Общие положения о доникейских отцах церкви – Ни один из отцов никогда не упоминал об изменении субботы – Исследование исторического довода в пользу воскресенья как дня Господня – Сравнение приведенного аргумента с подобным в пользу католического праздника Пасхи.

Доникейские отцы церкви являлись христианскими авторами, которые жили в период после апостолов и до Никейского Собора в 325 году нашей эры. Те, кто руководствуются в жизни Словом Божьим, не признают авторитет этих отцов и считают, что они не имели права вносить изменения в те или иные предписания Священного Писания или добавлять в него новые. Но те, чьим жизненным уставом является Библия с присущими ей поправками, внесенными в результате влияния традиций, рассматривают ранних отцов церкви как практически или полностью равных по авторитету с боговдохновенными писателями. Они заявляют, что отцы церкви поддерживали отношения с апостолами; если же нет, то с кем-то, кто видел апостолов; или, по крайней мере, они жили во времена апостолов, и, следовательно, переняли учение, передававшееся в течение нескольких поколений от отца к сыну, которое и было истинной апостольской доктриной.

Таким образом, они с совершенной уверенностью восполняют отсутствие вдохновенного свидетельства в пользу так называемой христианской субботы, обильными цитатами ранних отцов. Что, еслив Новом Завете нет ни одного упоминания об изменении субботы? Что, если Господь не заповедовал людям воздерживаться от труда в первый день недели? И что, если в Библии не содержится доказательств того, что, согласно четвертой заповеди, необходимо соблюдать именно первый день недели? Они дополняют эти, по их словам, упущения в Священном Писании свидетельствами людей, которые жили в период первых трех столетий после апостолов.

Основываясь на этом, многие осмеливаются изменить четвертую заповедь о дне субботнем. Но, помимо заблуждения, которому люди подвергаются, поверив в то, что отцы церкви по праву могли корректировать Библию, существует также заблуждение касательно их учений. Оно заключается в том, что отцы определенно свидетельствовали об изменении субботы Христом как об историческом факте и говорили, что знают об этом, потому как поддерживали отношения с апостолами или с их окружением. Так же утверждается, что отцы называли первый день недели христианской субботой и воздерживались в этот день от труда согласно четвертой заповеди.

Наиболее примечательным фактом является то, что каждое из приведенных утверждений само по себе ложно. Те, кто полагаются на авторитет отцов церкви и отклоняются от Божьей заповеди, сильно заблуждаются относительно их учений.

1. Отцы церкви не могли доказать, что апостолы говорили им об изменении Христом субботы, и ни один из них никогда даже не упоминал об этом.

2. Ни один из них никогда не называл первый день недели христианской субботой или субботой в принципе.

3. Они никогда не упоминали о том, что повседневный труд, совершаемый в этот день, является грехом; также никогда не говорили о том, что необходимо соблюдать воскресенье согласно четвертой заповеди.

4. Таким образом, в первые века существования христианской церкви люди ничего не знали о современной доктрине изменениясубботы.

Хотя в трудах отцов церкви, живших на протяжении первых трех столетий нашей эры, не содержится доказательств об изменении закона о субботе, некоторые утверждают, что они приводят явное доказательство того, что первый день недели является днем Господним (Откр.1:10). Библейский аргумент, который приводится в одиннадцатой главе и является неоспоримым, заключается в том, что день Господень является седьмым днем недели и никаким другим, так как лишь этот день упоминается в Священном Писании, дарованном нам Отцом Небесным и Его Сыном. Однако, этот аргумент не принимается во внимание; а утверждение о святости первого дня подкрепляется следующими словами отцов церкви:

Термин «день Господень», как обозначение первого дня недели, восходит к первым трем векам нашей эры; его применение мы можем проследить у отцов церкви в конце этих трехсот лет и заканчивая их ближайшими предшественниками, которые упоминали первый день недели, пока не дойдем до тех, кто жил во времена Иоанна и был его учеником; и этот ученик Иоанна называет первый день недели днем Господним. Следовательно, Иоанн, скорее всего, подразумевал под термином «день Господень» первый день недели, но не уточнил его значение, так как в его времена этот день был хорошо известен. Таким образом, опираясь на исторические факты, мы можем доказать, что первый день недели является днем Господним, о котором написано в Откр. 1:10; а далее, опираясь на текст Откр. 1:10, мы можем подтвердить, что этот день был священным согласно Божьему промыслу; потому как дух, по вдохновению которого создавал свои труды Иоанн, не назвал бы так первый день недели, если бы он был всего лишь человеческим установлением и если бы седьмой день недели все еще оставался бы по Божьему определению святым днем Господним.

