Свобода во Христе - христианский проект

Пятница, 29 марта 2024
Главная Книги Елены Уайт Другие книги Церковь_и_государство БОРЬБА ЗА РЕЛИГИОЗНУЮ СВОБОДУ - В ПЕРИОД РЕФОРМАЦИИ И ПОСЛЕ НЕЕ
БОРЬБА ЗА РЕЛИГИОЗНУЮ СВОБОДУ - В ПЕРИОД РЕФОРМАЦИИ И ПОСЛЕ НЕЕ PDF Печать Email

 Протест в Нидерландах

 

"В Нидерландах папский деспотизм очень рано вызвал самый решительный протест. За 700 лет до времен Лютера римский понтифекс был бесстрашно обвинен двумя епископами, которые, будучи посланы в Рим по особым поручениям, увидели истинный характер "святого престола".

Бог "сделал Свою церковь царицей и невестой и одарил ее возвышенными и вечными благами: Он увенчал ее венцом и скипетром... и ты, как вор лишил ее этих милостей. Ты сел во храме как Бог: вместо того, чтобы быть пастырем, ты стал волком среди овец...ты заставил нас верить, что ты верховный епископ, но ты ведешь себя как деспот... Тогда как ты должен быть слугой слуг, как ты называешь себя, ты стал господином господствующих. Ты поверг постановления Божьи в презрение. Св. Дух - есть созидатель всех церквей по всей земле... Город нашего Бога, гражданами которого мы являемся, достигает до краев небес: но больше этого города, как называли его святые пророки, есть Вавилон, который считает себя божественным, вознесся до неба и кичится своей бессмертной мудростью и наконец, хотя и не имеет на это никакого права и доказательства - считает себя, что он никогда не заблуждался и не может заблуждаться".

Из столетия в столетие, подымались каждый раз новые мужи, чтобы заявить о своем протесте. И те первые учителя, которые исколесили много стран и были известны под одним именем, отражая в себе характер вальденских миссионеров и распространяя повсюду евангельскую истину, проникли и в Нидерланды. Их учение быстро распространялось. Они перевели Вальденскую Библию на голландский язык. Они говорили, что она пользуется большой любовью, так как там нет ничего легкомысленного: никаких басен, шуток, насмешек, хитростей, но только слова истины: конечно, и здесь встречаются твердые косточки, но сущность и сладость всего доброго и святого вполне доступна для понимания каждого. Так писали друзья древней веры в XII столетии.

Со стороны Рима начались преследования, но среди пыток и костров число верующих продолжало возрастать и они мужественно называли Библию своим единственным верным авторитетом в религиозном вопросе и что "ни одного человека нельзя принуждением заставить верить, но только проповедью слова".

Учения Лютера нашли благоприятную почву в Нидерландах и там для проповеди Евангелия поднялись искренние и верные мужи. (ВБ. 237-238 стр.).

Протест Германских князей

"Одним из самых выдающихся свидетельств данных когда-либо в защиту Реформации был Протест князей Германии на Государственном Сейме в Шпейере в 1529 году. Мужество, вера и решительность этих мужей Божьих отвоевали свободу мысли и совести для грядущих веков. Согласно этому Протесту церковь Реформации стала называться протестантской, а ее принципы "основой Протестантизма" (ВБ. 197).

"Принципы, изложенные в этом знаменитом Протесте, выражали всю сущность Протестантизма. Этот Протест выступал против двух человеческих злоупотреблений в вопросе веры: против вмешательства светской власти и против произвола духовенства. Вместо этих злоупотреблений Протестантизм выдвигал силу совести над светской властью и авторитет Слова Божьего над духовным авторитетом.

В первом случае, Протестантизм не признавал земной власти в божественных делах и вместе с пророками и апостолами говорил: "Мы должны больше слушаться Бога, нежели человека". Не посягая на корону Карла V, он возвышал корону Иисуса Христа и идя дальше, низлагает все принципы человеческих учений в подчинение истинам Божьим" (Де Обинье, 13 т. гл. 6). Протестанты также заявили о своем праве на открытое высказывание своих религиозных убеждений. Они желали не только верить и повиноваться, но и проповедовать об истине Слова Божьего и отрицали право священников или власти вмешиваться в эти дела. Протест в Шпейере является торжественным свидетельством против религиозной нетерпимости и утверждал право всех людей поклоняться Богу, согласно велению их совести. Протест был дан.

Он остался в благодарной памяти тысяч людей и был внесен и в небесные книги, где никакая человеческая рука не сотрет его" (ВБ. 203-204 стр.).

