Свобода во Христе - христианский проект

Четверг, 28 марта 2024
Главная Весть 1888 года История субботы и первого дня недели Д. Н. Эндрюс ГЛАВА 19 СУББОТА И ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НЕДЕЛИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ПЕРВЫХ ПЯТИ ВЕКОВ
ГЛАВА 19 СУББОТА И ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НЕДЕЛИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ПЕРВЫХ ПЯТИ ВЕКОВ PDF Печать E-mail

Сопоставление истории происхождения субботы и дня поклонения солнцу – Появление дня солнца в церкви – Сопоставление мнений современных и древних историков– Суббота соблюдается ранними христианами – Свидетельство Морера – Твисса – Гислера – Мосхайма – Колмана – Епископа Тейлера – Суббота сдает свои позиции перед празднованием воскресенья – Несколько групп убежденных субботников – Свидетельство Бреревуда – Воскресный закон императора Константина – Для членов древней церкви воскресенье остается рабочим днем – Язычник Константин издает языческий закон – Епископ Рима своим авторитетом переименовывает день Господень на воскресенье – Хейлин описывает шаги, посредством которых воскресный день пришел к власти – Существенное изменение в истории этого установления – Появление язычества в церкви – Под влиянием Константина суббота утрачивает свою значимость – Примечательные факты о Евсевии – Суббота снова обретает силу – Собор в Лаодикии произносит проклятие на соблюдающих субботу – Вероотступничество продолжает свое развитие – Авторитет церковных соборов – Хрисостом – Иероним – Августин – Воскресные указы – Свидетельство Сократа о субботе, сделанное примерно в середине пятого столетия – Свидетельство Созомена – Успешное подавление субботы в конце пятого века.

Теперь нам ясна история происхождения субботы и дня поклонения солнцу. Когда Бог сотворил этот мир, он дал человеку субботу, чтобы тот не забыл Создателя всего сущего. Когда люди отвернулись от Бога, сатана заставил их поклоняться солнцу, и в качестве постоянного напоминания о необходимости воздавать почести этому светилу, он заставил их посвящать ему первый день недели. Когда элементы отступничества в христианской церкви достигли высокого уровня своего развития, этот древний праздник вступил в единоборство с субботой Господней. Мы уже рассказали, как ему удалось закрепиться в христианской церкви, и представили факты, оказавшие сильное влияние на борьбу, существовавшую между этими соперничающими постановлениями. В предыдущих главах мы приводили цитаты древних христианских писателей о субботе и первом дне недели в ранней Церкви. Когда в этой главе мы будем рассматривать происхождение этих двух дней во время пятивекового периода христианской эры, мы обратимся к словам современных историков Церкви, которые изучают те же вопросы, что и первые отцы церкви, так же мы будем цитировать свидетельства историков ранней церкви. Таким образом, читатель сможет увидеть насколько мнения древних и современных историков согласуются друг с другом. О соблюдении субботы в ранней Церкви Морер писал следующее:

«Первые христиане глубоко чтили субботу, проводя этот день в молитве и слушании слова. И, несомненно, они переняли эту практику от самих апостолов, о чем явно свидетельствуют некоторые отрывки Писания, которые соблюдали и седьмой и первый дни недели, давая таким образом повод будущим поколениям объединить их в один праздничный день. При этом, причина для соблюдения уже существовавшей традиции отличалась от той, благодаря которой эта традиция появилась».

Доктор богословия и талантливый английский писатель, выступающий в защиту первого дня недели, Уильям Твис, описал раннюю историю этих дней недели такими словами:

«Даже первая христианская церковь на протяжении сотен лет соблюдала не только день Господень, но и седьмой день недели. Этому следовали не только Эбион и Серинтус, но и благочестивые христиане, и, как пишет Барониус и признают Гомарус и Ривет, наша совесть, находящаяся под благодатью, обязывает нас выделять для Бога лучшую часть времени, чем это делали иудеи, находящиеся под законом, и ни в коем случае, не наоборот».

О том, что предписание о субботе не ограничивалось только обращенными иудеями, прямо говорит ученый Гислер:

«Пока обращенные в христианство иудеи Палестины соблюдали весь закон Моисеев, и соответственно, иудейские праздники, христиане из язычников соблюдали и субботу и пасху , основывая свои убеждения на последних сценах жизни Христа, но не имея иудейских предрассудков. Кроме этих праздников, они проводили религиозные службы и в воскресенье, в честь воскресшего в этот день Христа».

Утверждение Мосхайма может выглядеть как то, что противоречит словам Гислера. Он пишет:

«Седьмой день недели соблюдался не просто всеми христианам в целом, но только теми церквями, которые, большей частью, состояли из обращенных иудеев. При этом остальные христиане не считали этот обычай преступным и противозаконным».

Нужно заметить, что Мосхайм не отрицал того факта, что обращенные иудеи соблюдали субботу. Он не согласен лишь с тем, что так поступали и христиане из язычников. Доказательства, которые он приводит в подтверждение своим мыслям, состоят в следующем:

«Церкви в Вифинии, о которых упоминает Плиний в своём письме к Траяну, имели только один день, предназначенный для торжественного богослужения, и, несомненно, это был первый день недели, или как мы его называем день Господень».

Итак, необходимо доказать истинность утверждения: Обращенные в христианство язычники не соблюдали субботу. Доказательство этому мы находим в следующем факте: Церкви в Вифинии собирались в установленный для торжественного богослужения день. Отсюда видно, что сделанное выше заключение не имеет под собой никакого основания и не подтверждается приведенным свидетельством.  Но этот пример показывает нам умение Мосхайма делать заключения и давать представление о доказательствах, приводимых якобы в пользу некоторых голословных утверждений о воскресном дне. Кто может сказать, что этот «установленный день» не был тем самым днем, который предписывает соблюдать четвертая заповедь? О субботе и первом дне недели ранней Церкви Колман писал:

«После того, как храм был разрушен, и поклонение в нем прекратилось, последний день недели соблюдался с такой же скрупулезностью, как и первый. Вплоть до пятого века в христианской церкви продолжали соблюдать субботу, но с каждым годом строгость и торжественность, неизменно сопровождающие этот день, постепенно утрачивали свою значимость, чтобы вместе с этим днем окончательно исчезнуть».

В этих словах мы находим откровенное признание того, что в течение долгого времени христианская церковь соблюдала библейскую субботу. Колман был приверженцем первого дня недели, и, по этой причине, вряд ли бы слишком усердно приводил свидетельства в защиту седьмого дня. Хотя он и является современным писателем, однако его утверждения находятся в согласии с древними писателями. Это правда, что Колман упоминает и первый день недели, однако из его следующей формулировки видно, что прошло очень много времени, прежде чем он стал священным днем. Итак, он говорит:

«В ранний период Церкви первый день недели никогда не назывался ‘Шаббатом’, поскольку это слово было привязано к седьмому дню недели, Иудейской субботе, которая, как мы уже говорили, на протяжении нескольких веков соблюдалась людьми, принявшими христианство».

