательно проделываемых пробных шагах или в каком-то опыте (например, опыте обращения), который все ставит на свои места. Спустя некоторое время апостол Павел осознал тот конфликт, который некогда чуть не довел его до безумия. «Ибо не понимаю, что делаю, - говорит он, - потому что не то делаю, что хочу, я что ненавижу, то делаю...желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу...» Гамлетовская неопределенность цели и переменчивость настроения порождают конфликт, проистекающий из одновременной любви к отцу и матери и до времени сокрыты, от самого страдающего. Компромисс, совершившийся на уровне бессознательного, может привести к совершенно непоследовательному поведению: частые измены жене могут чередоваться с жалким, но искренним раскаянием и какими-либо щедрыми поступками по отношению к ней. Такая ситуация обессиливает душу, так как ее сила расходуется на погашение внутреннего, хотя и неосознаваемого конфликта. Все это может привести к невротическим симптомам, лишающим нормальной жизни, и, в конечном счете, к раздвоению личности. 9. Регрессией называется механизм психологической защиты, суть которого сводится к тому, что, стремясь как-то разрешить возникший конфликт, человек не желает взрослеть (заторможенная зрелость) и тем самым отказывается от принятия решений, возложения на себя каких-то обязанностей или признания собственной вины; - или; же, будучи уже взрослым, опять стремится вернуться в детство. Все мы носим, детство в себе, вспоминая о том, как нам давали приют, как нас защищали и лелеяли, оберегая даже от заслуженных последствий нашего поведения. Обычно с возрастом мы оставляем все это позади и хотим быть зрелыми, свободными и ответственными за свои поступки, однако слабые натуры ностальгически, лелеют детские воспоминания и боятся ответственности, которую., несет взрослый человек.

Тем не менее родители и общество подавляют желание оставаться ребенком, порой даже физически что приводит к росту внутреннего напряжения, влекущего в детскость и формирующего аффектированное стремление получать одобрение от родителей или пастора, заработать их любовь, пользоваться их поддержкой и руководством. Иногда регрессия заявляет о себе в раздражительности, слезливости, нарочитом обнажении своих чувств, своеволии (и даже в ночном недержании мочи), то есть во всем том, чем ребенок обычно пытается привлечь к себе внимание, хотя пациент, будучи взрослым человеком может, тем не менее, совершенно не осознавать истинной природы этих симптомов и объяснять их совсем по-взрослому. В таких случаях имеет место и трансфер, проявляющийся в том, что пациент, не имея возможности прятаться под родительское крыло, ищет ее у пастора или психотерапевта; трансфер может дать ключ к понимании того, что происходит, и задача поставить все на свои места, всегда неизбежная при трансфере, потребует более тонкого подхода. Самым спорным, самым властным и нередко совершенно неверно понимаемым проявлением влияния бессознательного на сознательную жизнь является знаменитый «комплекс». В данном случае терминология меняется в зависимости от того, кто освещает эту проблему, однако, на наш взгляд, это слово лучше всего подходит, для обозначения бессознательных ассоциаций, проистекающих из подавления инстинктов, каких-то воспоминаний, желаний, чувств, страхов и представлений. Как в сфере сознания, где любые аспекты здоровой психики посредством некоторых связующих чувств стремятся образовать целостную структуру, сознательно или неосознанно подавляя и вытесняя те представления, чувства и желания, которые с ними не согласуются, так и в царстве бессознательно стремление к интеграции сохраняет свою активность. Идеи, эмоции и желания, подавляемые индивидом, сами стремятся объединиться в бессознательные переживания, группируясь вокруг доминирующих тем, черпая силы из упорядочения других элементов психики и заставляя переосмыслять другие формы подавления в свете основных бессознательных интересов. Эти динамические, хотя и неосознаваемые «созвездия» представлений, желаний и всего прочего вкупе с сопутствующими им инстинктами и называются комплексами, которые наряду с осознаваемыми чувствами оказывают сильное влияние на всю жизнь в целом. Если вся совокупность этих взаимосвязанных представлений, чувств и желаний пробивает себе дорогу в сознание (когда, например, игроку в гольф во всем мерещятся предметы его игры), можно говорить о навязчивых состояниях. Если причина беспокойства ясно ощущается и понимается (как, например, это бывает при чувстве неполноценности), тогда нельзя говорить о комплексе, поскольку в данном случае нет ничего, что протекало бы только в сфере бессознательного; такую ситуацию гораздо легче контролировать, прибегая к самодисциплине и осознанному, адекватному восприятию себя самого. Если же речь заходит о комплексе неполноценности или о сексуальном комплексе, то в таком случае все протекает только в сфере бессознательного, и поэтому лечение дается гораздо труднее. Комплексы формируются тогда, когда в противоборство вступают сильные инстинктивные импульсы, например, инстинкт самоутверждения противоречит инстинкту самосохранения, желание быть зависимым вступает в борьбу со стремлением к независимости, романтическая любовь подростка борется с юношеским себялюбием. Все, что подавляется, притягивает к себе различные идеи, фантазии, воспоминания, взаимодействующие импульсы, желания и эмоции; любой раздражитель, воздействующий только на один элемент системы (какое-либо воспоминание или искушение), может привести в действие весь комплекс со всей динамикой присущих ему слагаемых компонентов. Пациент и все, кто его знает, приходят в изумление, видя, сколь нехарактерным, неконтролируемым и неприкрытым оказывается нервный срыв, который, выплескиваясь в безрассудный бунт, разрушает карьеру, характер, портит репутацию; никто и не догадывался, что на протяжении многих лет силы, которые приходилось сдерживать, не синтезировались и даже не уравновешивали друг друга, но, напротив, жестоко и бессознательно загонялись в угол до тех пор, пока не сбросили ярмо запрета. Те, кто, попустительствуя не самым лучшим своим наклонностям, заставляли свою совесть молчать и подавляли то лучшее, что в них было, и те, кто, предаваясь нравственному аскетизму, подавляли «низменные» черты своего характера в равной мере рискуют пошатнуть свою психику и даже заработать невроз. «Нецивилизованные» черты характера, которые человек не признает и пытается загнать в бессознательное, образуют «психические нарывы», отравляющие наше сознание и угрожающие ему. Лечение серьезных последствий патологических комплексов не входит в сферу компетенции пастора. Такие симптомы физического порядка как паралич или слепота, могут заявить о себе тогда, когда пациент, стремясь убежать от острых конфликтов, разыгрывающихся в сфере бессознательного, ищет приюта в собственной беспомощности. Эти проявления истерии нельзя рассматривать как малодушие или симуляцию, это болезнь. Некоторые психотерапевты в каждом неврозе прослеживают связь между ним и комплексом; паралич, вызванный страхом, неврастения, возникшая в результате того, что человек истощил себя в борьбе со своим внутренним конфликтом, невроз тревоги, различные извращения, - все это объясняется именно таким образом. Однако другие проявления комплексов входят в сферу пасторского служения. Сны, особенно если они приобретают форму кошмаров, могут свидетельствовать о насыщенной и напряженной жизни бессознательного и простое объяснение может принести человеку облегчение. комплекс страха не поддается убеждению и логическая доводам ( в этом смысле он более устойчив, нежели любой другой комплекс, связанный со сферой волеизъявления), поскольку его причины не осознаются; если же человек пытается уйти от травмирующей ситуации, то это не приносит ему облегчения, так как причины дискомфорта коренятся в нем самом. Существенную помощь оказывает внушение: например, ребенку, который боится кошек, дают в постель игрушечную собаку, которая будет их отгонять (в действительности кошки символизируют задиристых одноклассников). Если же эта не помогает, необходимо обратиться к другой форме глубинной терапии. Комплекс неполноценности может возникнуть в результате того, что в детстве приходилось терпеть обиды от соучеников или чувствовать, что в семье тебя презирают; могли быть и другие причины: физически слабый ребенок мог к тому же шепелявить, а другой, с явно выраженными недостатками в походке или фигуре, мог быть записан в спортивную школу. Причиной формирования комплекса может быть и тот факт, что продвижение по службе заставило войти в такие круги, где недостаток образования или общей культуры стал особенно заметен. Другая причина может корениться в неудовлетворенном честолюбии или какой-то несостоятельности, оставившей незаживающие душевные раны. Симптомы могут быть самыми разными. Ощущение собственной неполноценности может проявляться в мнимой неспособности адаптироваться