Английская церковь или "мост"между Римом и Реформацией

"Английские реформаторы хотя и отказались от учения Рима, но в то же время придерживались многих его форм. Хотя в основном они и отвергли авторитет и вероучение папства, но не мало его обычаев и церемоний вошло и в богослужение английской церкви. Такое положение утверждалось на том, что все это не касалось совести, что хотя Писание и не говорит об этом, и это не имеет первостепенного значения, но вместе с тем, это запрещается и в своем значении не имеет вреда. Соблюдение всех этих форм, утверждали приверженцы их, уничтожит пропасть разделения между реформированными церквами и Римом и будет способствовать принятию папистами протестантской веры.

Для консерваторов и примиренцев эти доказательства казались вполне логичными. Но там был еще один класс людей, который рассуждал по иному. Тот факт, что соблюдение этих форм "перебрасывало мост между Римом и Реформацией" явилось по их мнению, уже самым сильнейшим доказательством того, чтобы не соблюдать их. Они смотрели на это, как на признак своего рабства, из которого они были освобождены и куда они больше не желали возвращаться.

Они были убеждены, что Бог в Своем Слове предначертал управляющие правила Своего служения и что люди несвободны прибавлять к ним что-либо или же поступать обратно. Первый шаг в начале великого отступления и был сделан в том, чтобы дополнить авторитет Божий авторитетом церковным. Рим начал с запрещения того, что Бог не запрещал и окончил тем, что запретил то, что было установлено Им.

Многие искренние души желали возвратиться к чистоте первой церкви. Они смотрели на многие постановления и обычаи англиканской церкви как на памятники язычества и их сознание не позволяло им принять участие в таких служениях.

Но церковь, пользуясь поддержкой светской власти не допускала никаких отступлений от своих форм. Посещение ее служб обязывалось законом: другие богослужения были запрещены под угрозой тюремного заключения, высылки и смертью.

В начале XVII столетия взошедший на престол монарх заявил о своем твердом намерении "заставить всех пуритан признать авторитет англиканской церкви или же изгнать их из своей страны или предпринять еще более строгие меры. Гонимые, преследуемые, заключенные в тюрьму, они не видели перед собой никакого проблеска, говорящего о лучших днях и многие пришли к такому убеждению, что для всех желающих служить Богу согласно голосу их совести "Англия не может больше оставаться обитаемой страной". Некоторые, наконец, решили искать убежища в Голландии. Но столкнувшись с трудностями, потерями, и тюрьмой, их планы сорвались и они были предательски преданы в руки врагов, но неопреодолимая настойчивость, наконец, победила и они нашли убежище на гостеприимных берегах Голландской республики...

Хотя не раз и испытывали самую острую нужду, они благодарили Бога за благословения, получаемые ими и находили наивысшую радость в свободном служении Богу. (В. Б. 289-291 стр.).

Пилигримы потворствуют духу нетерпимости

"Только одно единственное желание обрести свободу совести воодушевляло пилигримов мужественно переносить все опасности и невзгоды продолжительного путешествия чрез океан, все лишения и трудности пустыни и с благословением Божьим заложить на берегах Америки основание могущественной нации. Благородные и богобоязненные пилигримы все же не понимали во всей полноте значение великого принципа религиозной свободы. Свободу, которую они приобрели для себя ценой таких огромных жертв, они не были готовы в одинаковой мере дать и другим". Очень немногие даже среди выдающихся мыслителей и моралистов XVII столетия имели истинное представление об этом величайшем принципе Нового Завета, признанного Богом единственным судьей человеческой веры. (Мартин, 5 т. 297 стр.). Учение о том, что Бог дал церкви право господствовать над совестью, определять и наказывать ересь - является одним из самых закоренелых заблуждений папства.

Отрекаясь от учения Рима, реформаторы в то же самое время не были вполне свободны от его духа религиозной нетерпимости. Еще не рассеялся полностью тот густой мрак, которым в течение длинных веков папство опутывало христианство. Один из видных деятелей штата Массачусетс сказал: "Это веротерпимость сделала мир антихристианским: и церковь никогда не делала вреда тем, что наказывала еретиков", (там же, 335 стр.). Колонисты выработали такое постановление, что только члены церкви имели право голоса в гражданском правлении.

Была учреждена своего рода государственная церковь и все люди были обязаны поддерживать духовенство и местная власть была уполномочена пресекать всякую ересь. Таким образом светская власть оказалась в руках церкви. И такие предпринятые меры вскоре привели к одному неизбежному концу - гонению". (ВБ. 292, 293 стр.).