Это точная формулировка сильнейшего аргумента в пользу святости первого дня недели, которую можно извлечь из церковной истории. Это аргумент, с помощью которого авторы, выступающие за соблюдение первого дня недели, доказывают, что именно воскресенье Иоанн называл днем Господним. Он основывается на утверждении, что термин «день Господень» как обозначение воскресенья, возможно, восходит к ученикам Иоанна и что данный день был хорошо известен под этим названием в те времена.

Однако это утверждение является ложью. Истина заключается в том, что ни один из авторов первого или второго веков (вплоть до 194 года нашей эры), упоминавших первый день недели, никогда не называл его днем Господним! При этом, первый день недели семь раз упоминался авторами Священного Писания еще до того, как Иоанну было видение на Патмосе в день Господень, и дважды упоминался самим Иоанном в Евангелии, которое он написал по возвращении с этого острова. Он также около шестнадцати раз упоминался церковными писателями, жившими во втором веке (до 194 года нашей эры). И при всем этом его никогда не называли днем Господа! Мы приводим все случаи его упоминания в Библии. Вначале Моисей по боговдохновению дал название этому дню, и, хотя факт воскресения Христа сделал его, по сути, днем Господа, каждый автор, упоминавший данный день после этого события, все же придерживался обычного названия - первый день недели. Ниже приводятся примеры из текстов боговдохновенных писателей, в которых упоминается этот день:

Моисей, 1490 г. до н.э. «И был вечер, и было утро: день один». (Быт. 1:5)

Матфей, 41 г. н.э. «По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели…» (Мф. 28:1)

Павел, 57 г. н.э. «В первый день недели…» (1-е Кор. 16:2)

Лука, 60 г. н.э. «В первый же день недели…» (Лк. 24:1)

Лука, 63 г. н.э. «В первый же день недели…» (Деян. 20:7)

Марк, 64 г. н.э. «И весьма рано, в первый день недели… (Мк. 16:2)

«Воскреснув рано в первый день недели, Иисус…» (Мк. 16:9).

После воскресения Христа и до момента видения Иоанна (96 г. н.э.) этот день шесть раз упоминался боговдохновенными людьми, и каждый раз, как первый день недели. До видения, посланного Иоанну, он определенно не был известен как день Господень. По правде говоря, он в принципе так не назывался и вообще не имел какого-либо аналогичного названия; также не сохранилось сведений о том, что он был особым образом отделен среди других дней боговдохновенными авторами.

Но в 96 году н.э. Иоанн написал: «Я был в духе в день воскресный» (в англ. переводе – «в день Господень» - прим. перев.) (Откр. 1:10). Очевидно, это был день, который Господь отделил для Себя и провозгласил Своим. Это было бы правдой, но лишь в случае седьмого дня недели, но не первого. Следовательно, Иоанн не мог называть днем Господа первый день недели, потому что он не был таковым. Но если бы Дух Божий решил бы ввести новое установление и назвать определенный день, который никогда до этого не провозглашался таковым, днем Господа, он должен был бы обозначить этот день. Но он не сделал этого, и это доказывает то, что он не давал священного названия какому-либо вновь установленному дню, но говорил о хорошо известном, назначенном Богом дне. Однако после возвращения Иоанна с Патмоса он написал Евангелие , и в нем он дважды упомянул первый день недели. Давайте посмотрим, подражает ли он другим святым авторам, и дает ли он, если все же имеет ввиду первый день недели, ему священное название.

Иоанн, 97 г. н.э. «В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано…» (Ин. 20:1)

«В тот же первый день недели вечером…» (20:19)

Эти строки дополняют упоминание в Библии о первом дне недели. Они представляют неоспоримое доказательство того, что на Патмосе Иоанн не получал никакого откровения, повелевавшего ему называть первый день недели днем Господа; и, основываясь на этих и ранее приведенных стихах Библии, можно сделать вывод, что они являются явным доказательством того, что первый день недели не был известен как день Господень ни во времена Иоанна, ни когда-либо еще.

Обратимся к трудам отцов церкви и посмотрим, восходит ли термин «день Господень» как наименование первого дня недели к Иоанну.

Далее приведенная формулировка, является утверждением, посредством которого отцы церкви убеждены и доказывают, что Иоанн использовал термин «день Господень» для наименования первого дня недели. Семь следовавших друг за другом свидетелей – начиная от ученика Иоанна и несколько последующих поколений вперед - связывают и отождествляют день Господень, упоминаемый Иоанном, с воскресеньем – днем Господним, почитаемым в наши дни. Так, Игнатий, ученик Иоанна, говорит о первом дне недели как о дне Господа. Это – связующее звено между отцами церкви и Апостолами. В послании Плиния (104 г. н. э.), а также в «Житие-мартирий» приводится доказательство того, что в его времена и впоследствии мученики подвергались испытанию относительно соблюдения воскресенья, вопрос был таков: «Соблюдали ли вы день Господень?». Далее, Иустин Философ (140 г. н. э.) говорил о воскресенье как о дне Господнем. Феофил Антиохийский (168 г. н. э.) представил сильное свидетельство в пользу святости воскресенья – дня Господня. Дионисий Коринфский (170 г. н. э.) высказался в том же смысле. Затем Мелитон Сардийский (177 г. н. э.) также подтвердил их слова. И, наконец, Ириней (178 г. н. э.), ученик Поликарпа, ученика апостола Иоанна, представил убедительное доказательство в пользу воскресенья как дня Господня и христианской субботы.