Этот факт становится еще более понятным в свете следующих слов этого же историка, в которых он признает воскресенье исключительно человеческим постановлением:

«Судя по всему, ни один закон, и ни одно предписание, оставленное Христом апостолам, не говорит ни об отмене иудейской субботы, ни об установлении дня Господня, или замены седьмого дня недели на первый».

Создается впечатление, что, делая эти правдивые заявления Колман не осознавал, что прямо признается в том, что древняя суббота по-прежнему является божественным установлением, а первый день недели имеет в своей основе только человеческие традиции. Далее он описывает то, каким образом воскресный день, взращённый в лоне церкви, посягнул на авторитет субботы Господней, предупреждая тем самым всех христиан о том, что если Божий народ будет лелеять человеческие постановления, то последние могут уничтожить божественные. Поразмышляйте внимательно над его словами:

«Празднование дня Господня предписывалось уже тогда, когда иудейская суббота еще соблюдалась, и была заменена на первый день только тогда, когда он приобрел ту торжественность и значимость, которая от начала принадлежала тому великому дню, который Бог установил и благословил…Но, спустя какое-то время после окончательного учреждения дня Господня, соблюдение иудейской субботы постепенно было упразднено, и, в конечном итоге, осуждено как еретическое».

Таковы были плоды соблюдения церковью этого безобидного праздника воскресного дня. Сначала, он требовал к себе лишь терпимого отношения, но потом, получив силу посредством указов, он постепенно подорвал авторитет субботы Господней, чтобы, в конце концов, осудить ее соблюдение как еретическое.

Джереми Тейлор, выдающийся епископ Англиканской церкви и высоко эрудированный человек, при этом решительно настроенный против соблюдения субботы, подтверждает свидетельство Колмана. Он заявляет, что первые три века христиане соблюдали седьмой день недели, но при этом отрицает, что они делали это, отдавая дань авторитету Божьего закона. Но, как мы уже показывали на основании слов отцов Церкви, те, кто святил субботу, совершали тем самым акт послушания четвертой заповеди, и декалог был признан вечным установлением и совершенным мерилом праведности. Поскольку епископ Тейлор отрицает это, он должен предоставить другие основания для соблюдения субботы, что он и сделал. Вот, что он пишет по этому поводу:

«Дело не в том, что день Господень смог занять место субботы, а в том, что суббота была полностью упразднена, день Господень был всего лишь церковным установлением. Оно не вошло в Церковь посредством четвертой заповеди, потому что христиане почти триста лет соблюдали день, предписанный ею; но как второстепенная обязанность, не имеющая отношения к нравственному закону».

Тот факт, что уже в третьем-четвертом веке подобные взгляды относительно обязательств четвертой заповеди получили широкое распространение среди руководителей церкви, имеет достаточное подтверждение в решении, принятом в 364 году н. э. Лаодикийским собором, оно заключалось в том, чтобы подвергать анафеме всех, кто будет соблюдать субботу.О том, что такой либеральный подход к учению четвертой заповеди встретил сопротивление со стороны многих, свидетельствует то, что, во-первых, в тот период времени существовали различные общины убежденных субботников, упоминания о которых дошли до нас, и, во-вторых, Лаодикийский собор предпринимал энергичные действия по уничтожению субботы. Колман четко обрисовал картину постепенного ослабления авторитета субботы, когда празднование первого дня набрало силу, а соблюдение субботы было осуждено как еретическое, когда церковь своею властью запретила почитать субботу, а воскресный день был окончательно учрежден, как новое и совершенно иного характера установление. Естественные последствия этих действий видны в появлении особого рода сект и группировок, отличающихся соблюдением седьмого дня. То, что они будут ложно обвинены в ереси и во многих заблуждениях перестает удивлять нас, когда мы принимаем во внимание тот факт, что воспоминания о них мы унаследовали от их врагов, и что в наше время соблюдающие субботу нередко подвергаются подобному обращению. Первая религиозная группа, соблюдающая субботу, называлась Назарянами. Свидетельствуя о них Морер пишет, что:

Они «хранили субботу, и, хотя позиционировали себя христианами, все же вели себя как иудеи, в действительности же, не являясь ни теми, ни другими».

Доктор Френсис Уайт, епископ Или, упоминает о Назареях, как об одной из древних христианских сект, хранивших субботу, и обвиненных церковными руководителями в ереси. Как и доктор Морер он причисляет их к еретикам.  Однако, на наш взгляд, Назареи имеют особое притязание на статус апостольской Иерусалимской церкви и свою прямую преемственность. Вот, что пишет об этому Гиббон:

«Положившие основу церкви иудейские новообращенные или, как их впоследствии называли, назареи скоро были подавлены всё возраставшей массой новообращенных, переходивших под знамя Христа из различных религий политеизма… Назареи удалились из развалин Иерусалима на другую сторону Иордана в небольшой городок Пеллу, где старая церковь томилась более шестидесяти лет в одиночестве и неизвестности».

Не удивительно, что церковь, которая по слову Христа  покинула Иудею, соблюдала субботу вплоть до конца четвертого века. Морер говорит и о другой группе людей, соблюдающих субботу:

«Примерно в это же время существовала община гипсистариев, чье учение о субботе было близко к назарейскому, но которые не при каких обстоятельствах не принимали обряда обрезания, считая его слишком явным свидетельством древнего рабства. Обе эти секты были признаны еретическими и осуждены католической церковью. Однако их лицемерие и трудолюбие помогло им достичь высокого признания в христианском мире».

Епископ Или называет этих христиан общиной соблюдающих субботу, чьи ереси были осуждены церковью.  Высокообразованный Иосиф Бинхэм, магистр искусств, дает им следующую характеристику:

«Существовала и другая секта верующих, называющая себя гипсистариями, или поклоняющимися Всевышнему Богу Вседержителю, представленному в одной ипостаси. По словам Григория Богослова, у которого отец был членом этой секты, они святили свои субботы, имели закон о чистой и нечистой пище, но не совершали обряда обрезания».

Нужно всегда помнить о том, что эти люди, которых католическая церковь обвинила в ереси, ничего о себе не рассказывали. Это враги, осудившие их, оставили грядущим поколениям историю их жизни. Было бы неплохо, если бы еретики, которых немилосердно описывала рука церковных историков, могли, как минимум, надеяться на беспристрастную оценку правдивых фактов.

Доктор Кокс в своем серьезном труде «Субботние законы и субботние обязательства» описывает еще один класс людей, соблюдающих субботу:

«Благодаря такому подходу (т.е. доказывать свою точку зрения на основании библейских свидетельств), во время большей части третьего и начале четвертого веков появились издревле существующие субботники, религиозная фракция, хорошо известная как внушительным количеством своих членов, так и своим влиянием».