Роджер Вильямс - апостол религиозной свободы

"Спустя одиннадцать лет после основания первой колонии, в Новый Свет приехал Роджер Вильямс. Подобно первым пилигримам он и приехал сюда, чтобы обрести религиозную свободу, но в отличие от них, он понимал, что свобода является неотъемлемым правом всех людей, независимо от их вероисповедания.

В его время это понимали лишь очень немногие. Он был искренним искателем правды, разделяя подобно Робинзону то мнение, что невозможно, чтобы мир уже воспринял всю полноту света Слова Божьего. Вильямс "был первым человеком в современном христианстве, который учредил гражданское правление на учении о свободе совести и равенстве взглядов пред лицом закона". (Банкрофт. Первая часть 15 гл.). Он заявил, что власть должна считать своим долгом пресекать преступление, но ни в коем случае не господствовать над совестью. "Общество или власть",- сказал он,- "могут решить какое должно быть отношение человека к человеку, но когда они пытаются предначертать человеку его обязанности по отношению к Богу,- то этим они превышают свои полномочия и ставят себя в опасное положение: ибо само собой разумеется, что если власть имеет силу, то сегодня она может говорить одно, а завтра - постановить другой вид веры, что и было сделано в Англии королями и королевами, папами и соборами в римской церкви и в результате получилось то, что вера превратилась в груду неразберихи и замешательств". (Мартин, 5 т. 540 стр.).

Под угрозой налога или же тюремного заключения от всех требовалось посещать происходящие богослужения указанной церкви. Вильямс осудил этот закон: одним из самых наихудших положений в английском кодексе был закон о насильственном посещении церковного прихода. Заставлять людей объединяться с теми, кто был другой веры, он расценивал как открытое и прямое нарушение их естественных прав, принуждать же посещать общие богослужения тех, кто совершенно не верит и не желает это делать, это означает поощрять развитие лицемерия. "Никто",- говорил он,- "не должен быть принужден посещать богослужения или же делать взносы, против своего желания".

"Как",- изумлялись его противники,- "разве трудящийся не достоин платы?" "Да",- отвечал он,- "от тех, кто нанимает его".

Роджера Вильямса уважали и любили как верного служителя, как человека редчайших дарований, неподкупной честности и широкого сердца, но его настойчивое отрицание права господства светской власти над авторитетом церкви и его требование о религиозной свободе - сделало его нетерпимым. Применение этого нового положения, как было решено, поставило бы под удар государственные устои и все правление страны. И он был осужден на изгнание из колоний и наконец, избегая ареста, он был вынужден среди лютых морозов и метели зимы бежать в непроходимый лес.

"В течение 14 недель",- впоследствии писал он,- "я скитался с места на место, не зная, что такое кусок хлеба или постель. Но "вороны кормили меня в пустыне", и дуплистые деревья не раз служили мне убежищем и приютом. (Мартин, 5 т. 349-350). Вот таким мучительным было его бегство в метель и пургу чрез непроходимые леса, пока наконец, он не набрел на одно индийское племя, среди жителей которого он нашел убежище и вскоре приобрел всеобщее уважение и любовь, и которым он говорил об Евангельских истинах.

Спустя долгие месяцы скитаний, он добрался до берегов Нарагенсетского залива, где он и заложил основание первого штата, который в полном смысле этого слова признавал права религиозной свободы. Фундаментальным принципом колонии Роджера Вильямса было следующее положение: "Каждый человек имел свободу совести служить Богу так, как он понимал" (Там же, 354 стр). Его небольшой штат... стал убежищем для всех преследуемых и он все увеличивался и процветал, пока его фундаментальные принципы гражданской и религиозной свободы не стали краеугольным камнем американской республики.

В этом важнейшем старинном документе, который эти мужи выдвинули, как законопроект прав - Декларацию Независимости,- они заявили: "Мы придерживаемся этих истин, как само собой разумеющихся, что все люди сотворены равными, что они наделены их Творцом определенными неотъемлемыми правами, как правом на жизнь, свободу и счастье". "Конституция гарантирует в самом точном понимании этого слова - неприкосновенность совести: никакое религиозное убеждение не должно быть препятствием в занимаемом общественном положении в Соединенных Штатах... Конгресс не должен законом обязывать исповедание государственной религии или же запрещать ее исповедывать".

"Авторы Конституции признали незыблемость принципа, что отношения человека к Богу находятся выше человеческих законодательств и что права совести неприкосновенны. Для утверждения этой истины нет надобности в умственных выводах. Мы признаем ее в нашей душе. Именно это сознание, вопреки всем человеческим законам и поддерживало многих мучеников в их мучениях и огне. Они сознавали, что их долг перед Богом - выше всяких человеческих постановлений и что человек не должен принуждать совесть своего ближнего. Этот принцип врожденный, который никто не может искоренить". (Документы Конгресса. Серия No 2000. No 271).