Это первые семь свидетелей, на слова которых ссылаются, дабы доказать, что воскресенье является днем Господним. Последний из них жил и трудился на закате второго века нашей эры. Они представляют доказательства, согласно которым день Господень, упоминаемый апостолом Иоанном, отождествляется с воскресеньем – днем Господа, почитаемым в наши дни.

Авторы, выступающие в пользу соблюдения первого дня недели, представляют эти свидетельства как надежное доказательство того, что воскресенье является днем Господа, упоминаемым в Священном Писании, и христианская церковь принимает это доказательство ввиду отсутствия такового у боговдохновенных писателей. Однако, здесь обнаруживаются человеческая глупость и грехи тех, кто потворствует ей: ведь первое, второе, третье, четвертое и седьмое из этих свидетельств – непозволительная ложь, в то время как пятое и шестое в принципе не имеют отношения к рассматриваемому вопросу.

1. Игнатий, первый из свидетелей, как сказано, называет воскресенье днем Господним, потому как он поддерживал отношения с апостолом Иоанном. Но в трудах этого отца церкви термин «день Господень» ни разу не упоминается; так же как и первый день недели! В четырнадцатой главе представлен критический анализ посланий Игнатия.

2. То, что мученики во времена Плиния (примерно 104 г. н. э.) и позже подвергались испытанию вопросом, соблюдали ли они воскресенье, день Господа, - чистый вымысел. Ни о чем подобном не упоминается в трудах мучеников, живших до начала четвертого века. Об этом подробно говорится в пятнадцатой главе.

3. В Библейском словаре издательства «American Tract Society» (стр. 379) представлено третье из упомянутых выше свидетельств о воскресенье как дне Господа, а именно – Иустина Философа (140 г. н. э.). В данном источнике приводится следующая цитата Иустина, где он называет воскресенье днем Господа:

«Иустин Философ рассказывает, что “в день Господень все христиане в городах или деревнях собираются вместе, ибо этот день является днем воскресения нашего Господа”».

Однако Иустин никогда не называл воскресенье днем Господа и никогда не присваивал ему иных священных названий. Он писал:

«В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков».

Иустин говорит о так называемом дне солнца. Но то, что он приурочил к нему термин «день Господень», - сознательная ложь. Смысл слов третьего свидетельства о воскресенье, как дне Господа, как и первого и второго, также искажен. Однако, смысл слов четвертого искажен даже сильнее, чем в трех предыдущих случаях.

4. Четвертое доказательство в пользу воскресенья – дня Господа – представил доктор Джастин Эдвардс в своей книге «Sabbath Manual» («Руководство по субботе») на стр. 114:

«Феофил, епископ Антиохийский, около 162 года нашей эры сказал: “И традиции, и разум требуют от нас, чтобы мы почитали день Господень, потому как это был день, в который наш Господь Иисус воскрес из мертвых”».

При этом Эдвардс даже не утруждает себя необходимостью указать, откуда именно взята эта цитата Феофила.

Осторожно и детально изучив каждую главу всех трудов Феофила, я решительно могу утверждать, что у этого автора не записано подобных слов. Он никогда не использовал термин «день Господень» и даже не упоминал о первом дне недели. Эти слова, определенно создающие впечатление, что воскресенье — это день Господень, который является постановлением апостолов, ложно приписаны ему.

Мы перечислили четыре случая ложного свидетельства использования термина «день Господень» в качестве названия для воскресенья. Именно эта ложь привела к тому, что воскресенье как день Господень, почитаемый в наши дни, отождествляется с днем Господа, упоминаемым в Библии. Кто-то изначально придумал этот обман. Его использование лишь указывает на цель, для которой он был создан. Нужно было доказать, что именно апостолы под термином «день Господень» подразумевали воскресенье. Именно поэтому эта ложь была необходимостью. Восприятие воскресенья, как дня Господня, может быть проиллюстрировано на примере лжи целого ряда римских священников. Их авторитет как глав католической церкви зависит от того, смогут ли они рассматривать апостола Петра, как первого папу в этом ряду, и смогут ли доказать, что его авторитет был передан им. Совершенно не сложно проследить их последовательность в обратном порядке вплоть до ранних веков, хотя наиболее ранние римские епископы были благопристойными, скромными людьми, в отличие от пап последующих времен. Однако, они ставят Петра во главу этого ряда и определяют его авторитет и свой исключительно посредством лживой оценки. Точно так же обстоит дело и с соблюдением первого дня недели. Во времена Иустина Философа (140 г. н.э.) он был праздничным днем, однако не имел священного названия и не нуждался в утверждении апостолами. Соблюдение этого дня необходимо было обеспечить любой ценой, и, таким образом, термин «день Господень», которым его называют, по причине наличия лживых свидетельств возводится к апостолу Иоанну, и аналогично авторитет римских пап восходит к апостолу Петру.