Конец третьего века стал периодом убывающего влияния субботы на Церковь, и постепенно набирающего силу и святость, но пока не обладающего статусом божественного установления, воскресного дня. Следующее историческое свидетельство, предоставленное Эдвардом Брирвудом, членом англиканской церкви и профессором колледжаГрэхем в Лондоне, дает нам общий обзор картины, в котором слышатся нотки его анти-субботствующих взглядов. Он говорит:

«В течение более трехсот лет со смерти Спасителя, христиане восточной Церкви соблюдали и древнюю субботу, и день Господень, причем в последующие сотни лет ни один упомянутый мной ранее день не назывался субботой, как только этот. Поэтому, попытаемся подытожить все, сказанное выше:1) Что касается сочетания торжественного богослужения и времени, суббота седьмой день недели, носила церемониальный характер; 2) восточная Церковь соблюдала субботу, как религиозное постановление, в течение более трех сотен лет после крестных страданий Христа; 3) Церковь, представляющая собой значительную часть христианского мира и наставляемая учением апостолов и их примером, отказалась бы от соблюдения субботы, если бы она имела пагубное влияние».

Таково было положение вещей в восточных церквях конца третьего века, что касается западных церквей, выражающих поддержку римской церкви, то уже с начала того века, они сделали субботу днем поста, выражая тем самым свою оппозицию к тем, кто соблюдал ее в соответствии с четвертой заповедью.

В начале четвертого века произошло событие, которое невозможно было предвидеть, но которое решило исход шаткого противостояния между соблюдением субботы Господней и днем поклонения солнцу, в пользу последнего. И это было ни что иное, как указ, исходящий от трона Римской империи в пользу «достопочтенного дня солнца». Он был издан императором Константином в 321 году н. э. и выражал следующее:

«В достопочтенный день солнца пусть все судьи и горожане покоятся, а ремесленные мастерские будут закрыты. Однако все, проживающие в сельской местности, могут свободно и безбоязненно трудиться, потому что очень часто только этот день будет самым подходящим для посева и насаждения виноградников, и, если его упустить, то человек потеряет все благословения, посланные ему небом. Указ от 7 марта, изданный Криспом и Константином, каждый из которых был консулом во второй раз».

Вот что об этом документе говорят высшие органы власти:

«Именно Константин Великий первым издал закон для надлежащего соблюдения воскресенья, и он же, по словам Евсевия, предназначил его для еженедельного празднования во всей Римской империи. Перед Константином, и даже в его время жители империи соблюдали и иудейскую субботу и воскресенье, субботу – для удовлетворения требований закона Моисеева, воскресенье – по примеру апостолов, которые собирались вместе в первый день недели. Согласно закону Константина, провозглашенному в 321 году, теперь воскресный день должен почитаться днем отдыха во всех больших и малых городах, исключение делалось только для жителей сельской местности».

Другой авторитетный источник так описал суть этого закона:

«Константин Великий издал по всей империи закон (321 г. н. э.), предписывающий всем большим и малым городам отдых в воскресный день. Исключение делалось только для жителей сельской местности».

Таким образом, тот факт, что этот указ разрешил выполнять все виды сельскохозяйственных работ, не вызывает сомнения. В этой связи свидетельство Мосхайма достойно особого внимания:

«В связи с особым законом, принятым Константином, первый день недели, в который христиане обычно проводили общественные собрания, стал соблюдаться с непривычной торжественностью».

А что на это скажут те, кто выступает за святость первого дня? Они цитируют слова Мосхайма, сказанные о соблюдении первого дня в первом веке и тщательно исследованные в этом труде , и, кажется, думают, что его высказывания в защиту святости первого дня такие же весомые и авторитетные, как и высказывания Нового Завета. Фактически, они считают, что ими можно заполнить все то важное, о чем умалчивает Новый Завет. При этом Мосхайм указывает на то, что воскресный закон Константина, введенный в действие в четвертом веке, ограничивающий деятельность купцов и ремесленников, но позволяющий всякую трудовую деятельность жителям сельской местности, привел к тому, что воскресный день «стал соблюдаться с непривычной торжественностью». Поэтому, на основе собственного изложения событий Мосхайма, можно заключить, что в христианской церкви в течение первых трех веков воскресенье не было нерабочим днем. По этому поводу епископ Тейлор написал:

«Первые христиане выполняли разного вида работы в день Господень, даже во времена преследования, потому что, будучи самыми строгими хранителями заповедей Божьих, они знали, что такой заповеди не было в законе Господнем. И поэтому, когда Константин издал указ, запрещающий работать в день Господень, он сделал исключение для всех работников сельскохозяйственного труда и земледельцев».

Говоря о первых трех столетиях, а именно о периоде до правления императора Константина, Морер пишет, что:

«Не было повеления святить день Господень, но Божьему народу было дано право выбора того или иного дня для проведения общественного богослужения. И, хотя этот день был выбран, все же на протяжении трехсот лет не существовало закона, который обязывал бы людей к его соблюдению, и, соответственно, они не были полностью свободны от работы, равно как и от домашних дел, которые в силу того времени они не могли не делать, исключением было только время богослужения».

И сэр Уильям Домвилл говорит:

«Прошло несколько веков христианской эры, прежде чем христианская Церковь начала соблюдать воскресенье как библейскую субботу. История не оставила нам ни единого доказательства или намека на то, что его воспринимали так до указа Константина, вышедшего в 321 году н. э».

В предыдущих главах, на основе трудов самых древних христианских писателей, мы полностью подтвердили слова талантливых современных писателей, сказанные относительно того, что до выхода указа Константина воскресенье было рабочим днем недели. Не вызывает сомнения и тот факт, что этот указ не мог не упрочить уже без того стабильный перевес в пользу соблюдения воскресенья и сильно ослабить влияние субботы. Свидетельство о нем, мы находим в словах этого писателя:

«Вскоре после того, как Константин подписал указ, предписывающий всеобщее соблюдение воскресного дня на территории всей Римской империи, партия, которая боролась за соблюдение седьмого дня, потеряла свое влияние. С того самого момента и далее во всех греческих и латинских церквях стало вводиться соблюдение воскресного дня, как общенародного празднества, во время которого всякая деятельность, за исключением сельскохозяйственных работ, должна была прекращаться. Однако, нет подтверждений тому, что в этот или более поздний период времени, соблюдение воскресного дня рассматривалось как таковое, которое возникло на основании четвертой заповеди. К нему относились как к установлению, схожему по своей природе с Рождеством, Страстной пятницей и другими церковными праздниками, как к тому, что основывался на церковном авторитете и традициях».

Этот необычный указ Константина стал причиной того, что воскресенье соблюдалось теперь с невиданной ранее торжественностью. Однако мы располагаем и доказательствами того, что этот закон был языческим постановлением, выдвинутым в защиту воскресенья, как языческого установления, а не как христианского праздника, и что на тот период времени сам Константин не только не имел христианские черты характера, но был язычником. Кроме того, следует отметить то, что день, который Константин установил для поклонения, не был предназначен стать днем Господним, или христианской субботой, или днем воскресения Христа. В его соблюдении ничто не указывало на то, что это будет христианский праздник. Напротив, он характеризует этот древний языческий день солнца словами, в которых невозможно ошибиться. Доктор Хесси подтверждает это заявление следующим образом:

«Другие смотрели на этот переход совершенно иначе, отказываясь видеть в документе, или допустить мысль, что законодатель усматривает в дне Господнем божественное установление. Они вполне справедливо отмечали, что Константин присваивает этому дню астрологическое или языческое имя DiesSolis (День солнца), и настаивает на том, чтобы характеризующий его эпитет ‘достопочтенный’, присутствующий в формулировке воскресного закона, указывал на обряды, совершаемые в этот день в честь Геркулеса, Аполлона и Митры».