Среди европейских стран распространились слухи о том, что есть такая страна, где каждый человек может наслаждаться плодами своих трудов и поступать согласно голосу своей совести и тысячи беженцев устремились к берегам Нового Света. Колонии быстро росли. Особым законом, штат Массачусетс предлагал убежище и безвозмездную помощь христианам любой национальности, которые прибудут из-за океана и будут нуждаться в убежище от войны, голода и преследования гонителей. (Мартин, 5 т. 417 стр.). Таким путем беженцы и преследуемые по новому положению становились гостями содружества колоний. И спустя 20 лет после того, как первый пароход бросил свой якорь в Плимуте, многие тысячи пилигримов поселились в Новой Англии.

Ради желанной свободы "они были согласны вести самый скромный и самоотверженный образ жизни. Они ничего больше не желали получить от земли, как только вознаграждение за свои труды. Никакие заманчивые картины обогащения не бросали обольстительных сетей на их пути.

Они радовались медленному, но верному и успешному росту государственного строя. Терпеливо перенося лишения пустыни, они трудились в поте лица и своими слезами поливали дерево свободы, пока оно не пустило глубокие корни".

Библия была для них основанием веры, источником мудрости и уставом свободы. Ее принципы старательно изучались дома, в школах и церкви, и практически проявлялись в экономии, благородстве поведения, целомудрии и воздержании. Можно было прожить целые годы в пуританских колониях и "не встретить ни одного пьяного, не услыхать ни одного проклятия и не увидеть нищего". Это было живое свидетельство о том, что Библейские принципы являются верной гарантией национального величия. Слабые и изолированные колонии превратились в федерацию могущественных Штатов и мир с удивлением следил за процветанием и миром "церкви без папы и государства без короля".

Но к берегам Америки постоянно прибывали люди, намерения и цели которых ничем не были похожи на первых пилигримов. Хотя первоначальная вера и чистота приобрели могущественную силу и широкое распространение, но влияние ее начало заметно падать в связи с постоянно растущим числом тех, кто прибыл сюда ради материальных преимуществ.

Постановления, утвержденные первыми колонистами о том, что только члены церкви имеют право голоса, а также и право общественного положения в государственном правлении - привело к пагубным последствиям. Такие меры были предприняты для сохранения государства, но окончилось это разложением церкви. Если вероисповедание представляло избирательное и должностное право, то многие, желая занять определенное положение в государстве, становились членами церкви только для вида, без внутреннего преобразования сердца.

Таким путем церкви росли и пополнялись необращенными людьми и даже среди духовных служителей были такие люди, которые не только имели неправильное представление об истине, но которым ничего не было известно о преобразующей силе Св. Духа. Таким путем, вновь обнаружились те пагубные результаты, которые так часто наблюдались в истории церкви со дней Константина и до настоящего времени, в стремлении созидать церковь с помощью государства и в обращении ее к светской власти для поддержания Евангелия Того, Кто сказал: "Царство Мое не от мира сего". Какой бы незначительной ни была связь церкви с государством, даже с целью приблизить мир к церкви, в действительности же это только приблизит церковь к миру.

Великий принцип, который так благородно и мужественно отстаивали Робинзон и Роджер Вильямс, а именно, что истина прогрессивна, что все христиане должны быть готовы принять любой свет, открывающийся им со страниц Святого Слова Божьего,- и этот принцип был утерян и сглажен их потомками. Протестантские церкви Америки - а также и Европы - обогащенные такими величайшими благословениями Реформации - не пошли вперед по ее пути. Хотя, время от времени и поднимались верные мужи, возвещая новую истину и разоблачая господствующее заблуждение, большинство, подобно иудеям во дни Христа, или папистам во времена Лютера, довольствовались верой своих отцов и не желали изменить своего образа жизни. Поэтому религия вновь возвратилась в свое формальное состояние, к своим прежним заблуждениям и суевериям, которые сами по себе отошли бы, если бы церковь продолжала ходить во свете Слова Божьего. И что же получилось?

Дух Реформации постепенно угас, пока вновь не возникла такая же огромная нужда в реформе среди протестантских церквей, как это было необходимо в римской церкви во времена Лютера. И снова наблюдалась та же светскость и духовное отступление: благоговение пред человеческими мнениями и замена учений Слова Божьего людскими теориями". (ВБ. 293-298 стр.). VII