5. Пятый свидетель - Дионисий, епископ Коринфский (170 г. н. э.). В отличие от четырех предыдущих, Дионисий использует термин «день Господень», хотя ничего не говорит об отождествлении его с первым днем недели. Он пишет:

«Сегодня святой день Господень, и мы прочитали ваше Послание; будем всегда читать его в наставление себе, как читаем и то, которое послал нам еще раньше Климент».

Послание Дионисия к Сотеру, римскому епископу, из которого приводится эта цитата, не сохранилось до наших дней. Евсевий, живший в четвертом веке, сохранил для нас эту цитату, но нам ничего не известно о контексте. Авторы, выступающие в пользу соблюдения первого дня недели, цитируют Дионисия как пятого свидетеля того, что воскресенье является днем Господа. Они утверждают, что во времена Дионисия воскресенье было так широко известно под названием «день Господень», что он употреблял это название, даже не уточняя, какой день имеет ввиду.

Однако, нечестно было бы представлять Дионисия как свидетеля в пользу воскресенья – дня Господня, так как он не давал определения этому термину. Но сказано, что он явно имел ввиду воскресенье, так как это название широко употреблялось в его времена, несмотря на то, что он не определил данный термин. Откуда известно, что термин «день Господень» был распространенным названием воскресенья во времена Дионисия? Четыре вышеупомянутых свидетельства представили ложные доказательства этого факта, так как до Дионисия ни один автор не называл воскресенье днем Господа, и так продолжалось до тех пор, пока не сменилось почти целое поколение. Таким образом, Дионисий является пятым свидетелем в силу того, что первые четыре доказали, что в его времена термин «день Господень» был общим названием первого дня недели. Однако, первые четыре ничего подобного не утверждали, и эти слова были ложно приписаны им! Дионисий свидетельствует о воскресенье – дне Господа – потому, что четыре предыдущих ложных свидетельства приписывают ему эти строки!

Термин «день Господень» в качестве наименования первого дня недели, должно быть, был очень распространен, так как Дионисий не давал ему определения! И те, кто говорят так, прекрасно знают, что приведенные из его послания строки, которые точно определяли то, что он имел ввиду, исчезли.

Но Дионисий не просто использует термин «день Господень». Он использует более сильное высказывание – «святой день Господень». На протяжении длительного времени после ухода Дионисия ни один автор не давал воскресенью такого названия, как «святой день Господень». Это название присваивается субботе в Священном Писании, и хорошо известным фактом является то, что, согласно четвертой заповеди, она широко соблюдалась, особенно в Греции, в стране, где жил и трудился Дионисий.

6. Шестой свидетель в этом примечательном ряду - Мелитон Сардийский (177 г. н. э.). Первым четырем, никогда не использовавшим термин «день Господень», были ложно приписаны строки, где они называют таким образом воскресенье; пятого свидетеля, писавшего о святом дне Господнем, на основании этих лживых свидетельств считают автором трактата о воскресенье; и в то же время определенно не доказано, что шестой свидетель упоминал об этом дне! Мелитон написал несколько книг, которые в настоящее время считаются утерянными. Однако Евсевий сохранил для нас их названия.  Одно из них, представленное в английском переводе трудов Евсевия, - «On the Lord's Day» («О дне Господнем»). Конечно, авторы тех дней, выступающие в пользу соблюдения первого дня недели, утверждают, что этот трактат был посвящен воскресенью, хотя до того времени ни один писатель не называл так воскресенье. Немаловажно то, что в названии книги Мелитона не было слова «день». Это было рассуждение о Господе – «d peri tes kuriakes logos», но главное слово – «emeras», что в переводе означает «день», отсутствовало. Возможно, этот трактат описывал жизнь Христа, так как Игнатий использовал эти слова в одной фразе – «kuriaken xoen» («жизнь Господа»). Как и в случае с цитатой, взятой из труда Дионисия, она не доказывала бы то, что воскресенье носило название «день Господень», если бы не ряд лживых свидетельств, которые за этим стоят.