Об этом важном вопросе говорит Милман, известный критик работ Гиббона:

«Указ, предписывающий соблюдение христианской субботы, не имеет ни малейшей аллюзии на особую святость христианского установления. Именно день солнца должен сопровождаться повсеместным поклонением: суды должны быть закрыты, шум и суета общественных учреждений и судебных разбирательств больше не должны нарушать покой священного дня. И тот, кто верит в новое языческое верование, характеризующееся поклонением солнцу, может без стеснения принять святость первого дня недели».

В следующей главе он продолжает:

«В действительности, как мы отмечали ранее, день солнца будет с готовностью принят почти всем языческим миром, особенно той его частью, которая признавала любые тенденции, идущие в сторону восточного богословия».

Седьмого марта, Константин издал свой указ, предписывающий соблюдение этого древнего языческого праздника, достопочтенного дня солнца. На следующий день, восьмого марта , он издал второй указ, во многих отношениях достойный своего языческого предшественника. Цель второго указа состояла в следующем: Если какое-нибудь королевское здание ударит молния, то нужно совершить древние обряды для умилостивления божества, и обратиться за помощью к предсказателям, чтобы выяснить значение этого ужасного знамения.  Предсказателями были колдуны, предвещавшие будущее по внутренностям животных, принесенных в жертву богам!  Постановление от седьмого марта, предписывающее соблюдение достопочтенного дня солнца, и указ от восьмого марта того же месяца, повелевающий обращение к предсказателям, представляют собой подходящую друг другу благородную пару языческих законов. Тот факт, что в период выхода этих указов, сам Константин был язычником, видно не только на основании их содержания, но и исходя из факта, что, по словам Мосхайма, его номинальное обращение в христианство было совершено через два года после выхода воскресного закона. Вот как Мосхайм это описывает:

«После тщательного изучения данного вопроса я пришел к заключению, что после смерти Лициния в 323 году, после которой Константин стал единоправным императором, он стал христианином, или тем, кто верит в то, что только христианская религия приемлема в очах Божьих. До этого он уже понял для себя, что религия одного Бога намного превосходит остальные верования, и поверил в то, что Христос заслуживает особого почтения. При этом он не отрицал существование более низких по статусу божеств, которым, по примеру своих отцов, можно безнаказанно и не опасаясь греха поклоняться. И кому не известно, что в те времена многие другие люди совмещали поклонение Христу и древним богам, которых они считали служителями Верховного Бога, назначенным для управления людьми и решения их земных проблем».

Будучи язычником, Константин поклонялся Аполлону или солнцу, и эта особенность проливает свет на указ, предписывающий соблюдение достопочтимого дня солнца. Гиббон пишет об этом:

«Но с особым чувством благочестия Константин относился к гению Солнца - Аполлону греческой и римской мифологии и любил, чтоб его самого изображали с символами бога света и поэзии. … Алтари Аполлона были покрыты приношениями, которые Константин присылал в исполнение данных обетов, а легковерную толпу постарались уверить, что император мог созерцать своими смертными очами видимое величие его божественного покровителя…Вообще солнцу поклонялись как непобедимому руководителю и покровителю Константина».

Ниже приведена характеристика Константина, как человека, исповедующего христианство:

«Насколько искренен был человек, сумевший за короткий период времени привнести в христианский мир такие удивительные перемены, лучше известно Тому, кто испытывает сердца человеческие. Несомненно лишь то, что его дальнейшая жизнь не свидетельствовала об обращении его сердца. Без малейшего угрызения совести он купался в море крови и слыл самым деспотичным правителем».

Мы закончим наше исследование на предмет соответствия Константина роли законодателя церковных законов, дополнив его несколькими словами, сказанных относительно его душевных качеств. Когда этот человек был возведен на самый высокий уровень земной власти, он, опасаясь того, что слава его старшего сына Криспа затмит его славу, приказал тайно его убить. Этой же участи подвергся и его племянник Лициний, «вся вина которого заключалась в его высоком происхождении», а за ним последовала «казнь жены, которая, быть может, была действительно виновна».

Таким был человек, который вознес воскресенье на трон в Римской империи, и такой была природа установления, которое он таким образом возвысил. Современный английский писатель, говоря о воскресном законе Константина, пишет, что «складывалось впечатление, что он был создан для того, чтобы скорее содействовать развитию и популяризации языческого, нежели христианского поклонения». И дальше писатель показывает, каким образом этот языческий император стал христианином, и как его языческий законодательный акт стал христианским законом. Итак, он пишет:

«В БОЛЕЕ ПОЗДНИЙ ПЕРИОД, унесенный ветром различных мнений, он объявил церкви о своем обращении. Тогда христианство, или, то, что ему было угодно подразумевать под этим именем, стало религией его земли, а указ, вышедший в 321 году н. э., и сохранивший силу, получил распространение, в качестве христианского постановления».

Итак, мы видим, что закон в поддержку языческого установления спустя несколько лет стал считаться божественным установлением, а сам Константин, через четыре года после выхода воскресного закона, уже мог контролировать церковь. Закон был представлен на Вселенском соборе в Никее с тем, чтобы побудить членов этого собора приурочить свой ежегодный праздник пасхи к воскресному дню.  С древнейших времен язычество готовило это установление, чтобы наделить его верховной властью, – и теперь эта работа была выполнена.

Мы доказали, что до времени правления Константина, празднование воскресенья в христианской церкви не носило характер библейской субботы. Мы также показали, что язычество в лице Константина впервые придало воскресенью субботние черты, чтобы посредством самого этого действия определить его, как языческий, а не как христианский праздник. Теперь наступила очередь папства, которое своей властью превратило этот день в христианское установление, эта работа была выполнена достаточно быстро. Во время правления Константина, Сильвестр был епископом Рима. Насколько верно он сыграл свою роль в преобразовании дня поклонения солнцу в христианское установление, можно увидеть в том, как он своей властью переименовал этот день, назвав его ДНЕМ ГОСПОДНИМ.  Поэтому, сторонники соблюдения первого дня недели находятся в неоплатном долгу перед Константином и Сильвестром. Первый – вознес языческий праздник на трон империи, сделав его днем покоя от всех дел, второй – придал ему статус христианского установления, присвоив ему достойное имя дня Господня. Для того, чтобы отрицать факт, что примерно в 325 году папа Сильвестр своей властью закрепил за воскресеньем имя дня Господня, недостаточно сказать, что, уже в начале 200 года н. э., один из отцов Церкви, уже называл этот день этим именем, и, что, в период между 200 и 325 г. н. э. семеро других писателей, среди которых Тертуллиан, Ориген, Киприан, Анатолий, Коммодиан, Викторин и Петр из Александрии считались теми, кто назвал этот день таким именем.