к нормальной социальной среде, причем, стремясь как-то оправдать такое положение, человек может бессознательно симулировать физические недостатки, например, провоцировать ишиас или паралич, бессознательно желая избежать сравнения с другими людьми, он предпочитает сохранять социальную дистанцию, уклоняясь от возможной социальной конфронтации. Подсознательное чувство собственной неполноценности и несостоятельности может выражаться в неумеренном хвастовстве по поводу своих незначительных успехов, в переживании воображаемого триумфа, в котором человек удовлетворяется ощущением своего безграничного превосходства, и даже в тяготении к совершению каких-либо противоправных действий, дабы столь ярким и драматическим образом продемонстрировать свое мужество и отвагу. Тщеславие, заставляющее убеждать себя и других в собственном превосходстве, чрезмерная критика окружающих, являющаяся распространенным защитным механизмом от бессознательного переживания своей неполноценности, вызывающая конфронтация (Мне плевать, что думают другие) , привычка как бы невзначай и без видимой причины упоминать имена известных людей и припоминать короткие встречи с ними, - все это свидетельствует о наличии комплекса, влияющего на осознанное поведение, хотя сам человек может об этом и не догадываться. Даже выражение чрезмерной почтительности и скромности, будучи на первый взгляд сознательным допущением своего более низкого положения, может в то же время представлять собой защитный прием, с помощью которого человек пытается как-то оградить себя от возможного унижения, страх перед которым в действительности провоцируется его же собственным скрытым комплексом неполноценности. Прокладывая себе дорогу из сферы бессознательного, все эти симптомы не поддаются нейтрализации логическими доводами, угрозами, наказанием или насмешкой, так как ускользают за пределы осознанной концентрации внимания. Сочувствие, спокойный анализ происходящего, призванный помочь человеку понять истинную природу живущих в нем противоречий и осознать глубинные мотивы его страхов и недовольства, - такова методика косвенного подхода, могущего снять напряжение, царящее в сфере бессознательного. Если ребенок робок, «ленив», застенчив, если он непослушен, то все требования, предъявляемые ему в школе, превращаются для него в пытку, и, стыдя и наказывая его, угрожая ему или не обращая на него внимания, мы нисколько ему не помогаем, но, напротив, доставляем тяжкие минуты горечи и страданий. Если учитель достаточно мудр и опытен, он, увидев, что есть вещи, которые этот ребенок делает довольно хорошо, сумеет показать это перед всем классом, и, быть может, будет просто изумлен, увидев, как быстро он преобразился, почувствовав, что в чем-то его хвалят и даже считают, что здесь его способности выше, чем у других. Поскольку бессознательное всегда заявляет о себе окольными путями, лучший способ управлять им состоит в использовании методик косвенного воздействия и убеждения. Итак, даже столь простое введение в психологию должно убедить пастора в том, что в поле его зрения всегда находятся несколько уровней психической жизни человека, несколько вариантов объяснения тех или иных проблем и несколько способов оказания помощи. Мы также видим, что нередко сам человек, переживающий какие-либо неприятности, оказывается совершенно несведущим в том, что касается их истинной причины; в таком случае он зачастую остро нуждается в помощи человека, который осторожно, тактично и не торопясь направлял бы его на путь адекватного самопознания. Оценивая в верном ключе силы бессознательного, оказывающие влияние на нашу повседневную жизнь, мы несколько по-новому начинаем воспринимать и оценивать богослужение, ежедневную молитву и чтение Библии, христианские идеалы любви, мира и доверия, усматривая в них тот материал, который наделяет наше подсознательное благотворными ассоциациями и оказывает на него целительное внушение. Кроме того, мы по-новому начинаем оценивать покаяние, исповедание своей вины и прощение, усматривая в них «прочистку водостоков» сферы бессознательного, просветление самых потаенных уголков нашей, души и воцарение в них мира, проистекающего из благодатной связи с Богом. Это вовсе не означает, что вера и благочестие низводятся до самовнушения, преследующего чисто психотерапевтические цели, - просто, пары божественного милосердия отвечают потребностям человека, а духовный опыт святых содержит в себе древнейшую и глубочайшую мудрость этого мира.