7. Слова седьмого свидетеля, Иринея, по утверждению сторонников соблюдения воскресенья, доказывают, что термин «день Господень» - это апостольское название воскресенья. Доктор Джастин Эдвардс ссылается на него в своей книге:

«Так, Ириней, епископ Лионский, ученик Поликарпа, который поддерживал отношения с апостолами (167 г. н.э., по другим данным - 178 г. н.э.), говорит, что день Господень был христианской субботой. Он сказал: “В день Господень, каждый из нас христиан должен соблюдать день субботний, размышляя о законе Божьем и радуясь творению рук Божьих”».

Словам этого свидетеля придаются наибольший вес и авторитет. Он был учеником выдающегося христианского мученика Поликарпа, а Поликарп, в свою очередь, был другом апостолов. Следовательно, то, что говорит Ириней, достойно нашего доверия, как если бы мы прочли это в трудах самих апостолов. Разве Ириней не называет воскресенье христианской субботой и днем Господа? Разве Поликарп не учил его этому? И разве Поликарп не получил эти сведения из первоисточника? Нужны ли еще какие-то свидетельства для подтверждения того, что термин «день Господень» - это апостольское название воскресенья? Что, если шесть предыдущих свидетелей были неправы? Он – единственный, кто дает ответы на все вопросы, и он перенял учение от того, кто, в свою очередь, перенял его от апостолов!

Почему же тогда его свидетельство не укрепляет авторитет воскресенья как дня Господа? Первая причина заключается в том, что ни Ириней, ни кто-либо другой не могли ни под каким предлогом изменить предписания, данные в Слове Божьем. Мы не имеем права отступать от слов боговдохновенных писателей и опираться на свидетельство тех, кто поддерживал отношения с апостолами, или скорее тех, кто общался с людьми, поддерживавшими отношения с ними. Вторая причина заключается в том, что каждое слово свидетельства Иринея является ложью! Термин «день Господень» ни разу не упоминался ни в одном из его трудов или в их фрагментах, сохранившихся до наших дней и приводимых другими авторами в своих книгах!  Это последнее свидетельство, согласно которому день Господень, отмечаемый католической церковью, отождествляется с днем Господа, упоминаемым в Библии! До 194 года нашей эры, шестнадцать лет спустя после последнего из этих свидетельств, воскресенье впервые назвали днем Господа! Другими словами, воскресенье не называлось днем Господа до тех пор, пока не прошло девяносто восемь лет после ссылки Иоанна на Патмос и сто шестьдесят три года после воскресения Христа!

Но не связано ли это с тем, что летописи того времени не сохранились до наших дней? Никоим образом, так как этот день шесть раз упоминался боговдохновенными писателями в период между воскресением Христа (31 г. н.э.) и видением Иоанна на Патмосе (96 г. н.э.), а именно Матфеем (41 г. н.э.), Павлом (57 г. н.э.), Лукой (60 г. н.э., 63 г. н.э.) и Марком (64 г. н. э.), и всегда определялся ими как «первый день недели». После возвращения с Патмоса Иоанн дважды упоминал этот день и все еще называл его первым днем недели (97 г. н. э.).

Во времена после Иоанна этот день затем упоминался в так называемом послании Варнавы, написанном приблизительно в 140 году нашей эры, и обозначался в нем как «восьмой день». Впоследствии Иустин Философ упоминал о нем в своей Апологии (140 г. н. э.) и называл его один раз «днем солнца, когда мы все проводим собрание», так же «первым днем, в который Бог сотворил мир», «днем, в который и Иисус Христос воскрес из мертвых», «днем после дня Сатурна», и трижды «воскресеньем», или «днем солнца». Затем этот день снова упоминался Иустином в труде «Разговор с Трифоном иудеем» (155 г. н. э.), где он дважды называл его «восьмым днем», один раз – «первым из всех дней», один раз – «восьмым в счислении всех дней по их (недельному) кругообороту», и дважды – «первым днем после субботы». Затем он один раз упоминался Иринеем (178 г. н. э.), который просто обозначил его как «первый день недели». Впоследствии Бардесан также один раз упоминал о нем и назвал его «первым днем недели». Разнообразие названий этого дня, употреблявшихся в те времена, поражает; однако, его никогда не называли днем Господним и никогда не давали ему какого-либо другого священного названия.