Ни один из этих отцов церкви не утверждал, что присвоил этому дню такое имя по повелению апостолов, и, как мы уже говорили, они не могли считать этот день днем Господним, установленным Божьей властью. Поэтому, можно утверждать, что употребление этими людьми термина день Господень по отношению к воскресенью, не находится в противоречии с заявлением о том, что Сильвестр, своей папской властью, присвоил этому дню законное имя, и что действия Сильвестра полностью соответствуют обстоятельствам дела. И, действительно, Никифор утверждает, что Константин, считающий себя таким же главой Церкви, как и папа римский, «приказал, чтобы день, который иудеи считали первым днем недели, а греки посвящали его солнцу, был назван днем Господним».  Обстоятельства делают заявления Никифора и Луция в высшей степени правдоподобными. При этом, они не указывают на то, что со своей стороны папа посчитает такое действие излишним. Чтобы показать это на примере, возьмем недавнее событие, произошедшее в папской истории. Спустя несколько лет после присвоения воскресенью имени дня Господня, папа Пий IX официально заявил о том, что дева Мария родилась безгрешной. Хотя в своих трудах многие выдающиеся писатели папской Церкви долгое время писали об этом, они понимали, что этому утверждению не хватало авторитетного статуса догмы. Поэтому в 1854 году н. э. папа Римский узаконил данное заявление.  Именно Константин и Сильвестр в начале четвертого века постановили, что авторитетом римской империи день поклонения солнцу должен стать днем отдыха, а авторитетом Святого Петра –  он должен стать христианским установлением.

Следующее утверждение доктора Хейлина, уважаемого члена англиканской церкви, достойно особого внимания. Самым убедительным образом он, шаг за шагом, рисует перед нами картину того, как воскресный день приобретал силу, а древняя суббота Господня ее теряет. Искренне и честно он признается в том, что празднование воскресенья было установлено императором и Церковью, и, что та же самая власть, может в любую минуту и по своему усмотрению его запретить. Он пишет:

«Итак, мы видим, на каком основании зиждется день Господень: В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ – НА ОБЫЧАЕ, и ПРОИЗВОЛЬНОМ посвящении этого дня для священного собрания. Этот обычай был санкционирован авторитетом Божьей церкви и с ее молчаливого согласия, и, в конечном итоге, утвержден и ратифицирован христианскими королями по всей римской империи.  Как день отдыха от всех трудов и занятий, (он) получал самую сильную поддержку от верховного правителя до тех пор, пока тот удерживал принадлежащую ему власть, а после – благодаря предписаниям и распоряжениям соборов, папским постановлениям и приказам отдельных прелатов, когда они полностью получили монополию на управление церковными делами.

«Я надеюсь, что с первой субботой все было по-другому, и она начала свое существование не с обычая, на основании которого не настолько продвинутые люди могли подарить Богу день, и не с выхода постановлений, которые утверждали и ратифицировали Израильские цари. Господь сказал, что в один из семи дней, (а точнее, седьмой день от сотворения мира), весь Его народ будет пребывать в покое, на что люди ответили, что им ничего не остается делать, как с радостью принять и покориться Его воле…К сожалению, этого нельзя сказать о дне Господнем. Этот день не получил повеления к своему освящению, – Божьему народу было предоставлено самому выбрать тот или иной день для общественного пользования. Они посовещались и выбрали этот день для совместных собраний и отправлений религиозных обрядов. Однако на протяжении трехсот лет у них не было закона, предписывающего соблюдать этот день, и запрещающего в этот день всякую мирскую деятельность.

«И когда исповедующим христианство королям, которые подобно родителям заботились о благополучии своей церкви, показалось, что было бы неплохо ограничить свободу своему народу, они повелели, сначала не всем, а только определенным людям в определенном месте, откладывать в сторону обычные и повседневные дела и посещать церковные богослужения. Однако людям, занимающимся тяжелым трудом и работой, совершенно несовместимой с истинной природой субботы, было позволено выполнять работу, столь необходимую для государства.

«В последующие времена, когда короли и прелаты в тех или иных местах пытались ограничить когда-то разрешенную деятельность, запретив почти любой физический труд, то они натолкнулись на немалое сопротивление и борьбу. Прошло более тысячи лет с момента вознесения Христа, прежде чем день Господень занял свое настоящее положение… Но даже и находясь в таком положении, он не находится в состоянии защищенности, потому что те силы, которые вознесли его, могут в любой момент и опустить его, или, что более ужасно, оторвать его от того времени, к которому он был привязан, и перенести его на любой день по их усмотрению».

Указ Константина свидетельствует о радикальной перемене в истории воскресного празднества. Доктор Хейлин говорит:

«До сего момента мы говорили о том, что день Господень был принят с общего согласия церкви, а не установлен или учрежден на основании какого-либо стиха из Писания, или указа императора, или постановления собора… Тот же день, который следовал за ним, очень часто сопровождался приказами как императоров, так и соборов, регламентирующих его деятельность и служение».

После того, как Константин всенародно заявил о своем обращении в христианство, он продолжал использовать свою власть в отношении достопочтенного дня солнца, а ныне благополучно преобразованного в день Господень, посредством папского авторитета римского епископа. Хейлин свидетельствует:

«Правитель-христианин так естественно пользуется своей властью в отношении всего, что касается религии, что он не только взял на себя право устанавливать день, но и предписывать богослужебную практику для этого дня».

Влияние Константина оказало огромное содействие тем церковным лидерам, которые стремились ввести в христианскую церковь языческие формы поклонения. Вот, как Гиббон отразил в своих трудах мотивы этих людей и результаты их действий:

«Самые почтенные епископы пришли к убеждению, что невежественные поселяне охотнее откажутся от языческих суеверий, если найдут какое-нибудь с ними сходство и какую-нибудь им замену в христианских обрядах. Религия Константина менее чем за одно столетие довершила завоевание всей Римской империи, но сами победители были мало-помалу порабощены коварством своих побежденных соперников».

Система номинального христианства, представляющая собой необычный союз языческих ритуалов и христианского богослужения, присвоила себе имя католической церкви, в то время как истинные дети Божьи, противящиеся этим опасным нововведениям, были названы еретиками, и изгнаны из церкви.

Не удивительно, что в такой системе библейская суббота потеряла прежнее положение в своем противостоянии воскресному дню. И, действительно, спустя короткое время, историю субботы можно будет найти только в почти полностью уничтоженных исторических записях тех людей, которых католическая церковь изгнала из своих рядов. О положении субботы во времена Константина Хейлин писал:

«Что касается субботы, то в восточных церквях она сохранила свое привычное, если почти не равное с днем Господним влияние, причем под субботой мы подразумеваем не библейский шаббат, а день, отведенный для священного собрания».

Следует признать, что когда огромный поток мирской суеты ворвался в Церковь во времена показного обращения Константина в христианство, и после всего того, что он и Сильвестр сделали в поддержку воскресенья, для многих соблюдение субботы приняло номинальный характер. Но, действия Лаодикийского собора, о котором мы скоро расскажем, убедительно свидетельствуют о том, что суббота все еще соблюдалась, и не просто как это выше описывал Хейлин, но, как предписывалось в четвертой заповеди, – день полного воздержания от мирских трудов. Однако то, что совершил Константин, положило начало новой эпохе в истории субботы и воскресенья. Константин был враждебно настроен по отношению к субботе, и в союзе с теми, кто искал земного благополучия, направлял против нее все свое влияние. Историк Евсевий был другом и восторженным поклонником Константина, и мы должны учитывать это, когда будем читать его свидетельство о субботе. Итак, Евсевий говорит:

«Поэтому они (патриархи) не совершали обрезания и не соблюдали субботу. Ни делаем этого и мы, равно как и не воздерживаемся от определенного вида пищи и не следуем другим предписаниям, которые Моисей впоследствии заповедал соблюдать в образном и символическом служении, поскольку все это не имеет отношения к христианам».

Это свидетельство с совершенной точностью отображает взгляды на субботу Константина и его приближенных, но умалчивает о том, каких взглядов придерживались христиане в целом. Мы уже увидели, что до этого момента суббота соблюдалась повсеместно, и совсем скоро у нас появится возможность услышать цитаты других историков, современников и последователей Евсевия, которые пишут о дальнейшем соблюдении субботы. Константин оказал решающее влияние на церковь, и принял решение «не иметь ничего общего с самой враждебной еврейской чернью». Лучше бы его неприязнь была направлена против языческих праздников, нежели против субботы Господней.

До того, как Константин пришел к власти, история не содержит никаких фактов, свидетельствующих об изменении доктрины о субботе. Напротив, у нас есть убедительные доказательства того, что воскресенье было днем, в который совершение обычных дел считалось законным и уместным. Но Константин, будучи на тот момент язычником, повелел отложить любую работу, за исключением той, что связана с сельским хозяйством. Его закон определил этот день, как языческий праздник, чем он в действительности и являлся. Однако, спустя четыре года после его вступления в действие, Константин не просто объявил о своем обращении в христианскую веру, но во многих отношениях стал главою церкви, о чем явно свидетельствует развитие событий на соборе в Никее. C того времени, его языческий воскресный закон, не будучи отмененным, вступил в силу в качестве христианского праздника. Впервые этот закон придал воскресному празднику субботние черты. Теперь, он стал днем покоя от почти всех видов работ и распространялся по всей Римской империи. Как никогда прежде Божий день покоя стоял на пути у воскресенья.

Но, сейчас, мы приблизились к факту, представляющему для нас значительный интерес. В тот самый момент, когда путь для изменения доктрины о субботе был приготовлен, а обстоятельства требовали действий, тогда это учение было впервые выдвинуто на обозрение. Евсевий, льстец и особый друг Константина, стал человеком, который впервые обнародовал эту доктрину. В своем «Комментарии на Псалмы», он делает следующее утверждение, касающееся изменения субботы, основанное на псалме xcii. (92):

«Итак, когда они (евреи) отвергли его (субботний закон), то Слово (Христос) посредством нового завета ПРЕОБРАЗОВАЛ и ПЕРЕНЁС празднование субботы на утро следующего дня, и даровал нам символ истинного покоя, а именно, спасительный день Господень, первый (день) света, в который Спаситель мира после всех Своих трудов, которые Он совершал, находясь среди людей, одержал победу над смертью и прошел через небесные врата, ознаменовав тем самым дело, превосходящее акт шестидневного творения».

 

«В этот день, который является первым (днем) света и истинного Солнца, мы собираемся после шестидневного перерыва, и празднуем святые и духовные субботы, и не только мы, но даже все искупленные Им народы по всему миру. В этот день мы выполняем все то, что предписано в духовном законе, и что священники должны делать в субботу».

«И все, что было положено делать в субботу, мы перенесли на день Господень, которому это все больше приличествует, потому что в сравнении с иудейской субботой, он занимает более высокое и преимущественное положение и достоин большего уважения.

Евсевий испытывал сильное искушение угождать и даже льстить Константину, потому что нежился в лучах императорского расположения. Однажды, он настолько далеко зашел, что заявил, что город Иерусалим, который Константин восстановил, является Новым Иерусалимом, предсказанным в пророчествах! Но, возможно, самое приятное, что Евсевий мог сделать Константину, это опубликовать новую доктрину об изменении субботы. На основе гражданского законодательства император придал воскресному дню субботние черты. Хотя он сделал это будучи еще язычником, когда он занял главенствующую позицию в католической Церкви, то посчитал, что в его интересах будет поддержать этот закон. Поэтому, когда Евсевий публично заявил о том, что Христос перенес субботу на воскресенье (учение, о котором до этого никто никогда не слышал, и которое не находило поддержки в Писании), то Константин был в высшей степени польщен, ведь его личный указ имел отношение ко дню, который Христос установил как субботу, вместо седьмого дня. Для Константина это стало убедительным доказательством того, что Божье провидение поставило его на это высокое положение в католической церкви, и что его руками Христос исполнил Свою волю, и это несмотря на то, что в то время Константин не владел информацией о том, что Христос что-то подобное делал.

Поскольку ни один писатель до Евсевия никогда даже не намекал на учение об изменении субботы, и, как мы уже показывали, существует самое убедительное доказательство тому, что до времени правления Константина воскресенье не носило характер субботы, поскольку Евсевий не утверждал о том, что это доктрина основана на Писании, равно как и все остальные, жившие до него церковные писатели, то факт, что он и был основоположником этого учения, не вызывает сомнения. Эта новая доктрина была выдвинута Евсевием не без определенных мотивов, и руководствовался он отнюдь не желанием привлечь внимание людей к каким-то оставленным в небрежении отрывкам Писания, иначе бы он к нему обращался. Обстоятельства дела ясно открывают нам то, что новая доктрина была идеально подогнана под новый порядок вещей, установленный Константином. Более того, страстное желание Евсевия польстить императору побудило его представить доктрину в таком виде, в котором она могла максимально удовлетворить его самолюбие.

Примечательно то, что озвучивая новую доктрину, Евсевий неосознанно демонстрирует её лживый характер. В начале он заявляет о том, что Христос изменил субботу, а потом, очевидно этому противоречит, указывая на истинных виновников изменения. Вот его слова:

«Всё, что положено делать в субботу, МЫ переносим на день Господень».

Под виновниками перемены подразумеваются император Константин и такие епископы как Евсевий, искавший благоволение царей, и Сильвестр, претендующий на роль преемника святого Петра. Существует два факта, которые опровергают утверждение Евсевия о том, что Христос изменил субботу. 1) Евсевий, который жил спустя триста лет после предполагаемого изменения, был первым человеком, упомянувшим о нем. 2) Евсевий свидетельствует о том, что он сам вместе с другими совершил это изменение, которое они не смогли бы сделать, если бы Христос сделал это ранее. Но, хотя эта доктрина об изменении субботы была провозглашена Евсевием, она не получила поддержки ни от одного писателя того времени. Об этом учении никто никогда ранее не слышал, а Евсевий просто высказал свое собственное утверждение, не основанное ни на одном отрывке из Священного Писания.