Хотя воскресенье и упоминалось в письменных источниках под множеством названий во втором веке нашей эры, в одном из источников, датированном концом этого века, мы находим первый пример его обозначения как дня Господа. Климент Александрийский в 194 году нашей эры использовал это название со ссылкой на «восьмой день». Если он говорил о сутках, то, несомненно, имел ввиду воскресенье. Однако, доподлинно неизвестно, что он говорил именно о сутках, так как его толкование придает термину совершенно другой смысл. Он писал:

«В десятой книге Государства Платон пророчески говорит о дне Господнем: «Всем, кто провел на том лугу семь дней, на восьмой необходимо было встать и отправиться в путь, чтобы пройти его за четыре дня. Луг означает неподвижную сферу, место тихое и приятное, обитель святых. Семь дней – это движение семи планет и дела творения, совершающиеся в течение семи дней и ведущие к успокоению. Через все эти [планетарные] блуждания и движения путь ведет на небо, к восьмому движению и восьмому дню. Четыре же дня пути, которые совершает душа, означают продвижение через четыре стихии. Священную седмицу почитали не только иудеи, но и эллины, ведь в соответствии с семеричным циклом движется весь космос, живая и растительная природа».

Изначально Климент был языческим философом, и этот странный мистицизм, которым он окутывает слова Платона, - всего лишь модификация его прежних языческих взглядов. Хотя Климент считал, что Платон говорил о дне Господнем, несомненно, он не понимал буквально слова о днях и луге. Напротив, он толкует образ луга как «неподвижную сферу, место тихое и приятное, обитель святых»; что, по-видимому, имеет отношение к будущему наследию. Под семью днями подразумеваются не буквальные дни; они представляют «движение семи планет и дела творения, совершающиеся в течение семи дней и ведущие к успокоению». Должно быть, они ознаменовывают собой период земных трудов, который ведет к успокоению праведников. Ведь он добавил к сказанному: «Через все эти [планетарные] блуждания и движения (семь дней, согласно Платону) путь ведет на небо, к восьмому движению и восьмому дню». Следовательно, семь дней знаменуют собой период жизни христианина, а восьмой день, о котором говорит Климент, является не воскресеньем, а самими небесами! Это первый случай упоминания о дне Господнем как о наименовании восьмого дня, но этот восьмой день облачен тайной, и под ним подразумеваются небеса!

Затем Климент еще раз использует термин «день Господень», и на этот раз он явно говорит не о буквальном дне, а о нашей духовно возрожденной жизни. Он упоминает его в ходе размышлений о посте; в его понимании пост состоит в воздержании от греховных удовольствий, проявляющихся не только в поступках, запрещенных законом, но и в мыслях, запрещенных Евангелием. Соблюдение такого поста подлежит к исполнению христианином на протяжении всей его жизни. Климент рассуждает о том, что входит в соблюдение этой обязанности в евангельском смысле:

«Следуя евангельским заповедям, он соблюдает день Господень, отсекая злые помыслы и обращаясь к гностическим, славя в себе воскресенье Господа».

Из этого утверждения мы узнаем не столько о его взглядах на пост, сколько о его мнении относительно чествования дня Господня и возвеличивания факта воскресения Христа. Согласно Клименту, это прославление заключается не в каком-то особом чествовании воскресенья, а в отказе от худых помыслов и в принятии учения христианского гностицизма, к которому он сам принадлежал. Теперь понятно, что эта традиция практикуется не в какой-то определенный день недели, но охватывает целую жизнь христианина. Под термином «день Господень» Климент подразумевал не буквальный, а мистический день, охватывающий, согласно второму значению термина, целую возрожденную жизнь христианина; и, согласно первому его значению, охватывающий также будущую жизнь на небесах. Эта точка зрения подтверждается утверждением Климента о том, что существует разница между гностическим течением, к которому он принадлежал, и другими христианскими учениями. Он говорит, что гностикам предписано чтить Бога «НЕ В ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ДЕНЬ, как это принято у некоторых, но в течение всей нашей жизни». Далее он говорит, что гностик славит Бога «не в специально отведенном для этого месте и не во время лишь праздников в отведенные для этого дни, но действительно на протяжении всей своей жизни».

Примечательно, что автор, который называет день Господень восьмым днем, использует данный термин, ссылаясь при этом не на буквальный, а на мистический день. Это не воскресенье, но жизнь христианина, или сами небеса! У Тертуллиана мы находим упоминание об учении касательно вечного дня Господня; у Оригена – сильное утверждение в пользу этого учения. Они являлись последующими авторами, которые использовали термин «день Господень». Однако, образ мистического, вечного дня Господня, описанный Климентом, показывает, что он не имел ни малейшего представления о том, что под воскресеньем Иоанн подразумевал день Господень; иначе он признал бы его истинным днем Господа, особым днем почитания Бога гностиками.

Тертуллиан (200 г. н. э.) – еще один автор, использовавший термин «день Господень». Он определил его значение и приурочил его ко дню воскресения Христа. Китто  писал, что это «наиболее ранний подлинный пример» применения данного термина, и мы обнаружили, что это оказалось правдой, исследовав труды всех вышеупомянутых авторов, разве что читатель найдет связь с воскресеньем и мистическим восьмым днем, о котором писал Климент. Ниже приводится цитата из произведения Тертуллиана:

«Мы же (как для нас установлено) в один лишь день Господня Воскресения должны воздерживаться не только от этого, но и от всякого рода беспокойства и обязанности, отлагая будничные дела, чтобы не дать места дьяволу. Так же поступаем и во время Пятидесятницы, которая отличается той же торжественностью настроения».

Тертуллиан еще два раза использовал термин «день Господень» и еще раз определил его, назвав восьмым днем. И в каждом из этих двух случаев он ставил день, названный им днем Господним, в один ряд с католическим праздником Пятидесятницы. В качестве примера второго случая использования Тертуллианом термина «день Господень» приведем часть цитаты из обличающего произведения, адресованного его братьям и посвященного теме языческих праздников. Он пишет:

«Насколько же более верны своей вере язычники, ведь они не усвоили никаких христианских праздников! Ни воскресений, ни Пятидесятницы они у нас не переняли, хотя и знают их, потому что боятся, как бы их не приняли за христиан. Мы же не опасаемся, как бы нас не объявили язычниками. Если же ты считаешь, что плоти следует дать послабление, то у тебя для этого не то что равные, но куда большие возможности. Ведь у язычников всякий праздник бывает только однажды в году, а  у тебя каждый восьмой день — воскресенье».

Праздник, который, по словам Тертуллиана, наступает каждый восьмой день, без сомнения, является тем самым днем, который он называет днем Господним. Хотя до этого  он писал, что некоторая часть язычников соблюдает праздник воскресенья, здесь он говорит о том, что иным язычникам, о которых он пишет, неизвестно о дне Господнем. Это прямо указывает на то, что праздник воскресенья лишь незадолго до этого начал так называться. Но он снова упоминает о дне Господнем:

«Ежегодно мы творим добровольные приношения за умерших в день их рождения. В День же Господень [т.е. воскресенье] считаем неприемлемым поститься или молиться на коленях. Этой же свободой мы также наслаждаемся в период с Дня Пасхи до Пятидесятницы. Однако мы переживаем и с трудом переносим, когда капля из нашей чаши или крошка нашего хлеба падает на землю. При всяком успехе и продвижении вперёд, при всяком входе и выходе, когда мы одеваемся и обуваемся, перед купаниями и перед приёмами пищи, зажигая ли светильники, отходя ли ко сну, садясь ли или принимаясь за какое-либо дело, мы осеняем своё чело крестным знамением (signaculo terimus)».

«Если потребуешь обосновать Писанием эти и другие подобные им учения, никакого [такого основания] ты не найдешь: в качестве их основания тебе приведут предание как их создателя (auctrix), обычай как их поручителя (confirmatrix) и веру как их хранительницу (observatrix). Причину появления и обоснование предания, обычая, и веры ты либо сам постигнешь, либо узнаешь от того, кто уже её постиг».

Это все случаи, когда Тертуллиан использует термин «день Господень», если не считать упоминания о нем в его обсуждении на тему поста. Примечательно, что в каждом из трех случаев он ставит его в один ряд с праздником Троицы, или Пятидесятницы. Также он непосредственно ассоциирует его с «творением приношений за умерших» и с использованием «крестного знамения». Когда его попросили подтвердить это с помощью Библии, он не ответил: «У нас есть основание для соблюдения дня Господня, традицию которого передал нам Иоанн, хотя мы не имеем ничего, кроме обычаев осенения себя крестным знамением и творения приношений за умерших». Напротив, он сказал, что в Священном Писании не содержится подобных предписаний. Если спросить, каким образом можно было назвать воскресенье «днем Господним» как не по причине существующей традиции, произошедшей от апостолов? Ответ будет таков: откуда пошла традиция творения приношений за умерших? И как крестное знамение вошло в обиход и стало использоваться христианами? Термин «день Господень» для обозначения воскресенья не имеет апостольского происхождения, так же и крестное знамение, и обычай приношений за умерших; он не восходит к апостольским временам, как и эти очевидные заблуждения великого отступничества церкви.

Климент говорил о вечном дне Господнем; Тертуллиан имел похожую точку зрения. Он утверждал, что христиане должны праздновать вечную субботу, не только путем воздержания от труда, но от греха.  Позже мы рассмотрим способ соблюдения воскресенья, описанный Тертуллианом.