Но, после Константина, суббота снова начала набирать силу, по крайней мере, в восточных церквях. Профессор Стюарт, говоря о периоде от Константина до Лаодикийского собора, имевшего место в 364 году н. э., пишет:

«Такая практика (соблюдение субботы) продолжала соблюдаться теми христианами, которые ревностно относились к закону Моисееву, и, в конце концов, потому, что она была преобладающей в христианском мире. Наконец стало приходить понимание того, что четвертая заповедь требовала соблюдения субботы седьмого дня (а не просто седьмой части времени), и размышляя как христиане нашего времени, а именно, что все, что имеет отношение к десяти заповедям, является неизменным и вечным, церкви в целом стали относиться к субботе седьмого дня как к однозначно священному установлению».

Однако Профессор Стюарт связывает с этими словами утверждение о том, что воскресенье праздновалось обеими сторонами, но Лаодикийский собор нанес удар по соблюдающим субботу в восточной церкви. Так Джеймс пишет:

«Когда практика соблюдения субботы (шаббата), очевидно набирая силу, приобрела к концу этого века всеобщий характер, то на соборе в Лаодикии, проходившем в 364 году н. э., было принято постановление о том, ‘что каждый член церкви не должен покоиться от своих дел в субботу, подобно евреям, но работать, и предпочитая по чести день Господень, насколько это возможно, отдыхать в этот день, как и подобает истинному христианину’».

Эти слова убедительно свидетельствуют о том, что в тот период времени в восточных церквях соблюдение субботы носило широкий характер, пока собор в Лаодикии не только запретил ее соблюдение, но и произнес проклятие на тех, кто будет повиноваться четвертой заповеди! Принн описывает эту ситуацию следующими словами:

«Очевидно, что Сам Христос, Его апостолы и первые христиане в течение долгого периода времени постоянно соблюдали седьмой день, субботу. Евангелисты и святой Лука в книге Деяния апостолов всегда называют его субботним днем…, и, ссылаются на то, что апостолы и другие христиане его праздновали…и, что в после апостольские времена он все еще соблюдался многим христианам, и эта практика сохранилась вплоть до проведения собора в Лаодикии (364 г. н. э.), как свидетельствуют церковные писатели и двадцать седьмой канон, принятый на этом соборе:  ‘Поскольку христиане не должны иудействовать и отдыхать в субботу, но работать в этот день (с чем в то время многие отказывались мириться). Но, если они предпочтут по чести день Господень (среди христиан возникла немалая полемика по поводу того, какой из двух дней имеет большее преимущество) и пожелают в этот день отдохнуть, то они должны это делать как истинные христиане. Поэтому, если они будут уличены в следовании еврейским обычаям, пусть их судит Христос’….Седьмой день субботу… соблюдал Христос, апостолы и первые христиане до тех пор, пока Лаодикийский собор полностью не запретил ее соблюдение…. Собор в Лаодикии (364 г. н. э.)… впервые установил день Господень, и запретил…соблюдение иудейской субботы под страхом отлучения от Церкви».

Постановления, принятые на этом соборе, не искоренили субботу в восточных церквях, хотя и существенно ослабили ее влияние и стали причиной того, что для многих христиан она приобрела номинальный характер, тогда как воскресенье значительно укрепило свои позиции и приобрело в глазах верующих большую святость. О том, что постановление собора полностью не упразднило почитание субботы, писал английский писатель Джон Лей:

«С апостольских времен до собора в Лаодикии, имевшего место в 364 году, христиане продолжали свято соблюдать иудейскую субботу, о чем мы узнали из свидетельств многих авторов, и все это несмотря на направленное против нее постановление собора».

В 372 году н. э. Григорий епископ Ниссы с болью в сердце писал:

«Какими глазами вы будете смотреть на день Господень, если вы презираете субботу? Разве вы не понимаете, что они сестры друг другу, и, что, проявляя неуважение к одной, вы тем самым оскорбляете другую?»

Это свидетельство ценно тем, что он отмечает развитие отступничества по отношению к субботе. Празднование воскресного дня вошло в церковь не как божественное, но как произвольное установление. Даже в конце 200 года н.э. Тертуллиан говорил, что это день зиждется только на традиции и обычае.

Но в 372 году н. э. это человеческое установление стало сестрой и равной по статусу тому дню, который Бог освятил с самого начала и заповедал соблюдать на основе нравственного закона. Насколько воскресенье было достойно называться сестрой субботы можно судить по тому, что произошло далее. Когда сестра-самозванка заняла общепризнанную позицию в семье, она выгнала другую, втоптав ее в грязь. В наше время празднование воскресного дня претендует на день, заповеданный четвертой заповедью.

Следующие свидетельства изображают авторитет церковных соборов в истинном свете. Кокс цитирует слова Джортина:

«В подобных собраниях самые достойные и скромные люди редко имеют влияние, и часто идут на поводу у тех, кто значительно уступает им в душевных качествах».

Этот же писатель знакомит нас с мнением Бакстера, высказанном в адрес знаменательной ВестминстерскойАссамблее. Бакстер говорит:

«Мне довелось увидеть собрание министров, на котором три или четыре человека занимали настолько доминирующую позицию, что от имени всей партии смогли создать исповедание веры, с которым отдельные члены собрания не были согласны. И когда однажды некто обвинил меня в том, что я ставлю под сомнение мнение церкви, не соглашаясь с отдельным пунктом исповедания веры, то те, кто участвовали в составлении этого пункта, поручали этому человеку самому отстаивать их общую позицию, тогда как остальные особо не выражали своего желания с ним спорить. Таким образом, он сам для себя становился церковью, к полномочиям которой он так сильно стремился» .

Такова была природа соборов тех времен; тем не менее, они всегда утверждали свою непогрешимость, и в основном использовали ее для подавления субботы и введения празднования воскресенья. О святости первого дня до и во время жизни Златоуста, Китто свидетельствует так:

«Хотя в более поздние времена мы находим немало упоминаний об освящении воскресенья, не похоже, что в какой-то период времени древняя церковь его соблюдала, с чем никак не могут согласиться некоторые современные религиозные общины. Говоря о воскресном дне, эти писатели, ни в коем случае, не претендуют на то, что его соблюдение было божественным повелением, или что так делали апостолы… Златоуст (360 г. н. э.), закончил свою проповедь, отпустив своих слушателей, чтобы они могли заняться своими обычными делами».

За современными богословами осталось право найти божественное или апостольское подтверждение в пользу соблюдения воскресенья. Древние отцы церкви не имели такого подтверждения, и потому считали вполне законным и уместным заниматься в этот день привычными мирскими делами, после окончания богослужения. Так Хейлин, говоря о святом Хризостоме, писал, что он

«Признал, что после завершения собрания, человек может, не опасаясь греха, заниматься своими делами в день Господень».