Ориген (231 г. н. э.) – третий из античных авторов, кто назвал восьмой день недели днем Господа. Он был учеником Климента, первого автора, применившего этот термин к восьмому дню. Поэтому нет ничего странного в том, что он проповедовал учение Климента о вечности дня Господня и утверждал его даже более решительно, чем сам Климент. Ориген упоминал о Павле, который говорил, что все дни одинаковы:

«Если кто возразит, что сами мы привыкли соблюдать определенные дни, как пример - день Господень, день приготовления к субботе, Пасху и Пятидесятницу, я отвечу так: для истинного христианина, который всегда своими мыслями, словами и делами служит Господу своему и повинуется слову Божьему, все дни являются днями Господа, и он всегда соблюдает день Гоподень».

Эти строки были написаны примерно через сорок лет после того, как Климент выдвинул свое учение о дне Господнем. Неистинные христиане, вероятно, почитали день Господень, стоящий в одном ряду с днем приготовления к субботе, Пасхой и Пятидесятницей. Однако истинные христиане соблюдали день Господень во все дни своей духовно-возрожденной жизни. Ориген использует термин «день Господень» по отношению к двум разным дням. 1. К суткам, которые, по его мнению, стоят в одном ряду с днем приготовления к субботе, Пасхой и Пятидесятницей. 2. К мистическому дню, о котором писал Климент, который представляет собой целую жизнь христианина. Мистический день в его представлении – это истинный день Господень. Следовательно, он не верил в то, что воскресенье является днем Господа по установлению апостолов. Но после Оригена термин «день Господень» стал общепринятым наименованием для так называемого восьмого дня недели. Три автора, Климент, Тертуллиан и Ориген, впервые применившие этот термин, не только не утверждают, что апостолы дали этому дню такое название, но даже указывают на то, что у них и мысли об этом не было. Творение приношений умершим и использование крестного знамения, как и использование термина «день Господень» в качестве наименования воскресенья, отнюдь не восходят к апостольским временам. По словам Тертуллиана, все три обычая имеют общее происхождение. Позже мы рассмотрим точку зрения Оригена относительно субботы и праздника воскресенья.

Так обстоит дело с термином «день Господень», используемым для воскресенья. Первый случай применения этого термина, если предположить, что Климент относил его к воскресенью, имел место спустя почти целый век после того, как Иоанну было видение на Патмосе. Те, кто изначально называли его так, даже не имели представления о том, установлен ли он Богом или апостолами. Ему противопоставляется католический праздник Пасхи. Хотя в Новом Завете ничего не сказано об этом, он может восходить к людям, которые говорят, что переняли его от апостолов!

Таким образом, малоазиатские Церкви переняли этот праздник от Поликарпа, говоря о котором Евсевий писал так: «…всегда соблюдал с Иоанном, учеником Господа нашего, и остальными апостолами, с которыми Поликарп общался».  Сократ (Схоластик) говорил, что они утверждали, что эта традиция соблюдения «им передана от Апостола Иоанна».  Анатолий Александрийский писал, что эти азиатские христиане получили «предписание из достоверного источника, а именно, от евангелиста Иоанна Богослова».

Но это еще не все. Западные церкви во главе с римско-католической церковью также усердно соблюдали праздник Пасхи. Они также считали, что этот праздник восходит к апостолам. Сократ Схоластик говорил о них так: «Римляне и вообще живущие на западе говорят, что свое обыкновение получили они от апостолов Петра и Павла».  Однако он утверждал, что тому нет письменных доказательств. Созомен, ссылаясь на праздник Пасхи, говорил, что римляне «не иначе праздновали ее и в прошедшее время,  держась предания апостолов Петра и Павла».

Если бы воскресенье как день Господень приписывалось человеку, кто утверждал бы, что праздновал его с Иоанном и другими апостолами, это служило бы сильным доказательством того, что он имеет апостольское происхождение! И то же самое можно сказать о Пасхе! Тем не менее, единственного факта, касающегося этого праздника, достаточно, чтобы мы слепо следовали традиции.  Поликарп говорил, что Иоанн и другие апостолы учили его соблюдать Пасху в четырнадцатый день первого месяца, какой бы день недели это ни был; в то время как пресвитеры римско-католической церкви утверждали, что Петр и Павел учили их тому, что она должна соблюдаться в воскресенье, следующее за Страстной Пятницей!

День Господень в католической церкви восходит лишь к 194 г. н. э., или даже к 200 г. н. э., и те, кто используют этоттермин, таким образом лишь подтверждают, что не верят в то, что день Господень был утвержден апостолами. Дабы скрыть эти неприглядные факты приписав данное название Игнатию, ученику Иоанна, и, таким образом, отождествить воскресенье с днем Господним, утвержденном этим апостолом, была придумана невероятная ложь, о которой уже говорилось выше. Но даже если воскресенье – день Господень – восходит к Игнатию, ученику Иоанна, это еще не значит, что оно было установлено апостолами, ровно, как и католический праздник Пасхи, который восходит к Поликарпу, другому ученику Иоанна, утверждавшему, что он перенял его от самого Иоанна!