Через несколько лет после этого, в начале пятого века, в своих благодарственных словах, адресованных госпоже Пауле, Иероним показал свое отношение к труду в день Господень. Он писал:

«Как только Паула вместе с женщинами вернулась домой в день Господень, некоторые из них сели за свою работу, и сшили одежду и для себя и для других».

Морер оправдывает труд в воскресный день такими словами:

«Когда мы читаем о том, что они выполняли любую работу в день Господень, нужно всегда иметь в виду, что их возвращение к ежедневным обязанностям начиналось только после завершения богослужения, когда они могли с чистой совестью к ним приступить. Это происходило потому, что в отличие от последующих веков, люди были в неведении относительно того, сколько времени нужно отводить на религиозную практику. Состояние церкви в наши дни в корне отличается от того, что она представляла собой в те давние времена, когда христиане на протяжении нескольких сотен лет пребывали в нищете и подвергались гонениям. Они должны были заботиться не только о своих нуждах, но и работать на жестоких хозяев, из-за которых у них оставалось гораздо меньше времени на духовные вопросы. В то время, в которое жил святой Иероним, условия их жизни были лучше благодаря тому, что христианство не только взошло на трон, но и распространилось по всей империи. Однако, при всем при этом, окончательное освящение дня Господня осуществлялось медленно. И то, что для доведения его до совершенства требовалось время, видно по неоднократно обновленным уставам церкви, по постановлениям императоров и других правителей, в которых запреты на труд рабов и мирской труд все более и более совершенствовались и подкреплялись сменяющими друг друга постановлениями. И так до тех пор, пока день Господень не получил роль значимой фигуры в этом мире. Поэтому теперь, когда положение дел так сильно изменилось, то если говорить о доктрине, то самое надлежащее использование приведенных цитат древних авторов заключается в том, чтобы показать, что обычная работа не является греховной в день Господень, когда выполняется для удовлетворения насущных нужд и является действительно необходимой, при этом не противоречит законам церкви и страны, в которой мы живем. Вот, что хотели сказать первые христиане в защиту тех дел, которые они совершали в этот день. И если бы тогда за эти дела их бы обвинили в осквернении этого праздника, то осмелюсь предположить, они скорее бы предпочли мученическую смерть, чем признали себя виновными».

Епископ Или написал следующее:

«При жизни святого Иеронима, в том самом месте, где он жил, самые посвященные христиане занимались обычными делами в день Господень, после того, как служение в церкви заканчивалось».

Святой Августин, современник Иеронима, предоставляет краткое содержание доказательств, приводимых в то время в пользу соблюдения воскресенья:

«На основании Писания видно, что этот день был святым. Он был первым днем настоящего века, т.  е. существования нашего мира, в этот день были созданы стихии земли, сотворены ангелы, в этот же день Христос воскрес из мертвых, и Святой Дух, подобно манне в пустыне, спустился с небес и сошел на апостолов. Именно этими и другими обстоятельствами и отличается день Господень, и поэтому святые отцы церкви постановили, чтобы вся слава иудейской субботы была передана ему. Поэтому, давайте соблюдать день Господень, как в древности соблюдали субботу».

Примечательно то, что среди аргументов, приводимых Августином в пользу первого дня, не упоминается о том, что Христос или Его апостолы изменили субботу, или то, что сами апостолы соблюдали этот день, или что Иоанн назвал этот день днем Господним. Эти современные аргументы, приводимые в защиту первого дня, не были знакомы Августину. Он воздавал должное не деяниям Христа или Его апостолов, но святым отцам церкви, которые по собственной воле передали славу древней субботы достопочтимому дню солнца. В пятом веке первый день считался самым подходящим днем для совершения обрядов посвящения в духовный сан, т. е. рукоположения, и примерно в середине этого века, как писал Хейлин,

«Папа римский Лев издал закон, который с того времени нашел исполнение в западных церквях, повелевающий им быть предоставленными только этому дню».

По словам доктора Джастина Эдвардса, этот же папа также издал указ в защиту воскресенья:

«Исходя из истинного понимания Святого Духа и движимых Им апостолов, МЫ ПОСТАНОВИЛИ, чтобы в святой день, в который наша непорочность получила возрождение, все покоились от своих трудов».

Вскоре после выхода этого постановления, император Лев в 469 году н. э. издал следующий указ:

«Нам было угодно постановить, чтобы святые дни, посвященные Всевышнему Богу, не были проводимы в плотских развлечениях, или осквернены судебными разбирательствами. Особенно это относится ко дню Господню, которому мы присваиваем титул достопочтенного дня, и потому освобождаем его от всех дел, связанных с повестками в суды, исполнений смертных приговоров, судебных прений и тому подобное. Пусть театр и цирк будут закрыты и на их сценах не проводятся бои, в которых участвуют дикие звери…Если кто осмелится нарушить это постановление, будь это военный человек, то он должен быть лишен своего офицерского звания, если кто-то другой, то его имущество или добро должно быть конфисковано».

И этот император принял решение исправить упущение в законе Константина, запретив выполнение сельскохозяйственных работ в воскресный день. Таким образом, он добавляет:

«Поэтому мы повелеваем всем, включая земледельцев, воздерживаться от работы в этот день нашего возрождения».

К этому времени святые отцы церкви уже успели в достаточной мере лишить субботу ее славы, переложив ее на день Господень, установленный папой Сильвестром, но, как свидетельствует Августин, соблюдение субботы еще не было окончательно прекращено даже в католической церкви. Историк Сократ (Схоластик) примерно в середине пятого века писал:

«Хотя почти все церкви по всему миру каждую неделю в субботу участвуют в таинствах вечери, однако христиане Александрии и Рима, основываясь на древних традициях, отказываются это делать. Египтяне, соседствующие с Александрией, и жители Фиваиды проводят свои священные собрания в субботу, но не участвуют в таинствах в том виде, в котором это принято делать среди христиан, а именно, после принятия пищи и ублажения себя самыми различными яствами, они вечером совершают приношения и вкушают таинства вечери».

Как церковь в Риме, противящаяся соблюдению субботы, превратила ее в день поста примерно за двести лет до этого, такими словами Сократ описывает эту древнюю традицию. И Созомен, современник Сократа, затрагивая этот вопрос, писал:

«Люди в Константинополе и в некоторых других городах имеют обычай собираться вместе в субботу, а также на следующий день, чего никогда не делали в Риме и Александрии. В Египте есть несколько городов и деревень, в которых, вопреки привычной практике, существующей в других местах, люди встречаются субботними вечерами, и, не смотря на то, что они уже поужинали, вкушают таинства вечери».

Кокс прокомментировал утверждения этих историков следующими словами:

«Они имели обыкновение соблюдать шаббат в субботний день, и праздновать воскресенье, как день радости и веселья, при этом в некоторых местах к обоим дням относились с одинаковым уважением. Ведущие церкви открыто осуждали иудейскую практику соблюдения субботы и постоянно сопротивлялись учению, связанному с ней». – SabbathLaws, p. 280.

Теперь наступило время, когда, как говорил Колман, соблюдение субботы стало осуждаться, как еретическое, а конец пятого века стал периодом, когда католическая церковь успешно вытеснила ее из своей среды.